гниению и не имела позитивной программы. Всем хотелось перемен, да не знали каких, и думали, что все они к лучшему. Была лишь одна, сплоченная сила, которая знала, чего хотела: привилегий для своей нации, власти и притом всеобщей, т. е. государственной, полицейской, контроля над образованием, захвата промышленности, а главное — власти над землей. Той самой Русской землей, которой обещали в изобилии снабдить русского легковерного мужика-дурака и которую у него отняли. «Рукописи не горят!» броская, но сомнительная фраза. Для глубокой правды эта фраза слишком эффектна и потому быстро стала обиходной в советских салонах, в репортерских статьях и т. д. Нет, рукописи горят! Достаточно вспомнить «Мертвые души» Н. В. Гоголя. А бесчисленное число икон (разве это не бесценные рукописи!), сгоревших в печках, в «буржуйках», в кострах, специально разведенных для этой цели? В Р существовали, по нашей современной статистике, более 80 000 церквей и монастырей, нравственная и художественная ценность их была неисчислима. Разрушение церкви — это самый страшный удар не только по культуре, но и по самому существу р нации, которой ныне грозит опасность полного вырождения. Народ нравств выродился, его ничего не стоит натравить на кого угодно, на другие народы и страны, на свой же народ, он способен стрелять и резать, кого прикажет чудов. Великие художественные ценности, хранившиеся в церкви, уничтожены. ТУ. Разговор с Юр Мих Богатыренко” Тезисы. Музыка Древней Руси. Иван Грозный (17) — композитор (стихира о князе Мих Черниговском и боярине его Феодоре — замучены Батыем за отказ изменить свою веру). Иван ГУ двинул вперед музыкальную культуру, жалованье — дьякам, занимавшимся музыкальным творчеством и хорами. Народная песня. Нет свода, несмотря на то, что разговоры ведутся уже десятки лет. Вину несет руководство СК РСФСР. В настоящее время дело это абсолютно заброшено. Народная песня почти начисто исчезла, многое пропало бесследно. СК не занимается этим вопросом. Сознательное попустительство этому варварскому делу. Деревня была стихийным хранителем национальной культуры, песен, обрядов, обычаев. Эта деревенская культура была почвой, на которой произросла вся наша классическая музыка: Глинка, Бородин, Чайковский, Мусоргский, Р-Корсаков, Рахманинов, все то, что внесла Россия в культурный фонд Человечества. С исчезновением деревни, с исчезновением православной Церкви наша музыкальная культура, самобытная и духовно самостоятельная, скоро 328
перестанет существовать, не имея питательных соков. Она обратится в заемное, подражательное сочинительство, не имеющее ни смысла, ни духовного наполнения, ни ценности. 3) Перед нами пример наших республик: Грузии, Литвы, Латвии, Эстонии = хранящих свою певческую культуру, свой музыкальный язык, хранящих себя от уничтожения как нацию. Между тем русский человек перестал петь свою музыку, он уже давно поет чужие песни и пляшет под чужую дудку. 4) Упразднение Русского хорового общества, работа которого была сознательно развалена СК, — тяжелейший удар по русской культуре. В необъятной РСФСР всего 16 профессиональных хоров, считая камерные. Им не хватает полноценных худ руководителей, т. к. хоровые кафедры, особенно Московской консерватории, не выпускают полноценных специалистов. Это несмотря на то, что директор Консерватории — сам бывший хормейстер. Самодеятельное хоровое искусство также на деле почти ликвидировано. Оно — непопулярно, неинтересно, непрестижно. Американизация нашей культуры, американизация всей нашей жизни, желание во многом походить на богатую заокеанскую страну выражается, пока что, в усиленном насаждении легкой музыки, которая затопила нашу жизнь, дурманит сознание и уничтожает души молодых поколений. Спорить с этим бесполезно, но эти поколения можно лишь горько пожалеть. Между тем музыкальная жизнь Америки совсем не ограничена легкой музыкой. В США сотни симфонических оркестров, в каждом почти университете есть музыкальный факультет, свой оркестр и хор. Хоровое искусство США достойно восхищения, в стране более 30 000 хоров, профессиональных и, главным образом, любительских. Есть и русские хоры, мне приходилось немного их слышать. К 1000-летию крещения Руси, крупнейшему событию в истории нашего народа, началу его письменной грамоты, в США издается 40 томов русской хоровой музыки””. Это — сокровище! которое хранят и [ценят]... Между тем у нашего народа оно было отнято и, в значительной степени, истреблено. Встает вопрос — кем? Только ли самим русским народом? Наша классическая музыка, которой мы по справедливости гордимся (или, может быть, уже не гордимся по причине ее устарелости, «провинциальности») так же, как и нашей литературой, живописью. Где же наше уважение к ее творцам? Знаменитый критик В. В. Стасов писал: «Мусоргский принадлежит к числу тех художников, которым потомство ставит памятники на площадях». Где же он, этот памятник? Его — нет. Нет в Москве и улицы Глинки, нет улицы Бородина, зато есть в Москве улица Дунаевского, и в Киеве улица Выс, и в Одессе улицы Бабеля и Бебеля, и Багрицкого, и много других подобных улиц. До сих пор не издано, нет ни одного академического собрания творений Великих русских композиторов. [Впрочем, сейчас началась подготовка к изданию произведений М. П. Мусоргского.] Вопрос этот не интересует никого: ни государство, почитающее себя большим меценатом и ассигнующее СК десятки миллионов ежегодно, ни сам СК, пожирающий эти многие десятки миллионов, ни 329
