Жжх Приходя в балет или оперу, мы часто приносим с собою содержание произведения, и нам важно, чтобы музыка не противоречила знаемому нами, а была в поэтическом соответствии. Жжх Люди, для которых всё ясно. Самонадеянное ремесло, не ведающее сомнений, колебаний. Жжх Чужая музыка не становится элементом общей музыки, она — чужеродное тело и даже становится хуже и уж во всяком случае пошлее. Темы, невыразительные сами по себе, интонационно бедные, безжизненные от бесконечного повторения, становятся надоедливыми. Такая музыка не может длиться долго, более того, она обладает способностью быстро надоедать в силу своей ладовой бедности. Все богатство ладов сведено к хроматической гамме. Прекрасная тема из Квартета ЦП. И. Чайковского развита не по внутренним ее свойствам и поэтому приобретает кое-где пошлый «надрывный» характер. В особенности в звучании медных инструментов. Другая музыка. Также тема из 3-й симфонии обращена в секвенцию, механически повторяющуюся 4 раза, каждый раз на тон выше. «Шикарная» музыка. Много техники, много умения, кропотливой работы, но не хватает вдохновения, нет поэтического ощущения.... Выразительные средства автора сводятся к бесконечным стезсеп4о и Апитиепадо. Нагнетание звучности без мелодии, без смены тонального тяготения. Отсутствие тонального тяготения. Постоянное пребывание в хроматическом ладу сообщает всей музыке однообразно серый колорит. Музыка ниоткуда не уходит и никуда не приходит. Нет точки отсчета. Общий серый тон и колорит от постоянно звучащего хроматического ряда. Слов нет, кроме мелодии... '* Заурядная додекафония. В противоположность полнокровной мелодической теме, теме-образу, серия представляет из себя мертвый ряд звуков. Это музыкальный материал, с которым автор при умении может делать все, что угодно, переставлять его в любой регистр, играть задом наперед и т. д. Мертвый материал не оказывает никакого сопротивления, автор может делать с ним все, что угодно, подвергая его любым изменениям, расчленению, ритмической , играть его сзаду наперед ит. д. Но никакие ухищрения, перестановки, комбинации, изменения темповые и динамические, ничто не в силах сделать эту материю живой, ибо она мертва от рождения. Но, очевидно, автора это совсем не смущает. 83
Прекрасные слова поэта: Талант — единственная новость, которая всегда нова”. Но стремление к новизне само по себе очень естественно. Тебя будут легче усваивать, если услышат поначалу же свежий, незатрепанный язык. Новым, свежим может быть и отрицание традиций, а иногда, наоборот, возвращение к традиции. Жжх Сытое, самодовольное Ремесло, воображающее, что оно — всемогуще, но способное производить лишь муляж, синтетическое подобие подлинного высокого искусства. Подлинный талант непредставим без откровения, в нем всегда есть загадка, нечто удивительное, которое не проходит даже тогда, когда узнаешь, как это сделано. Художники-имитаторы, умеющие сделать любую подделку, любой муляж подлинного искусства. Время унижения и опошления художественных ценностей, низведения их на тротуар. Композиторы без стеснения вставляют в свои опусы цитаты, целые фразы и даже целые темы, и даже целые пьесы композиторов-классиков. Музыка эта почти всегда звучит чужеродно, производя впечатление «яркой заплаты на ветхом рубище певца»'®. Это скверное поветрие даже приобрело название «коллаж». [Вырванные из живого контекста] цитаты эти производят подчас нелепое, нехудожественное впечатление. жж В операх Прокофьева вместо характера — типаж. То, что было в кино — так называемое левое искусство. Характер требует глубокой разработки, проникновения в душу человека (героя). Типаж удовлетворяется поверхностным, характерной деталью, присказкой и т. д. Жжх Передо мною две пластинки с записью произведений Советской музыки, выпущенные фирмой «Мелодия». Много делается для пропаганды Отечественного и Зарубежного искусства. Не будучи профессиональным критиком, я решаюсь взяться за перо исключительно в силу большого художественного впечатления, полученного от прослушивания музыки. На первой пластинке в прекрасном авторском исполнении записан Концерт для фортепиано с камерным оркестром Бориса Чайковского. Творчество этого автора я ставлю исключительно высоко. Ценное искусство Искусство, выражающее (отражающее) сокровенную суть времени, т. е. глубокую правду человеческого характера, человека и его представления о мире, о ЖИЗНИ. 84
