– Апрель отвратительный, мерзкий и жестокий!

– Это только сейчас. Все пройдет, Сань!

– Когда эта чертова весна наконец закончится, я сбегу. Брошу все и улечу, далеко-далеко, на край земли. Где он, интересно…

– Кейптаун. Африка.

– Черт… Да наплевать. Лишь бы подальше отсюда. Не видеть эти мельтешащие глаза. Вечная пробка на кольце по дороге на работу, успеть занять парковку, дождаться, когда откроют двери офиса и эти кружащиеся стекла начнут глотать людей, выпустив только под вечер. Одни и те же лица, лицемерные улыбки, попытки что-то решать и объяснять. А как бы мне хотелось заорать «Пошли вы все нахуй!!!»

– Саша! Твою ж мать! Сиди, я вытру…

Аринка побежала за тряпкой. Саша безразлично провожала гранатовые капли вниз по белым обоям. Матовые, под штукатурку. Когда они их клеили, под реанимированный Биланом «Эта была любовь», ей еще не хотелось сдохнуть каждый чертов день своей жизни…

Арина выругалась, пятна останутся на стене до следующего ремонта.

– Не налегай, а… Тебе на работу завтра, вообще-то, – она отодвинула бокал с красным вином, который сестра со злостью опустила на стол.

– Не могу, я больше так не могу, Ариш. Мне тошно.

– Тошно от того, что этот индюк наконец отвалил. А ты боль теперь кругом видишь, так как он всю твою жизнь заполнял. А так нельзя Сань, нельзя себя целиком посвятить одному человеку. Иди-ка ты спать. Завтра позвонишь начальнице, скажешь заболела.

– У нас так нельзя… первомайские закончились, будь добра отпахать три дня до девятого.

– Я тебе накалякаю что-нибудь, врач я все-таки или нет.

Саша шмыгнула носом и взяла, протянутую сестрой, салфетку.

– Ненавижу свою жизнь…

– Ну, хватит. Ты уже неделю убиваешься, и мне очень больно это видеть.

– А ты не смотри, сестренка, – Саша допила остатки и потянулась к бутылке. Арина отодвинула вино на край стола.

– Какой ты дала себе срок?

– К черту эти сроки…

– Две недели?

– Я сказала к черту!

– Но ты должна! Срок даст тебе возможность жить дальше.

– Вот только не надо цитировать бабушку.

– Ради меня. Ты мне должна, помнишь?

– Ты серьезно? Пятнадцать лет прошло!

– Как на счет месяца?

– Отвали от меня, пожалуйста…

– Ладно, пошли. Вставай Саш, завтра мы что-нибудь придумаем, обещаю.

– Это ты зря, про обещание. Не в твоей власти вытащить меня из ямы.

– Каждый раз, когда случается что-то плохое, ты уже видишь свои похороны.

– Я дальнозоркая.

– Ну и как там в этот раз, скорбящих много?

– Да не то чтобы…

– Тогда поживи еще немного. Представь, что они скажут о тебе в своем прощальном слове? Она померла потому что ее бросил мужик?! —Арина приобняла сестру и повела по темному коридору в направлении спальни. – Тфу ты! Чебурек, катись отсюда! – кот, на которого так бесцеремонно наступили, мякнул во всю глотку и подлетел, – разляжется вечно посреди коридора.

– Чебурек?! Был же Тигран?

– Ну, поначалу был… А после того как нассал на мой ковер, стал Чебуреком. Именно в него он и превратиться, если еще раз это сделает. – Арина уложила сестру на диван, свернула на стуле стянутые с нее джинсы. Достала из шкафа плед и заботливо укрыла ее ноги. – Вот так и поступают, все мужики. Подберешь его бродячего у подъезда. Глаза большие зеленые, окрас как у тигра, думаешь ну все, это любовь. А он потом взял да обгадил тебе жизнь. Ты вроде и почистил все, и ковер перестелил, а вонь на всю жизнь осталась. Теперь только полы вскрывать. Кастрировать буду…

Как только Саша открыла глаза, привкус вчерашнего Шардоне горчил в горле. Она слышала, как сестра собиралась на работу и старалась не шевелиться. Лежала, уткнувшись носом в спинку не раскладывающего минидивана. Только такой и помещался в однушке Арины. В одном углу кровать, в другом этот никудышный предмет мебели. Когда дверь захлопнулась, Саша с наслаждением потянулась, разминая затекшие конечности.

