Посидели немного. Дознавательница конечно молода и красива, талия тонкая, но сама отнюдь не пушинка — ноги под ее тяжестью уже начали затекать. Поэтому я решил рискнуть — не прекращая дышать ровно, довольно смело поднял взгляд, глянув в фиолетовые глаза. Снова ощутил давление — как на большой глубине, когда ныряешь.

Вдох, выдох. Вдох, выдох — и тяжесть исчезла. Дознавательница, усевшаяся на меня сверху и положившая руки на плечи, уважительно поджала губу.

— Надо же, какой способный мальчик, — резюмировала она. — А если так?

В голове родился звон, перед взором упала темнота. Очнувшись, я почувствовал, как дознавательница берет меня за подбородок и поднимает голову. Воспоминание пришло постфактум — она резко усилила нажим, после чего я испытал ощущение словно у меня на голове котелок, и по нему ударили сразу несколькими кувалдами.

Хорошо так ударили, в ушах до сих пор гулко звенит.

— Прости, малыш, перестаралась, — голос дознавательница доносился словно сквозь вату. — Давай, чтобы не повторять, ты мне сейчас все расскажешь. Ты мне в итоге все равно все расскажешь, просто это будет быстро и приятно, или же долго и больно. Ты что выбираешь?

Ответить я не успел, да похоже моего ответа дознавательница и не ждала. Пока приходил в себя от ментального удара, перед глазами мелькнула изящная девичья кисть, и я услышал щелчок. И второй — дознавательница одно за другим расстегнула крепления маски, коих оказалось четыре.

Когда она потянула маску у меня с лица я почувствовал, как из-под кожи выходят воткнутые иглы. Ощущение появилось на скулах, сзади на шее и под челюстью. В глазах после ментального удара изображение плыло, но успел увидеть что угловатая маска действительно похожа на нечто среднее между тяжелым глухим намордником и тяжелым респиратором. Как есть шлем Дарта Вейдера, только нижняя его часть, без колпака.

Легко отброшенная, маску улетела в угол.

— Как ты, малыш?

— Превосходно, — прошептал я, с трудом справившись с голосом — горло пересохло.

— Отлично, мне нравится твой позитив. Не обижайся на демонстрацию, это чтобы у тебя не было иллюзий насчет разницы нашего уровня владения и подготовки. А то может вдруг ты бросил пару молний и уже посланником бога себя почувствовал.

— Бог просил передать, что никого не посылал, — уже более внятно ответил я.

Светловолосая дознавательница неожиданно рассмеялась.

— А ты мне нравишься.

— Ты мне тоже.

— Ой-ой, не дерзи, малыш!

— Я в состоянии аффекта.

— Солнце, если тебе за оскорбление монаршей персоны отрубят голову, я сильно расстроюсь. Так что успокой свое состоянии аффекта. Как ты, уже нормально меня воспринимаешь? — пощелкала пальцами у меня перед глазами дознавательница.

Отвечать я не стал, просто кивнул. Это кто здесь, кстати, монаршая персона? Вариантов как бы много и не было, всего один, но как-то он не вмещался в мое восприятие реальности.

— Давай начнем сначала, — доверительно улыбнулась дознавательница. — Как будешь оправдываться?

— Очну… — начал говорить и кашлянул, не сразу справившись с голосом.

— Попить?

— Да, было бы неплохо.

Воды принесли через полминуты. Кто, я не видел — зато слышал скрип тяжелой двери за спиной. После того, как осушил стакан — дознавательница меня заботливо поила, говорить стало гораздо легче.

— Очнулся во время ритуала, который проводили неизвестные мне две девушки и мужчина. Потом они что-то неправильно сделали, и судя по внешнему виду, все неожиданно умерли. Что было до этого — я просто не помню, память потерялась.

— Имя помнишь?

— Свое или твое?

— Ах ты наглец! — уже не сколько разозлилась, сколько удивилась дознавательница. — Свое помнишь?

— Свое помню. Дмитрий Новицкий.

— Сестру помнишь?

— Сестру не помню. Только имя — Наоми Новицкая.

— Хм, похоже не врешь, — приложила пальчик к губе дознавательница и отвела от меня взгляд.

