Мила Светлова.

— Отпусти! — Пытаюсь вырваться из стальной хватки Воронова.

Он мне прохода не дает весь месяц, который я живу в закрытой академии. Это не удивительно, потому что они тут учатся по праву, а я попала случайно, как никому ненужная сирота.

Мой единственный родственник, который остался после смерти родителей, работает помощником директора. Он взял надо мной попечительство.

Но это одно название. По сути, я предоставлена сама себе.

Вот и пытаюсь справиться с трудностями в лице местных мажоров, которые считают, что им все дозволено. Будто мне других проблем недостаточно.

— Куда бежишь, девочка? — Воронов сильнее прижимает меня к стене, и я слышу за его спиной хохот его дружков.

Вот и додумалась я пойти этой дорогой! Совсем забыла, что они тут сидят после уроков.

— Меня дядя ждет, — вру я и стараюсь не встречаться с надменными, зелеными глазами Воронова.

— Ты плохо врешь, маленькая, — он хватает меня за подбородок и заставляет взглянуть на него, — не спеши, мы можем отлично развлечься.

— Сам себя развлекай! — Шиплю на надменного гада.

Сил уже нет от него прятаться с первого дня как я тут он меня достает. А все из — за чего? Из — за того, что я не из богатой семьи как он, ну еще я обогнала его по баллам в первый же месяц, но я считаю, что это не важно.

Просто я учусь вечерами, а не трусь по углам непонятно с кем.

— Дерзкая? — Чувствую, как рука парня скользит по моему бедру вверх.

Я вскрикиваю и жмурюсь.

— Чего глаза закрыла? Смотри на меня! — Рычит Воронов.

— Да что б ты провалился! Ненавижу!

— На меня смотри! — Голос злой, кожей чувствую его ярость.

Совершенно не понимаю, почему он так на меня реагирует.

— Отпусти, — пытаюсь оттолкнуть, но разве эту каменную глыбу сдвинешь? Он размером с шкаф, а возрастом на год больше моего.

В этой академии учится «золотая молодежь», но только те, кто доставил родителям столько проблем, что решить с помощью денег и власти они не смогли.

Всех согнали сюда и закрыли. Ну и меня вместе с ними. Хотя я явно не вписываюсь. Я не трудный подросток. Про таких как я говорят умница и отличница. Такой я была до гибели родителей, а теперь…

А теперь просто пытаюсь выжить в этом аду среди мажоров, которые не знают границ дозволенного.

— Воронов! — Послышался мужской голос, и парень не хотя отступил от меня.

— Тебе тут что надо? — Воронов развернулся, и я заметила на фоне крепкую фигуру светловолосого парня. Замечала его раньше, но имени не знаю.

— Отстань от девчонки! — Говорит блондин.

И я слышу улюлюканье от дружков Воронова. Кажется сейчас будет драка. Я точно не хочу участвовать в этом празднике жизни. Медленно по стеночке, продвигаюсь в сторону.

— Ты забыл на чьей ты территории, Алмазов? Вали отсюда пока зубы целы!

Я уже готова бежать, как один из приспешников Воронова меня хватает и прижимает к себе:

— Куда сладкая?

— Отпусти, — всхлипываю и пытаюсь вырваться.

— Руки убери от нее, — неожиданно рычит Воронов. — Она моя!

Его дружок неожиданно меня отпускает, и я бегу со всех ног. Слышу, как в спину мне кричат.

— Далеко не сбежишь! Мы все тут заперты.

Воронов Роман.

— Воронов, что тебе жизни не дает эта мелкая? — Спрашивает Тимур и падает на диван рядом со мной, на его брови поблескивает серьга.

Подушка для иголок — так бы назвал его мой отец. У Тимура пирсинг на всех немыслимых местах и странно что его не сняли при поступлении в академию, обычно тут с этим строго.

У него явно есть привилегии, но я до сих пор не знаю причин.

— Она мне безразлична, — беру пульт от телевизора и переключаю каналы, они тут тоже ограничены.

— Да ты шагу ей ступить не даешь. Девка, конечно, милая, но еще явно нетронутая. Не люблю таких. С ними мороки много, то ли дело опытная…

— Ну так и не смотри на нее, раз дела нет, — чувствую, как начинаю закипать.

