Божечки! «И тебя вылечим… И меня вылечим…» Передряги сегодняшнего дня сожрали с потрохами все мое самообладание. Глаза противно защипало, и я готова была заплакать.

Увидев такое дело, нищий забеспокоился.

– Эй, ну ты чего! Перестань. Что-нибудь придумаем! Тебя как зовут? Я Пипин Щербатый.

– А я …

Слезы высохли, будто их сдуло порывом ледяного ветра. Сейчас я совершенно точно поняла, что не знаю, как меня зовут. Или же прочно забыла.

– А я ударилась головой и теперь ничего не помню, – нашла приемлемое объяснение. А может и правда? Но если и ударилась, то на вопрос – что это за чертово место – все равно не дает ответа.

– Ну тогда понятно. А помнишь, куда ехали? Где твоя тетка живет? Как ее зовут? – было похоже, что бродяга с именем, которое носил и король франков в каком-то веке, решил проявить ко мне участие.

Я отрицательно покачала головой.

– Не помню. Говорю ж, все забыла.

– А почему на тебе плащ стражника? Если ты знатная дама, то тебя сейчас все служивые ищут, потому что родственники обратились, наверно, уже в мэрию. А если не знатная, то почему без чепчика? – Пипин интересно рассуждал. С логикой сумасшедших. Или у них, действительно, чепчик как опознавательный знак простолюдинки?

Ага, а еще, почему ты так странно одета. Чтоб бедный мозг моего собеседника не закипел, я плотнее запахнула плащ. И прибегла снова к приему – все забыла.

– Пипин, ты очень добрый и хороший, – полила бальзамом его душу. – Я сама не знаю, как все случилось.

– Ну тогда сама иди в мэрию и жди там своих родственников. Провести тебя не могу. Там не жалуют нашего брата.

– А почему? – я захлопала глазками в надежде узнать хоть еще что-нибудь об этом странном месте.

– А потому что налоги мы не платим, с общественных работ сбегаем и можем тиснуть что-нибудь в толчее, – Пипин самодовольно почесал пятерней бороду и смачно сплюнул.

– И много налогов тут платят? – спрашиваю лишь для поддержания разговора, так как продолжаю лихорадочно соображать, на какую помощь могу рассчитывать.

– Да половину дохода! И всем плевать, сколько у тебя едоков. Крестьяне – половину урожая, торговцы – половину выручки. Сборщики налогов за всеми следят, всему учет ведут.

А мне чуть не стало плохо. Если есть крестьяне, значит есть поля, и этот дурдом не ограничивается территорией города. И если следят даже за крестьянами, то шансы быть пойманной и в отдалении от города велики. Но не сидеть же здесь и ждать, пока настоящие родные меня найдут с полицией здесь!

А есть ли у меня родные? Божечки, как же страшно не знать кто ты и где ты! Но надеюсь, вопрос «кто ты» прояснится, а вот из «где ты» надо бежать. Подальше.

– Вот и детей не заводят много. С женами не спят, чтоб те не понесли, а бегают к блудницам.

Тогда получается, что эти самые блудницы препятствуют демографическому росту. Не появляются новые налогоплательщики, соответственно, самоотверженный труд блудниц не выгоден правительству. Тогда хотя бы становится понятно, почему меня сразу в клетку и на веревку.

Мозг, кажется, уже закипал в поисках решения – как отсюда выбраться? И когда уже отчаялся, пришла безумная идея. Но поскольку она была единственной, выбирать не приходилось.

– Послушай. А ты мог бы сделать кое-что для меня? Я здесь больше никого не знаю. И ты единственный мужчина, который мне может помочь, – я сделала руками «сломанные птичьи лапки» и доверчиво заглянула ему в глаза.

А он заметил мои обожженные кисти.

– Что это? – с опаской спросил он. Хотя, думаю, и лишай ему не страшен. Но рассказывать о своих приключениях я не стала. И опять пришлось соврать.

– Не помню. Но очень болит.

И это я заметила только что. Когда петляла по улицам, убегая из тюрьмы, сидела здесь в изнеможении, я не чувствовала боли. Наверно, адреналин, который бушевал в крови, работал как анестетик.

