– Что именно?

– Да, Анжи меня привлекала. Но я бы никогда не изменил не узнай я про тебя и Валика?

– Что за чушь?!

– Ты мне скажи. Сколько вы с ним, мм? Год, два? Сколько раз в день давала ему?

– Ах, как удобно! Сам вывалялся в говне, теперь меня решил измазать?

– У меня есть доказательства! Фото вас целующихся, интервью которое Валек дал вшивой газетке. Дождалась, когда я разбогатею, чтобы при разводе оттяпать половину? Хочешь содержать за мой счет этого тюленя? А может вы и раньше крутили? Даня то хоть мой? – отвешиваю ему пощёчину, смотрю в обезумевшие глаза, транслируя взглядом всю ненависть.

Это все ее работа. Как она знатно ему мозг промыла.

– Я буду в комнате у Дани. И если в тебе осталась хоть капля совести, не подходи ко мне. Я не хочу скандала при моем ребенке.

– Дане и мой сын, – тушуется он, опустив голову, понимает что перешел абсолютно все границы.

– Ты только что от него отказался.

Сажусь на диван, смотрю как Даня играет с новой машинкой. А в груди всё колет, сжимается, ноет. Столько лет вместе, столько всего пережили. И вот так просто какая-то вертихвостка разрушила всё. Вложила в его пустую голову свои мысли.

Дверь открывается, и я впиваюсь в него взглядом.

– Я на секунду. На вот, посмотри, – протягивает пакет. – А еще есть интервью твоего любовника. Где он рассказывает про каждый ваш раз. И почему ты ночью поздно возвращалась и про ваш многострадальный стол. Я, между прочим, твою репутацию спас, выкупил за немаленькие деньги у жука-журналиста. Прикинь бы все это появилось в газете? Но не благодари. Я не для тебя это делал, а для сына. Не нужно, чтобы он знал. Так что, один: один.

Ник выходит, а я открываю пакет. Бумаги с подтверждением достоверности фотографий. И сами фото. На них правда все выглядит так, что это страстные ласки и поцелуй двух любовников.

Я помню тот день. Но как? Анжи в тот день была неподалёку может она сфотографировала, а может за мной следил папарацци. Какая теперь разница? Главное он поверил! Не пришел ко мне, чтобы выяснить наверняка. А побежал к ней! Поплакаться, наверное.

Горько. Она ему еще лучший друг. С ней он делится, за нее заступается, откровенно разговаривает.

Разворачиваю листы бумаги и читаю полный бред, подкреплёнными датами, подробностями, которые мог знать только Валентин. Еще один предатель на мою голову.

Этому то что не хватало? А я ведь хотела же выгнать. Пожалела. Дура! Думала у него любовь, занесло парня, а тут вон оно что! Еще один звездун на мою голову. Прославиться решил за мой счет. Показать всему миру какой он мачо.

Подвернув ноги под себя, смотрю в окно, мою шею обвивают руки сына.

– Мамочка, не плачь, – он серьёзно смотрит на меня, вытирая мокрые дорожки слез. Я даже не заметила, что плачу.

– Ты из-за машинки расстроилась? Давай отнесем обратно в магазин. Мне она не нужна, если ты из-за нее так расстроилась.

Сын прижимается к груди и во мне разливается тихая радость.

Впервые за этот день я чувствую облегчение. Вот мой родной человек. Сын. Тот ради кого я должна быть сильной. Благодаря которому переживу этот кошмарный день и не сойду с ума.

Глава 11

Жму дверной звонок, поглаживая зевающего Даню по голове.

– Агния? – мама растерянно отступает в сторону, пропуская нас в квартиру.

– Мы к тебе. Можно? – закатываю чемодан и бросаю спортивную сумку на пол.

– Конечно. Даня, ты есть хочешь?

– Не-а. Я дома поел.

– Мы ляжем в гостиной?

Мама выдает постельное, пока я заправляю диван. Иногда ловлю взгляд мамы полный невысказанных вопросов, готовлюсь к непростому разговору.

Даня переодевается в пижаму и ложится. Засыпает почти сразу.

– Чаю? – киваю.

Идем на кухню, мама ставит на стол печенье.

– Рассказывай, – говорю снова и снова переживая весь ужас.

