Потом она благополучно вышла на пенсию.
А была у нее в жизни ещё одна проблема. Она много лет ухаживала за своей какой-то престарелой знакомой по договорённости, что та за это оставит Гале в наследство свою квартиру. Ну и старушка оказалась капризная, и я только все и слышала о бесконечных в этом смысле проблемах. Но старушка в конечном итоге померла. И с наследством все хорошо.
А я начинаю разводиться с мужем. А квартиры наши с Галей, собственно, теперь друг от друга недалеко – на северо-востоке. И вот мы начинаем по новой дружить. Но не так чтобы активно.
Хотя мне, конечно, хочется после 15 лет практически заточения и повторения мужем одного и того же уже с каким-нибудь свежим человеком пообщаться. Ну просто поболтать, без напряжения, на общекультурные темы. Мне по кайфу.
И вот приезжает эта Галя ко мне в гости раз. Приезжает два. В общем, мы все общекультурные темы уже и исчерпали. Доходит уже до того, что беседуем про балет и Николая Цискаридзе (а у меня и на то, и на другое ещё со времён работы на Первом канале и цискаридзевой дикой популярности – просто уже сразу аллергия).
Но, я во-первых, журналист – и всех всегда слушаю. А во-вторых, я приучена терпеть. Мало ли что мне там неинтересно…
Ну и в таком моем подходе есть, конечно, определенная доля неискренности. Я как-то подсознательно прикидываю, что раз уж я оказала человеку такую услугу, невозмутимо выслушивая любой вообще-то бред, то и я на ответную услугу могла бы рассчитывать. Ну, что человек мне хотя бы из благодарности в какой-то ситуации тоже поможет.
Причём, это все, конечно, почти мимо сознания. Потому что что какие бы там детские представления в глубинах моей души ни жили, я, в общем-то, не законченная пока идиотка. И прекрасно знаю, что без крайней нужды в этой жизни никто и вообще никому помогать не будет, хоть ты десять раз вообще обслушайся. Вот можешь это делать хоть до посинения, но всегда с одним и тем же превосходным результатом.
Не дай бог тебе что понадобилось; А че такова? А мы здесь при чем?
Потому что, разумеется, весь успеха твоего с ними общения люди решительно относят на свой счёт. Ну типа, это они – такие интересные собеседники.
И я, главное, по большей части это делаю и вообще не из корысти. Я – раб лампы. Жертва профессии. У меня автоматически в разговоре включается радар – и я начинаю слушать страшно внимательно, настраиваться, наводящие вопросы задавать, как будто мне по итогам этой самой беседы заметку нужно будет писать.
Ну, когда тебе и правда нужно заметку написать, так это самое правильное поведение и есть. И контакт с героем, и ничего не упустишь. Неоднократно проверено.
Но какого хрена я себя так и со всеми остальными веду? Про которых замёток никаких писать и в помине не собираюсь, а главное, что вот совершенно и не о чем? За каким лешим я всех подряд начинаю понимать и одобрять – вот всей душой и буквально что до потери пульса?
Во-первых, мне самой это на фиг не надо. Во-вторых, это собеседников моих страшно разлагает. Они укрепляются в мысли о своём страшном интеллектуальном превосходстве, а мое это профессиональное внимание расценивают по принципу, что я буквально смотрю им в рот и никакого своего мнения, разумеется, не имею.
А мне потом после такого «общения» приходится буквально рот мыть с мылом и три часа без остановки поэзию читать – только бы избавиться уже от этого послевкусия. Как правило, состоящего из диких банальностей и какой-то уже просто замшелой глупости.
Ну, они все, слава богу, этого не знают.
Ну, может быть, я и лицемерка. Но во-первых, мне с этого никакой выгоды, а напротив – один ущерб. А во-вторых, я этому выучена вот с 16 лет. Попробуй теперь переучись.
Но одновременно, и это тоже профессиональное, я на самом деле все в разговоре отмечаю, все оцениваю, галочки для себя в уме делаю, то есть информации на самом деле собираю вагон. И все запоминаю, ну у меня память просто исключительная. И все потом могу обдумать и оценить.
