Несмотря на то, что Эйвери была в курсе, ее все равно шокировала чудовищность ситуации, когда подробности «Карточного домика» – так ФБР назвали операцию, которая разрушила «Управление инвестициями Монтгомери» – стали достоянием общественности. Это как смотреть фильм ужасов, в котором ее отец играл роль главного злодея. Если обвинения были правдой, а она знала, что были, это значило, что ее отец обманом лишил тысячи людей их сбережений, множество производственных рабочих – их пенсий, а вузы – десятилетий благотворительных взносов выпускников. Обвинения значили, что семья Монтгомери была миражом как морально, так и материально. Все, чем они владели, было отравлено жаждой наживы и обманом: пентхаус, особняк в Хэмптонс, вилла в Аспене, квартира на береговой линии в Сент-Барте, машины, реактивный самолет, ее трастовый фонд. Даже «Клэр-Войанс», ее величавая парусная яхта, утонувшая прошлым летом, была приобретена на добытые нечестным путем деньги. Но иллюзией были не только вещи, ложью оказалась и сама их счастливая семья.

Возможно, хуже, чем финансовые махинации, был личный обман, вышедший на свет вслед за признанием ее отца виновным. Стало известно о любовнице Гарта Монтгомери, сорокалетней женщине, с которой отец спал больше десяти лет. И сразу поздние вечера, когда отец постоянно работал, и частые деловые командировки обрели смысл. Даже идея каждое лето отправлять Эйвери и ее брата в Висконсин казалась замаранной обманом. Разоблачение двойной жизни отца ранило глубже, чем понимание, что вся ее жизнь была вымыслом. Это открытие погубило ее мать – полное разрушение жизни, которую она построила с любимым, как она верила, мужчиной. Инфаркт унес жизнь Аннет Монтгомери, когда ей было всего шестьдесят два года, через каких-то восемь месяцев после того, как федеральные агенты вытащили ее мужа из постели ранним утром. Несмотря на то, что вскрытие показало хроническую и недиагностированную ишемическую болезнь сердца, Эйвери не могла отделаться от мысли, что настоящей причиной ее смерти стало предательство отца. Эта ядовитая мысль продолжала подпитывать отвращение, которое она испытывала к отцу. Хотя кончина матери легла на плечи еще одной трагедией, было некоторое умиротворение в том, что маме не придется страдать от позора, вызванного тем, что она была женой одного из самых ненавидимых мужчин в Америке.

Мучения и гнев со временем уступили место ясности. Жизнь, которую двадцать восемь лет вела Клэр Монтгомери, кончилась. Выжить можно, только создав себя заново. Что она и сделала. Так родилась Эйвери Мэйсон.

Систер-Бэй, штат Висконсин

суббота 19 июня 2021 г.

Эйвери провела вечер дома у Конни Кларксон, они пили вино и разговаривали. Ранее днем она прогулялась по базе, навестила домик, в котором жила каждое лето, дошла до пристани и поболтала с учениками, приехавшими на лето. Вечером они с Конни делились историями и самыми яркими жизненными моментами, поскольку в последний раз виделись год назад. Эйвери расспрашивала про школу. Набор был полным, а лист ожидания – длинным. Школа выживет. Конни преуспеет. Теперь все иначе, чем раньше, но Конни справляется. Если женщина и держала зло на случившееся, то никогда не показывала этого.

Конечно, именно связь Конни с детьми Монтгомери и множество каникул, проведенных ими в Систер-Бэй, позволили Гарту Монтгомери предложить ей инвестиционные возможности. Поначалу Конни не решалась так тесно связать бизнес с отцом своих бывших учеников, но постепенно уступила сладкоречивому финансовому кудеснику. Для Конни в инвестировании в такую легендарную фирму было слишком много плюсов, чтобы отказаться. Гарт Монтгомери обещал неустанно работать на нее и получить прибыль, которая была характерна для «Инвестиционных услуг Монтгомери». У фирмы были строгие правила насчет минимальных вложений, но мистер Монтгомери был готов отступить от правил ради такого близкого друга семьи. За свою жизнь Конни накопила два миллиона долларов и все до последнего цента отдала отцу Эйвери. Он обещал удвоить их за пять лет.

