Попал в элитные войска, потом на войну. Остался по контракту. Моя карьера шла на взлет, я занимался любимым делом. Был исполнителен, любые команды выполнял не задумываясь. А ту не смог. Да даже бы если бы отмотать время назад, я поступил бы так же.

Моя карьера стремительно полетела вниз.

Военная прокуратура, дело под грифом совершенно секретно.

Два года тюрьмы.

Я стал изгоем.

Друзья, мои верные боевые товарищи, которых я вытаскивал на себе, получал пули, перестали со мной общаться, потому что, то же могли попасть под пристальное внимание и стать таким же изгоем.

Я не знал как жить дальше, потому что хотел заниматься лишь армейской жизнью, ездить в горячие точки, теперь это всё было под запретом.

Как сейчас помню. Пришел устраиваться на работу охранником в компанию к дяде Гене. Начальник охраны меня послал. У меня же даже разрешения на ношение оружия не было. Сидел на лестнице, когда рядом со мной остановился Серебров. Стал расспрашивать кто я такой и почему сижу здесь, велел меня прогнать. А я заметил блик оптического прицела с крыши высотки напротив.

Сработал молниеносно, повалив его на ступени и закрыв собой, отдавал приказы тому самому начальнику охраны. Где находится стрелок. Не замечая боли в плече.

Позже, меня привезли в дорогую частную клинику и дядя Гена лично распорядился о моем лечении.

Я сидел рядом с ним, с перевязанным плечом. Когда мимо меня пронеслось рыжее солнце и повисло у дяди Гены на шее.

Девушке было лет шестнадцать. Смешная такая. В джинсах с дырками и косухе. А потом она посмотрела на меня своими зелеными омутами. И мне стало трудно дышать. В груди тесно и неудобно.

Я смотрел как двигаются ее губы, как появляется улыбка, но не понимал что она говорит. Такое же со мной было, когда рядом взорвалась бомба. Тогда я тоже оглох и все что слышал это звук радио, пытавшегося поймать волну.

– Марат, – дядя Гена хлопнул меня по плечу и я немного пришел в себя.

– Спасибо вам, Марат. Вы спасли дядю. Я вам очень благодарна. Вам больно? – коснулась забинтованного плеча и его начало жечь. – Вы не против, если я буду приходить к вам?

– Зачем? – прохрипел я, всё еще не понимая своего состояния. Возможно наркоз всё еще действовал. И меня продолжает штырить.

– Я хочу хоть как-то отблагодарить вас.

– Не против.

У меня никогда не было постоянной девушки, мне это было не нужно. Были подружки, к которым я не чувствовал ничего подобного.

Агния приходила ко мне каждый день. Приносила яблоки, мандарины и действие наркоза давно прошло, а меня всё еще не отпускало.

Знал, что не подхожу ей, что это девочка слишком хороша для меня. Но каждый день с нетерпением ждал полдника, потому что после него должная прийти Ая.

– Осторожно, – предупредил дядя Гена. – Она еще очень мала.

– А у нее есть парень?

– Крутится возле нее один, но мне он не нравится. Забитый волчонок. Отец алкаш, бьет его. Такой совсем ничего не знает об отношениях и семье. Перед глазами нет достойного примера.

– Можно, Марат? – в дверях появляется Агния и я подтягиваюсь на кровати. Гена исчезает, под предлогом того, что ему нужно переговорить с врачом.

– Я помогу, – она нагибается, подсовывая мне под спину подушку. Ее волосы гладят меня по щеке, и я втягиваю свежий запах. Она и пахнет солнечным светом, цветущим садом.

Агния с испугом распахивает глаза и отступает. Напугал, медведь. Я не хотел, чтобы она меня боялась.

– Я фрукты принесла, – ставит пакет на стол, засовывает руки в задний карманы джинс.

– Ты не останешься? – оглядывается назад, избегая смотреть на меня прямым взглядом

– Я не одна. Мой парень ждет в коридоре.

– Огонёк, ну ты скоро? – в палату входит парень, физически крепкий, на руках татуировки.

Что в мозгах у него, раз он так портит себя?

У меня тоже есть, но это была необходимость. Татуировка с группой крови и резусом. В случае если меня ранят, смогут быстро перелить кровь. Так, собственно, и происходило.