руководителей СК, десятки лет сидящих на своих хлебных постах, извлекающих огромные барыши от своего положения гос фаворитов. Обособление Советской музыки в отдельную, имманентно существующую категорию. Создание ей режима особого благоприятствования. Особые организации для пропаганды Музыки СК, работающие специально на заграницу, что почитается особенно престижным и очень поощряется государством. Создание привилегированной касты композиторов-бюрократов, руководящих СК СССР, РСФСР, М, Л [и некоторых республик] (справедливости ради надо сказать — не всех), в чьи руки бесконтрольно, и как видно — навсегда, отдана музыкальная жизнь Москвы, Ленинграда и всей Российской Федерации. Эта каста абсолютно безответственна, управляет союзами композиторов с их гигантским бюджетом, владеет музыкальными театрами, поделив их на «сферы влияния», филармониями, «своим» мощным нотным и книжным издательством, контролирует музыкальное образование, направляемое в сторону «космополитизации», забвения национальных культур. Руководство СК держит под контролем музыкальную печать и держит при себе целый штат критической прислуги, расхваливающей их творческую продукцию в своих статьях, книгах и пр., распространяемых по всему миру. Оба музыкальных журнала всецело контролируются руководством СК и служат интересам самоутверждения руководства СК®. Жжх Молодость ценна не сама по себе. Она несет только «заряд». Этот заряд может быть и положительным, и отрицательным. Жжх Трагедия — не истерия, не суетливая взвинченность, не вопли и судороги, не грохот оркестров или радиоусилителей, не удары палкой по башке. Вспомним статую бессмертного Софокла — это само величие и покой. Записи 26/Х 1987 г. ХХ век обогатил человечество новым опытом. Опыт этот весьма разнообразен и, несомненно, не лишен величия. На арену жизни вышли массы людей, целые народы вступили в открытый спор друг с другом о том, как жить дальше. Разумеется, весь этот огромный опыт, о котором нет нужды долго распространяться, очень обогатил человечество, хотя и достается подчас очень дорогой ценой. Этот опыт жизни породил множество самых разнообразных мыслей и чувств, от надежды до отчаяния. Все это, разумеется, имеет прямое отношение к искусству, ведь оно по своей природе предназначено выражать человеческие чувства, и музыка нашего века старалась это делать и шла по своему пути, достаточно широкому. Наше столетие дало целый ряд крупных музыкантов-художников, в том числе и русских, из 330
которых я бы особенно отметил С. В. Рахманинова, достигавшего порой в своем творчестве необыкновенной духовной высоты. Но именно в ХХ веке в искусство пришли и другие тенденции: бездуховность, безверие, цинизм, повышенный интерес к низменному, глумление над добром, презрение к человеку и, особенно, к народной массе, выпячивание «избранности» художника и всей художественной среды, чего никогда не позволяли себе великие люди прошлого. Все это соединялось подчас с большим талантом, но делало самый этот талант ущербным, неполноценным, снижало его «пробу». Говоря это, я отнюдь не посягаю ни на чью славу, но хочу сказать, что движение в этом направлении не сулит, как видно, ничего, что было бы плодотворным для духовного сознания. И сегодняшняя заминка в музыкальной жизни, некоторая пауза, что ли, является показателем поиска новых путей. Думаю, что искусство, если ему суждено уцелеть, по всей вероятности вернется к извечно сопутствовавшим человечеству — простым истинам, но будет выражать их по-новому, своеобразно и увлекательно. Во всяком случае, я хочу в это верить. Какой будет музыка Нового века ? Об этом можно только гадать. Предсказать же это трудно. По всей вероятности она будет — разной, несмотря на унификацию, которую ей придало наше столетие. Не возьмусь говорить о всей мировой музыке, остающейся все же национально своеобразной, несмотря на усиленные попытки ее унификации. Могу высказать свои соображения только о русской музыке, которая мне, естественно, наиболее близка. Думается, что музыка серьезная, затрагивающая глубины духа, создается и теперь и, очевидно, будет создаваться в будущем. Ее всегда было мало, но она — есть. Ее может быть немного больше, ибо во множестве такое искусство сотворить вряд ли возможно. Огромное количество музыкантов занимается техническими экспериментами, подменяющими настоящее творчество, нарочитый сознательный поиск «новизны» и пр. Музыка уйдет от сухого техницизма, от надоевшего уже смакования зла, уйдет от поверхностного воплощения больших тем, чем мы так грешим теперь. Мне кажется, что музыка будущего, наша музыка (во всяком случае, мне бы этого страстно хотелось и есть некоторые основания так полагать!) станет искусством духовного содержания, она возвратится на новом витке к своей изначальной (почти утраченной ныне) функции — быть выразителем внутреннего мира человека в его поиске и стремлении к идеалу, к естественной речи. Такая музыка может стать спутником человека в его высоких духовных порывах. Она может стать искусством «соборным», объединяющим людей вокруг высокого. Думаю, что музыка станет в известной мере идеальным искусством. И если это произойдет, то скорее всего у Нас, благодаря особому опыту, который приобрела Россия за нынешнее столетие. Но такая музыка вряд ли у нас будет замечена. А вот когда подобное искусство 331