Зазвонил мобильник, это с работы. Осточертелой работы, где Сашу бесило все! Кипы бумаг, бесконечные отчеты и прогнозы. Уже год она была главным специалистом сметно-экономического отдела в крупной компании, специализирующимся на газовой отросли. Зарплата выше среднего, полный социальный пакет, корпоративные мероприятия, бонусы на путешествия и ДМС, включающий стоматологию. Но сюда же прилагалась истеричка начальница, орущая до хрипоты, серьезный контроль службой безопасности и тотальная загруженность!!! Саше казалось, что всю жизнь она занимается не своим делом. Числа давались с трудом, Гранд1 постоянно вис, а документы с завидной регулярностью терялись столе. Были в работе как минусы, так и жирные плюсы. К тому же ей пришлось трудиться день и ночь, чтобы попасть в эту компанию, чтобы получить повышение, чтобы доказать семье, что она может. Чтобы занять свое место в жизни Саше приходилось бороться больше чем кому-либо. Так было всегда, с самого детства. Она была не из тех, кому жизнь преподносит подарки, скорее уж наоборот, только успевай уворачиваться от очередного пинка под зад. Она очень устала. Сейчас Саша желала одного, чтобы все закончилось, и говоря все, она имела ввиду жизнь.

Нужно убираться отсюда. Сашка хоть и любила сестру, но еще одну ночь на ее диване вряд ли бы выдержала. Уже ровно неделю она пряталась в ее квартире, а это на шесть дней больше допущенных ее рамками приличия.

Собралась быстро. На остановке сразу подъехал нужный автобус. Саша зашла в салон и безразлично уставилась в окно. Май был сырым и грязным. Колеса закрутились и из-под автобуса выплеснулась черная лужа. Саша тоже была в черном. Цвет одежды, улицы, мыслей в ее голове, теперь это был цвет ее жизни. По дороге домой Саша зашла в магазин. Прихватила с полки пару бутылок белого сухого. В этот раз она даже не использовала «Vivino»2, чтобы проверить, что бутылка соответствует рейтингу не ниже четырех звезд. Саша перебежала дорогу и ступила на длинный бульвар, с двух сторон которого тянулись кирпичные дома разных оттенков и высоты. Вновь построенный ЖК с аллеей для прогулок и большим торговым центром под боком. Когда отца не стала, и мать окончательно перебралась загород, они с сестрой поделили родительскую трешку. Аринке хватило на однушку в старой панельке, зато рядом с работой. Саша добрала ипотекой и теперь жила в самом центре делового района. Но сегодня она не вспоминала с каким трепетом выбирала свою первую квартиру. Чем ближе был ее дом, тем сложнее было переставлять ноги. Она не была тут несколько дней, с того самого вечера. Лифт поднял на шестнадцатый этаж. Даже его она безумно любила! Отполированные кнопки из нержавейки, зеркало в полный рост. Саша достала ключ, и в память вновь ворвался вечер двадцать седьмого апреля, в среду. Тогда ее жизнь была в розовом цвете, а она в розовом шлеме и розовых очках.

Зашла в квартиру и осталась на пороге. Стены больше не грели и не успокаивали. С порога, они завопили на перебой и, словно с размаху топором, в память острой болью ворвались голоса… их голоса. Саша сделала шаг назад и уперлась спиной в дверь, которую не успела запереть. В подъезде послышался шум. Какое-то время она хотела сбежать, наружу, к людям, подальше от ненавистных бежевых стен! Белоснежного плинтуса, лежащего на мраморной плитке. В квартире все еще пахло деревом от новой недавно собранной мебели.

Саша прошла в кухню прямо в обуви, оставляя на полу грязные следы. В проеме вдруг резко обернулась.

– Заткнись, долбанная сука!!!

Она сняла ботинок и со всей силы швырнула об пол, где тут же отпечатались следы грязи.

– Ненавижу, тварь!!!

Второй полетел следом.