Так, она меня сейчас сканировала что ли? Похоже на то. Вот только я ничего не чувствовал — в голове еще глухо, как будто ваты напихали, в ушах легкий звон до сих пор.

— Ну что ж, малыш, придется залезть тебе в голову.

У меня вдруг возникла уверенность — вспоминая слова странного незнакомца о защите моей памяти, что ничем хорошим попытка залезть в мою голову для дознавательницы не закончится.

С одной стороны, если попробует — туда ей и дорога. С другой — я уже поссорился смертельно с местным воеводой, аж целым князем. И с полицией — вспомнил я вылетевшего через лобовое полицейского. Остальное вспоминать так подробно не стал, но сомнений нет — в Познани меня теперь многие не очень любят.

А вот спецслужба, которую представляет дознавательница, надеюсь врагом меня пока не рассматривает. Вот только если эта дознавательница с фиолетовыми глазами превратится в такой же кровавый цветок, как и наставник княжон Лещинских, я точно страйк большой любви от представителей местной власти и силовиков соберу.

К тому же еще оговорка насчет «монаршей» персоны меня никак не оставляла. Правда поведение дознавательницы под эту оговорку совсем не подходило — она снова уселась на меня и подвинулась так, что обтянутый тканью мундира бюст едва не касался моего лица. И это оказалось весьма волнительно — неожиданно почувствовал я жар в груди, и не только.

Казалось бы, ситуация не располагает, но я вдруг понял, что поглощен наблюдением за обтянутым кителем бюстом дознавательницы чуть менее чем полностью.

Едва стоило это осознать, как вдруг догадался о причине такого откровенно вызывающего и провоцирующего поведения дознавательницы; помогло то, что вспомнил лекцию, прочитанную бароном Горановым про человеческие инстинкты, когда он потерял над собой контроль и кричал на Марию, брызгая на меня слюной.

Дознавательница похоже сейчас также действует с упором на мои инстинкты — только делает это на порядки более умело, чем княжна Мария или даже София.

— Ну что малыш, приступим? — улыбнулась странная светловолосая контрразведчица. — Просто посмотри мне в глаза, больно не будет…

— Я бы не советовал этого делать.

— Почему это? — судя по интонации, удивилась дознавательница.

— Мне кажется, что в мою голову лучше не лезть, или может случиться неприятность.

— Как с Марией и Софией?

— Да.

— Ты же сказал, что ритуал проводили неизвестные тебе участники!? Ты мне соврал?

— Я их не знаю. Имена «Мари и Софи» слышал в процессе.

— То есть ты хочешь сказать, что это не барон Горанов ошибся в ходе ритуала, а ты ему помог расцвести?

Надо же, как одинаково работает людская логика — аналогия с цветком не только у меня возникла.

— Я ему не помогал. Я мало что помню во время истязания, но…

— Истязания? Малыш, ты ничего не перепутал? Ритуал замещения вообще-то безболезненный…

— Даже если этот ритуал проводит криворукая школьница? Она меня там чуть в бараний рог не скрутила! — возмутился я.

Говорил чуть более эмоционально, чем думал. Параллельно еще пришлось удержаться, чтобы не продолжить говорить, рассказывая все что знал — очень уж желание откровенничать сильное появилось. Да, похоже дознавательница реально дело свое знает.

— Что за истязания, малыш? Давай подробно.

— Мари, юная девушка лет восемнадцати, едва меня не сломала несколько раз, с видимым трудом управляя моим телом. И, по словам стоящего во время ритуала за моей спиной человека, к которому обращались как «мастер», во время первой попытки, цитирую его, «едва всех не убила». Во время второй попытки ей помогала девушка, к которой мастер обращался «Софи», но все равно что-то пошло не так, и меня забрызгало кровью с головы до ног.

— Настолько все плохо? — удивилась дознавательница. — Надо же, а князь заявлял, что Мари способная девочка.

— В иных дисциплинах — может быть.

— Так почему ты тогда волнуешься за меня, если говоришь, что Мари неумелая?

— У меня возникло впечатление, что проводящие ритуал во второй раз не ошиблись, а сами об меня убились. Как будто о дорожный столб на большой скорости.