Жжх Недавно прочел стихотворение поэта Евтушенко, где есть такие строки, обращенные к Есенину: «Чем ты, чертушка, купил так народ (что-то в этом роде), что тебя так любят?» Я думаю, что источник любви к стихам Есенина находится в той любви и «чувстве милосердия» к людям, которые заключены в самой поэзии Есенина. Любовь народа к стихам Есенина в известной мере — ответная. Ибо он сам наполнен бесконечной любовью ко всему живому. В то время как многие художники наполнены исключительно собой, например Маяковский. Борис Чайковский и Алексей Николаев не одиноки в своих художественных исканиях. Они идут трудным путем поисков подлинной художественной правды, не удовлетворяясь применением готовых приемов письма, неважно — будь ли то повторение классических схем или более новых штампов: додекафонии, серийной техники или иных приемов, причудливыми названиями которых щеголяют некоторые музыканты, пуская этим пыль в глаза доверчивых слушателей, иногда и в самом деле думающих, что тем (музыковедам) известны глубокие тайны искусства. Но давным-давно известно, что дело в конечном счете не в стиле, дело в силе художника, в глубине его чувств и в яркости его собственного, присущего только ему языка. Из того, что известно мне (а я знаю, конечно, далеко не все), я хотел бы назвать такие прекрасные произведения, как вокальные циклы ленинградцев Валерия Гаврилина «Русская тетрадь» и «Вечерок», «Апрельские песни» Вадима Веселова”, песни Романа Леденева на слова Н. А. Некрасова'®, оркестровую музыку и квартеты Бориса Чайковского ''. Работавший с большим успехом в области ораториальной музыки Отар Тактакишвили, премьеру оперы '"” которого мы ждем с большим интересом. Хоровое творчество Вельо Тормиса — выдающийся образец Нового стиля”. Всем, кому приходилось слышать монументальные хоры этого автора... В Эстонии сформировался художник исключительно большого масштаба, сумевший поднять глубочайшие пласты народной музыки эстонцев, ливов, народа сетту и др. Он оживил древние руны, внес бесценный вклад в музыкальную культуру эстов и, тем самым, в мировую культуру. Я вспоминаю, как этот замечательный музыкант, получивший только что, надо сказать, единодушно Государственную премию, был отмечен коротенькой, сухой, бесталанной чисто официальной статьей в нашем журнале «Советская музыка». В этом же журнале редакция поместила гигантскую дискуссию о другом авторе и его новом сочинении. Без всяких деклараций тут ясно, что думает редакция журнала и 85
какую музыку она считает более ценной, более интересной, более важной для > 114 развития, для судеб советской музыки ”. Жжх За последнее время появилось очень много измышленного искусства, исходящего из мысли, из разума, из рассудка. С разумом мы привыкли отождествлять нечто спокойное и уравновешенное — разумное. Я имею в виду другое. Измыслить можно все, что угодно. «Из мысли» («из разума») может исходить состояние неблагополучия или драмы, все, что угодно (в том смысле, что не пережитое, не прочувствованное душою, не выстраданное). Вот такого измышленного искусства самых разнообразных состояний: и сухого, и торжественного, и очень драматичного, и бодро-оптимистического, и истеричного, и безысходного — такого искусства появилось огромное количество. //оявилось очень много измышленного. Надо сказать, что в этом направлении достигнут большой прогресс, что техника измышленного искусства стала необыкновенно высока. Очень развились и техника, и умение измыслить все: измышленное искусство, измышленные чувства, измышленное положение, измышленные состояния. Это (такое) искусство достигло болыпшой сложности, тут надо сказать, что человеческая мысль чрезвычайно над этим работает. И тут измышленного очень много, очень много придумано, придумано безумное количество (именно безумное количество) всевозможных новых средств выражения. Для этого состояния человека придумано бесконечное количество новых инструментов, новых музыкальных средств, именно исходя из мысли (разума, придумки, выдумки) проведена огромная экспериментальная работа и тут действительно добились очень многого: люди применяют самые сложнейшие средства музыкальной выразительности. Тут и гамма уже мала стала и обязательно надо применять все двенадцать звучащих звуков, и даже их мало, обязательно надо применять еще четвертитонные звуки. Вот это искусство, которое презирает простоту, т. е. не то чтобы презирает, а без особенного уважения относится к простому, потому что измыслить простое как раз очень несложно. Простого искусства можно измыслить бесконечное количество и так просто, как писал Шуберт или, допустим, Гурилев и Варламов, или Глинка. Музыкантская среда полупрезрительно относится к Верди и Пуччини, не говоря уже о Леонкавалло, Масканьи. Между тем все это — гениальные композиторы, гениальные художники, произведения которых не устарели и сохранили огромную силу воздействия. Опера Леонкавалло «Паяцы» относится к числу тех подлинно гениальных произведений, влияние которых было исключительно велико и ощущалось не только (музыкантами) в оперном искусстве. Если взять нашу русскую художественную жизнь, то можно с несомненностью сказать, что воздействие этой оперы ощущается в таких, например, произведениях, как драма Блока «Балаганчик», балет Бенуа и Стравинского «Петрушка». 86