Я уверенно могу сказать, что в нашем с подружкой общении в это время не возникло ни одной искренней ноты, ни одного какого-то подлинного признания, никакого честного обсуждения наших реальных проблем (а они есть). Так как-то все…
И вот мы периодически встречаемся, едим пиццу с мороженым и беседуем про балет. И вдруг эта моя старинная подруга, пригласив нас с Дезькой к себе в гости, устраивает мне одновременно и выволочку и допрос. На тему, как я вообще могла выйти замуж за своего мужа Васю? (Мы перед этим неофициально вообще-то 10 лет прожили вместе, а главное, уже и год как развелись). Какая у меня, сволочи, была такая на уме корысть? Как можно было и вообще осуществить такого рода негодяйство? (Вот я не знала, что официально сочетаться браком – это теперь уже уголовное преступление). И это было вообще-то так на неё непохоже (ну там – стихи, балет), что мне по телевизионной привычке иной раз казалось, что у неё в ухе микрофон. И что она все это шпарит буквально под диктовку.
Ну короче, провели мы с Дезькой приятный вечер. Едва ли не все время только что оправдывались и раскаивались в содеянном.
И при этом подруга эта моя всю жизнь свою была – вот нежный цветок. Страшно интеллигентная, трогательна и уязвимая. Стихи писала. И не то что склонности к насилию никогда не проявляла, а даже и малейших к этому делу способностей.
Но, правда, мы много лет не общались. Мало ли что, изменился человек.
И вскоре случается у меня проблема. Я сломала руку, в сентябре, на лестнице. Ну, был дождь, мокро, а я ловила выбежавшего котёнка.
Звоню подруге, вернее, пишу, в Вотсапе. Мол, так и так. Не можешь мне помочь дойти до травмпункта? Ну, мне одной будет сложно.
И она мне отвечает, что совершенно вот не может, записана к зубному врачу, пломбу ставить и что вся моя надежда – на бывшего мужа Васю. Чуть ли не сама ему об этом и написала.
Ну, от помощи бывшего мужа Васи я потом имела столько проблем, некоторые и до сих пор расхлёбываю. Типа, он мне из мобильника вынул сим-карту, а операционную систему привёл в полную негодность. И ещё и в больницу мне его привез, типа, пользуйся!
То он банки консервные на антресоль в кухне сложит так удачно, что они мне на голову падают. То горячий чай из чашки на меня опрокинет. То соберет все мои серебряные украшения – и сопрет. Вместе со своим завещанием. Пока меня там дома нет.
После чего муж Вася был наконец окончательно изгнан и я ему сообщила, что развелась с ним не в шутку и не ради экономии его драгоценного барахла (а вдруг я что унаследую?) и что я к нему ни на каких условиях больше не вернусь. И у себя дома тоже больше видеть не хочу.
А муж мой Вася – он такой величайший «контролёр». Ему про всех все надо знать, буквально что во все кастрюли залезть и вообще – тихой сапой осуществлять общее руководство. А тут я ухожу из сферы наблюдения…
Ну и насчёт подружки я тоже, кстати, сделала соответствующие выводы. Ты меня подвела? Значит, ты меня подвела. Так и запишем, на будущее. Чтобы в следующий раз не ошибиться.
И вот тут пошла вдруг полная свистопляска. Подружка теперь жить без меня не может. Желает со мной общаться и все про мою жизнь знать. Вот внезапно, как только я послала мужа.
Она меня по всем мессенджерам ловит и донимает. Дескать, я сейчас совершенно не занята и готова приехать тебе помогать. Я чрезвычайно сильно о твоей судьбе тревожусь.
Я ее раз вежливо послала. Два. Никак.
В какой-то момент явилась ко мне без предупреждения домой – с новенькой мультиваркой в руках в качестве подарка. Что-то я ей там писала, что ищу ремонт мультиварок. Ну уже просто потому, что я уже не знала, о чем бы ей таком написать. При такой ее навязчивости.
Короче, я извинилась, что у меня не прибрано, и в дом ее не пригласила. А мультиварка ее тем же вечером отправилась на помойку – в подарок нашим таджикским дворникам. Мне троянских коней не надо, даже если там никакие греки внутри и не сидят.
И вот чем дальше в лес, тем толще партизаны. Вот человек, который всегда был скромным, робким и страшно тактичным, проявляет уже какую-то просто чудовищную наглость и навязчивость. И страшно упорно.