Год спустя федералы постучали в дверь «Инвестиционных услуг Монтгомери». За этим последовали ордера на обыск, а также заморозка счетов и арест активов. Когда пыль улеглась, Конни Кларксон вместе с остальными клиентами Гарта Монтгомери узнала, что ее деньги пропали. Детальное рассмотрение показало, что их выплатили долгосрочным инвесторам, которым были положены баснословные прибыли, которые фонд не мог законно покрыть. Какая-то часть, безусловно, была потрачена на роскошную жизнь миллиардера, который при помощи грабежа воплотил американскую мечту. Гарт Монтгомери обещал Конни все, а оставил ни с чем.

Постепенно их разговор ушел в сторону от Гарта Монтгомери и коснулся смерти мамы Эйвери. Конни была для Эйвери второй матерью, поэтому для нее было естественно излить душу этой женщине. А потом, как всегда, разговор перешел на брата Эйвери. В конце концов, Кристофер был самым любимым учеником Конни за все годы.

Только позже ночью, когда Эйвери тихо лежала в гостевой комнате Конни, ее мысли вернулись к отцу. Несмотря на доводы обвинения, что Гарт Монтгомери само воплощение склонности к побегу, он исчез после того, как вышел под залог. Федералы подозревали, что он не ушел далеко, поскольку сдал паспорт, а все его активы были заморожены. Скорее всего, Мексика, но нельзя исключать и Южную Америку. Правда, поступали сообщения, что его видели в Европе и Австралии. Единственное, что они знали наверняка, это что он забрался достаточно далеко, чтобы скрываться последние три с половиной года.

За эти годы федералы множество раз беседовали с Эйвери и расспрашивали о местонахождении ее отца. Она всегда говорила им одно и то же: она понятия не имеет, где прячется ее отец, не заинтересована в его поисках и счастлива, что он пропал. Это всегда была правда. А потом пришла открытка и все изменила.

В воскресенье утром Эйвери и Конни подняли парус на «Moorings 35.2», пришвартованной у причала Конни. Эйвери знала эту модель производства «Beneteau», крепкую, хорошо спроектированную и профессионально изготовленную. Но это не остановило ее от скрупулезного осмотра каждой детали. К семи утра они шли ровно, Конни стояла за штурвалом. Даже после потери всех сбережений страсть Конни Кларксон не угасла. Женщина жила ради плавания под парусом. Эйвери владела десятиметровой «Catalina», которая стояла в доке в Санта-Монике, и ходила под парусом почти каждые выходные. Несмотря на это, она выполняла инструкции своей старой наставницы так, словно не плавала годами. Они дошли до острова Вашингтон, после чего повернули обратно. Спиннакер сильно захлопал, пока они меняли направление, а затем снова наполнился, когда они встали в бейдевинд на новом курсе. Яхта шла с пятнадцатиградусным креном, а они сидели и наслаждались плаванием. За последние несколько лет Эйвери видела, как заметно боль и разочарование повлияли на Конни. Но сегодня, сидя у штурвала этой конкретной яхты, Эйвери видела, что искры, которые она помнила по детским годам, вернулись в ее глаза.

Ко второй половине дня Эйвери снова была в пути за рулем своего «Рендж Ровера». После прощания глаза покраснели, и их щипало. Пять часов спустя Эйвери боролась с траффиком на скоростной автомагистрали Дэна Райана, продираясь сквозь Чикаго. К тому времени, как она пересекла штат Индиана и въехала в Огайо, уже стемнело, и она начала искать отель. Первая остановка – ежегодное паломничество в дом Конни Кларксон – позади. До Нью-Йорка оставался еще целый день за рулем. Там она займется историей жертвы одиннадцатого сентября, которую идентифицировали через двадцать лет после обрушения башен-близнецов. Но на самом деле она будет выслеживать кое-кого другого.

Во время поездки открытка лежала на пассажирском сиденье. На ней был изображен деревянный домик, окруженный осенней листвой. Почерк на обороте Эйвери узнала в тот же миг, как достала ее из почтового ящика. Поняв, от кого открытка, она порвала ее. Однако потом ее одолела неукротимая тяга безусловной любви, проснулась естественная привязанность дочери к отцу и заставила склеить кусочки и прочитать отцовские слова. Ей не потребовалось много времени, чтобы догадаться, что отец прислал открытку не потому, что соскучился. Он прислал ее не для того, чтобы пожалеть о смерти жены. Он прислал ее, потому что ему нужна помощь.