Вместе с новым нежеланным супер-обонянием запахи крови, смерти, окурков, рвоты и - о радость из радостей! - близлежащей канализационной решетки нахлынули фекальным, хаотичным потоком прежде, чем я успела отгородиться. Кажется, что сверхчувства отлично пригодятся частному сыщику, но я быстро поняла, что мир становится уродливым, если слишком пристально его разглядывать. К тому же сосредоточиться, когда все воняет, невозможно.

Вблизи я увидела, что следы на шее - это концентрические кольца из разрывов и царапин, в центре которых находилось по глубокой колотой ране. И проколы эти не были чистыми, кожа там сморщилась, словно высосанный фрукт. Если бы меня так загадочно не вытащили из офиса, я бы захватила фотоаппарат, но придется обойтись смартфоном. Я сделала пару снимков, убедившись, что по ошибке не отправляю их в соцсети. Не то, чтобы я проводила там много времени - не после Евы - но не хотелось случайно предложить семье поставить лайк фотке альбома "Ужасно умерший".

То, что я сперва приняла за защитные раны на руках и кистях, вблизи выглядело так же, как и следы на шее. Я достала пилочку и поскребла под ногтями жертвы, перекладывая серо-коричневую гадость в один из моих удобных пакетиков для наркотиков с замком-молнией.

То, что убило этого парня, было омерзительным.

Больше тело ничего мне не дало. Я обшарила его карманы и собрала обычный пазл из личных вещей. Там нашлось немногое: банковская карта, зажим для денег с двумя хрустящими двадцатками, один ключ из Йеля, презерватив (Kimono Microthin Ultra со смазкой), небольшое количество легких наркотиков и iPhone. Больше он вряд ли мог унести, не испортив линию джинсов.

Я перевернула банковскую карточку - очень знакомую зеленую карту лондонского банка Coutts на имя мистера Эндрю Дж. Вейн-Темпеста.

Вот черт.

Да у нас тут особенный труп.

Вейн-Темпесты - самая большая семья оборотней на юго-востоке, и они точно не придут в восторг от того, что один из них валяется мертвым на пороге вампирского дома. Это гораздо хуже, чем убийство. Это политика.

И это значит, что мне придется добровольно заговорить с Патриком.

Я позвала, и он вышел из тени. В переулке было сумрачно, но не нужно многого, чтобы кожа Патрика мягко сияла, как перламутр. Укус, от которого теряешь голову, - наследство его рода, но сияние принадлежало лишь ему самому.

- Плохие новости, - я встала. - У вас тут мертвый волчок.

- Это прискорбно, - взгляд Патрика метнулся к трупу. Он не то чтобы усмехнулся, но пренебрежительно добавил:

- Просто кузен.

Ликантропия, как и гемофилия, сцеплена с полом, поэтому, если у него не было лишней Х-хромосомы, Эндрю Вейн-Темпест мог быть лишь частичным перевертышем, способным разве что отрастить несколько клыков и когтей или перекинуться в волколака, но не до конца. Впрочем, судя по отсутствию следов борьбы, он и этого толком не сумел.

- Не думаю, что это заявление утешит семью.

Оборотни защищают своих. Вампиры защищают своих. Маги защищают своих. А фейри совершенно чокнутые и бросают своих детей у чужого порога. Такой вот старый добрый мир.

Кузены занимают самое низкое положение в иерархии вервольфов, но как по мне, это наилучшая сделка - ответственности никакой да еще пожизненное пособие. Если бы не кузены-оборотни, мир недосчитался бы множества стажеров в журналах моды, мальчиков из it, авторов графических романов, владельцев бутиков обуви на заказ и ресторанов суши-фьюжн. Какая это была бы потеря. Но, может, я просто завидую.

- Я разберусь с ним, - Патрик сделал паузу, - если, - добавил он с усилием, которое явно далось с трудом, - ты уже закончила.

Иногда он все же старается. Я сочла бы это забавным, если бы он не был таким придурком.

- Я закончила.

- Кэтрин... - он уставился на меня.

- О нет, только не сейчас.

- Кэтрин, это может быть очень опасно, особенно для смертной. Тебе не стоит в это втягиваться.

Я вздохнула. Мы проходили это много раз.

- Это тебя не касается.

- Я люблю тебя. И поэтому происходящее касается и меня тоже.

- Ты, как всегда, романтик.

- Я не позволю тебе этим заниматься.

Такие споры постоянно происходили у нас в течение десяти лет, и расставание ничего не изменило. Можно либо ударить его, либо игнорировать. Ударить было бы приятнее, игнорировать - эффективнее. Решения, решения.

Я развернулась, чтобы вернуться в "Бархат", сделав выбор в пользу дзена.

- И держись подальше от Джулиан Сен-Жермен, - добавил он. - Она опасна.

- Да, да.

- Я серьезно, Кэтрин. Ты даже представить себе не можешь, какие вещи она совершала и какие секреты хранит.

- По-моему, теперь ты пытаешься меня возбудить.

- Кэтрин! - его рука сомкнулась вокруг моего предплечья.

Я вывернулась из хватки, вырвалась на свободу.

- Не трогай меня, Патрик. Больше никогда меня не трогай.

Он выглядел, как страдалец. Или парень с легким запором.

- Ты должна меня послушать. Предупреждаю тебя об этой ведьме. Как уже предупреждал о Еве...

Я врезала ему.

Сила матери вырвалась изнутри, непреднамеренно и неконтролируемо. Голова Патрика откинулась назад, и он упал в лужу несвежей рвоты. Я слышала, как его череп ударился о бетон. Наверное, стоило почувствовать себя дрянью, но он вампир, с ним все будет отлично.

Внутри "Бархата" я разблокировала iPhone Эндрю и просмотрела содержимое телефона. Поблагодарим мир за социальные сети - дни Сэма Спейда5, когда ты ползаешь по чужой квартире в поиске улик, закончились. Все, что теперь нужно сыщику, - это смартфон. И к счастью, умерший был человеком, который любил приложения. Grindr6, да? Я заглянула на страницу в Фэйсбуке, Твиттере, покопалась в его избранном. Вечеринка, вечеринка, вечеринка. Настоящий "Made in Chelsea"7.

Многие из недавних фотографий Эндрю сделал в "Бархате". Обычные пьяные клубные снимки, на которых люди надираются или пристают друг к другу. У него нашлась целая коллекция размытых сэлфи на расстоянии вытянутой руки: он ухмыляется, как идиот, голова прислонена к электрически-фиолетовому парику действительно потрясающей драг-квин. Она казалась смутно знакомой, но сказочные драг-квин не входят в мой обычный круг общения.

Хм.

Я еще полистала фотографии, стараясь уловить связь.

И тут я ее узнала. Все стены чертового клуба были увешаны ее лицом. Наверное, я заржавела от безделья. Мисс Парма Вайолет, конферансье пятничного бурлеска "Бархата", "Кабаре Бодлер", и субботней, гораздо более непосредственной программы "Драгананза". Я сделала мысленную пометку вернуться к этому позже, а затем изучила последние звонки Эндрю. В ночь убийства, между двумя и четырьмя часами, он сделал восемь звонков какому-то Каури.