Тимур явно хочет меня зацепить, но я не дам это сделать. Чему я и смог научиться у отца до того, как меня выкинули из дома в эту академию, так это тому, чтобы скрывать свои эмоции и чувства. Он у меня в этом спец.

— Да, ладно, я ж вижу тебе она покоя не дает. Это из — за того, что не повелась на тебя как остальные?

— Тим, замяли, — делаю звук громче, тут даже музыкальный канал полный отстой. У нас список каналов ограничен, мы отрезаны от мира и смотрим только то, что разрешено.

— Разговор про новенькую? — Дрон падает между нами и закидывает руки на плечи.

Мне претит личный контакт. Встаю и невольно отряхиваю плечами.

— Других разговоров больше нет? Где Тоха? Я еще с ним не закончил за то, что он влез.

— Его опять к директору вызвали, — говорит Дрон, а затем добавляет. — Новенькая тут уже второй месяц, а еще никому в лапы не попала. Давайте спор? Кто первый заставит малышку раздвинуть ножки тот и победитель.

— Просто на интерес? — Спрашивает Тимур и смотрит на меня.

— Не участвую, — отвечаю, — я сказал она мне не интересна.

Внутри клокочет ярость. Меня бесит даже мысль, что кто — то из них тронет ее своими руками. И чего это я так завелся?

Может, потому что она и правда меня динамит уже второй месяц? А еще так дерзко отвечает, что так и хочется заткнуть ее прекрасный ротик.

— Ну раз не интересна, то мы сами, — Дрон протягивает руку Тимуру, — на что спорим и какой срок?

— Неделя, — ухмыляется Тимур, — и я не просто уложу ее, а она будет таскаться за мной по всей академии и смотреть щенячьими глазами.

— Сомневаюсь, — продолжает Дрон, — давай месяц. Сколько?

— Косарь баксов? — Пожимает плечами Тимур.

Для него такая сумма пустяк, как и для меня.

— Заметано!

— Я с вами, — не могу остаться в стороне.

— Тогда ставки повышаются, — говорит Тимур, — два косаря за месяц, если никто из нас не уложит малышку в койку, то удваиваем и ещё месяц. Играем честно.

— Честно, — я усмехаюсь и жму руку Дрону, — вот с честностью у тебя беда.

— Тогда игра без правил? — Я вижу, как в глазах Тимура разгорается азарт.

В комнату заходит Тоха, и мы встречаемся взглядами. Мы смотрим друг на друга слишком долго. Противостояние было, между нами, с первого дня.

Иначе быть не могло. Мы оба сильных лидера и нас заперли в этой академии для учебы по официальной версии, и чтобы приструнить по не официальной. Исправительный лагерь для отпрысков состоятельных родителей.

Для тех, кого нужно спрятать от глаз СМИ чтобы не отсвечивали и не портили бесценную репутацию.

Тоха не сводит с меня взгляда. Игра в гляделки затягивается. Другой бы уже под диван влез от такого взгляда, но меня таким не пронять.

— Зачем ты вмешался? — Я первый подаю голос.

— А с каких пор ты телок пугаешь? — Тоха идет в мою сторону, у него подбита скула.

Мы только начали, когда его вызвали к директору. Повезло ему, давно хотел поставить его на место, у нас есть с ним давние споры и разногласия, которые давно нужно решить.

— А с каких пор ты лезешь не в свое дело?

— Оставь девчонку в покое. Она племянница зама. Меня уже предупредили, чтобы вокруг нее никто не околачивался.

— Ну так и слушайся. Не меня же предупредили. — Ухмыляюсь и выхожу из комнаты. И далась всем эта девчонка. Слишком много шума вокруг пустышки.

— Воронов, а ты не можешь, чтобы не встревать в неприятности?

— Могу, — пожимаю плечами, — но так веселей.

Мила Светлова.

С первого дня в академии я заставляю себя вставать с кровати. Не хочу! Хочу остаться под одеялом и прятаться тут весь день. В академии у каждого отдельная комната, никогда в жизни я не чувствовала себя так одиноко.