Я до сих пор не верю, что это случилось со мной. Ведь столько этих Анжи крутилось вокруг, уже не моего Ника. И даже, когда заметила его интерес к актрисе, всё еще надеялась, что он не переступит черту, что даже если мы разведемся, можем всё исправить.

– … Дождалась, когда он уснет и ушли.

– Зачем? Нужно было его выгнать.

– Мне ничего от него не надо! Ни копейки! И квартира эта ненужна, – впервые за несколько часов я вспыхиваю от гнева. – Пусть подавится своими миллионами, квартирой и тощей задницей Стоун! Представляешь, он мне всерьёз сказал, что думает я жила с ним ради денег! Что хочу потратить то, что достанется мне после развода на любовника! На Валька! Ган…. – мама с укором смотрит на меня и я давлюсь матерным словом. – Презерватив бывший в употреблении.

– Ты о муже или о Вальке?

– Да оба они хороши.

– Зря ты так. Почему ты должна отказываться от того, что положено тебе по закону!

– Я сказала, пусть оставит всё себе! А про Даню? Как он мог такое сказать? Что я сына нагуляла? Пусть дальше развлекается со своей Анжи. Но видеть его я больше не хочу! Ты же знаешь. Если бы вдруг такое случилось и я изменила, то Ник узнал бы об этом первым. Я не стала бы такое скрывать. И уж явно я бы себе кандидатуру получше выбрала, – мама отхлёбывает чай и задумчиво смотрит на фарфоровые фигурки, расставленные на полочке.

– А мне Марат нравился. Пусть постарше, но чувствовался в нем стержень. Ты же помнишь, помощника Гены?

– Угу, – киваю я, вспоминая жесткий черный взгляд громилы.

– Он же тебе даже предложение делал, а ты Ника выбрала.

– Ну ты вспомнила! Это еще до свадьбы было. И пугает он меня. Взгляд у него как у убийцы. Ты же сама мне рассказывала, что он в тюрьме после армии сидел.

– Так знала я об этом без подробностей. Гена говорил, он какое-то преступление совершил, не исполнил приказ. На два года посадили. А потом никуда на работу не брали. Только Гена в него поверил.

– Это все неважно. Будь он сам ангел и самый достойный во всех отношениях мужчина, я Ника любила, – к сожалению, всё еще люблю. Но не того, кем он стал сейчас, а прежнего.

– Вот именно! Смотрела на своего мужа, как на божество, возносила до небес, вот он, сволочь, и зазнался, – хлопнула по столу ладонью. – Нет, ты подумай, какой кобелина! Налево гульнул, а сам еще и тебя в этом же обвиняет.

– Мам, прошу. Хватит об этом, – каждый раз как я вспоминаю о Нике, перед глазами стоит картина из гостиницы, а в ушах бряканье бляшки ремня и противный стон Анжи.

– Прости. Иди сюда, – мама обнимает меня, гладит по голове. – Всё у тебя будет хорошо. Ты у меня девочка сильная, переживем. Вася скоро вернется, ремонт в комнате сделает.

– Да, нет. Не беспокойся. Я у вас ненадолго. Квартиру сниму и перееду.

– Глупости. Живите сколько хотите. Мы с Васей только рады будем. Но вот насчет совместно нажитого….

– Обойдусь. Я не безработная. Вполне нормально зарабатываю.

– Ты же привыкла тратить больше. Сможешь прожить на среднестатистическую зарплату?

– Все живут, и я смогу. Дорогие спорт кары мне не нужны, – как и снимать люксы в сотни тысяч.

Посидев еще немного в объятьях мамы, иду в комнату, ложусь на раскладушку. И снова думаю о нём. Как бы еще избавится от этой ноющей боли в груди и вытравить Ника из моих мыслей?

Марат

– Геннадий Леонидович у себя? – Аня – секретарша улыбается.

– Да, Марат Андреевич, – прикусывает кончик карандаша зубами и с интересом пробегается по фигуре.

Открываю дверь, он, как часто бывает в последнее время, сидит задумавшись перед панорамным окном.

Серебров невероятно умный мужик. Всё состояние сделал благодаря гениальному уму, деловой хватке и жесткому характеру. За что бы не взялся, всё у него получается.

Я часто благодарю судьбу, что на моем жизненном пути встретился такой дядя Гена. Каждому человеку однажды нужен тот, кто поможет подняться со дна.

Я всегда грезил жизнью военного. Мечтал однажды стать генералом.