Пацан обнимает Агнию за талию, смотрит на меня с вызовом, а она расплывается в счастливой улыбке. Впервые ее улыбка меня не радует, потому что посвящена ему. Мы мереемся взглядами.

А парень достаточно сильный духом, не стушевался, не отвел взгляд.

– Ну, мы пойдем? – робко спрашивает она. Понимаю, что она больше не придёт. Киваю.

Пацан обнимает ее за талию, оборачивается на прощанье, победно ухмыляясь.

В тот день я выписался. Отправился выпускать пар на стрельбище. Серебров к тому времени, каким то чудом, восстановил лицензию на ношение оружия и взял в охранники. Пока.

«– Ты умный парень. Охранник это только начальная ступень. И однажды, ты станешь богатым.»

И я хотел этого, лишь потому что мечтал, чтобы у меня появилась квартира, хорошая машина, деньги, чтобы смог однажды дать ей ту жизнь, которую она заслуживает.

Но все зря.

Я стал помощником Сереброва. Ая выросла. Купил ей фотоаппарат на день рождения, но она не взяла. Она стала отстранённой, шарахалась от меня как от чумы.

Букеты цветов, как и украшения, возвращала обратно. Когда я приглашал ее куда-нибудь – отказывала. И когда я сделал очередную попытку пригасить ее на свидание, наорала на меня. Сказав, что любит Ника, что выходит за него замуж и чтобы я оставил ее в покои. И я впервые в своей жизни сдался.

Мой главный бой проигран. В тот самый день, когда Гена поехал поздравлять ее, я уехал за тридевять земель, на разработку нового месторождения нефти. Хотя больше всего на свете мне хотелось выкрасть невесту с огненными волосами и дерзким взглядом зеленых глаз, забравшим мою душу.

Я встаю рядом с Геной. Внизу, как муравьи ползают машины, а впереди зеленый цветущий парк.

– Люблю весну. Эти деревья в зелени, зарождение того, что умерло.

Я знаю о чем он.

– Все будет хорошо, – кладу руку ему на плечо. – Я как раз по этому поводу. В Сколково получили новые положительные результаты испытаний. Нужно только время.

– Которого у меня нет. Видишь, не всё можно купить за деньги, – уж мне ли не знать. Ни только здоровье, но и любовь.

Что-то в последнее время я все чаще думаю о ней.

– Какие люди глупые. Тратят время на ерунду, не понимая, что оно так скоротечно.

Вот и он туда же.

– О ком ты?

– О нем, – Гена разворачивается и открывает папку. – Ты же помнишь Ника Звездного, мужа моей племяшки? – как тут забыть.

– А что с ним? Слышал, что его фильм стал очень популярным.

– Ты не смотрел?

– Нет. Меня раздражают боевики. Все ложь. Тем более американские. А что там?

– Да меня тоже мало волнует сюжет. В основном актриса, с которой он закутил, – кладет на стол фотографию блондинки и Ника. Парочка идет рядом друг с другом, оба в очках, Ник надвинул на голову капюшон, но всё равно я его узнаю.

Как? Можно было променять Агнию на эту?

Одни получаю то, о чем другим остается только мечтать, но не ценят, размениваются на ширпотреб.

– У них же семья, ребенок. – Она была счастлива. Я видел снимки, которые делала служба охраны.

– Ребенок, – хмыкает Серебров. – Разбогател, возомнил себя пупом земли и пошел в разнос. Не до сына ему и не до Аи. Собственно, как я и думал. Деньги, слава такие сладкие и пьянящие. Не он первый, не он последний потерял голову.

– Как Ая? Она знает?

– Видела все своими глазами. Застала его со Стоун в гостинице, в самый разгар, – морщусь.

Бедное рыжее солнышко. Я ведь точно знаю, что она его любит, поэтому тогда и отступил.

– Собрала вещи и переехала к матери вместе с сыном.

Достает из папки новые фотографии и кладет передо мной.

Ая стоит возле машины, задрав голову смотрит на окна дома. Грусть, боль, усталость. Столько всего в этом взгляде зеленых глаз. Только спустя минуту замечаю хитрый внимательный взгляд Сереброва.

– Кхм, – тушуюсь, возвращаю фотографию на стол.

– Всё еще сохнешь по ней?

– Какая разница? – раздражаюсь.