– Обожгла чем-то, – констатировал он. – Подожди. Сейчас все сделаю.

Он взял несколько древесных угольков от давно остывшего костра, положил их на большой валун и другим камнем растолок в порошок. Достав из котомки баклагу, налил сверху немного воды, чтоб получилась кашица.

– Вот. Готово, – гордо произнес Пипин и, зачерпнув горстью «снадобье», нанес мне на руки. Причем, сделал это так быстро, что я не успела и ни отшатнуться, ни как-то по-другому среагировать. Но ужасающего вида лекарство, как ни странно, сняло жжение. Я удивленно посмотрела на доморощенного лекаря.

– Пипин, ты настоящий рыцарь. Ты спас меня!

Польщенный обращениями «единственный мужчина» и «рыцарь», он заулыбался. Очевидно, и вид беззащитной, нуждающейся в помощи девицы не мог не зацепить самые тонкие струны, которые все равно есть в душе самого черствого и расчетливого представителя сильного пола.

И он решил быть последовательным. Помогать так помогать!

– Говори, что нужно, – он примерил на себя белый рыцарский плащ, чтоб выручить несчастную потеряшку.

– Тисни где-нибудь платье на меня и чепчик? А? А я тебе подарю замечательную вещицу, – замирая от волнения, я озвучила на понятном ему языке жизненно важную просьбу.

Пипин озадачился, а я, чтоб подстегнуть его желание выручить бедняжку, достала из кармана зажигалку. Надо сказать, выглядела она «дорого – бохато» – металлическая с золотым напылением.

– Это золото? – шумно сглотнув, «рыцарь» уставился на вещицу. И то, как он на нее таращился, снова подтверждало факт, что я нахожусь в настоящем затерянном мире – Пипин не видел зажигалок. Как и тот стражник, которого я заговорила. Возможно, это потомственные владения какого- нибудь богатого психа, который согнал сюда народ под видом стройки века и устроил своеобразное эко-поселение. Сначала люди еще помнили, что такое телевизор, электричество, демократия, а потом просто забыли. И жили они из поколения в поколение в полнейшей автономии, как подопытные кролики.

Это мой уставший мозг не хотел мириться с тем, что я сошла с ума, и придумывал новые логические объяснения.

Хотя и эта версия не выдерживала никакой критики. До перестройки не было таких богатых, кому позволили бы такое глумление над людьми. А значит, о поколениях не может быть и речи.

 Стоп! А может определение «дурдом» и не просто фигура речи? Вдруг это какая-то экспериментальная психиатрическая клиника для людей, чувствующих себя рыцарями, менестрелями, юродивыми? А где-то живут такой же обособленной общиной Наполеоны, генералы Гранты, Элвисы Пресли и прочие известные личности. И они благополучно существуют в том мире, который отвечает их внутренним запросам? А рядом переодетые в стражников, простых торговцев и представителей прочих профессий санитары зорко следят за состоянием пациентов?

И психи комфортно себя чувствуют среди своих. Ну да! Конечно! Я облегченно выдохнула. Как заказник, где животные обитают в своей среде. Их охраняют и при необходимости лечат.

Но где гарантия, , что, если я вычислю санитаров, меня не посчитают пациенткой? Как я докажу обратное, если не знаю, кто я? Значит, надо отсюда выбраться, и решать вопросы по мере поступления. Сейчас мне нужна одежда. И помощь Пипина.

Вот сейчас можно было сказать, да, золото. Но врать я не умею. Хотя не мешало бы научиться. Ведь иногда это реально может быть ложь во спасение. И в данном случае, речь шла о спасении меня. Но как бы то ни было, я не соврала.

– Нет, это не золото. Но зато очень полезная штучка. Смотри!

Я чиркнула зажигалкой. Пипин, вместо того, чтоб с детским любопытством разглядывать игрушку, шарахнулся от меня, как черт от ладана, и закрылся руками.

– Ведьма! Ведьма! – зашипел он в испуге.

Кажется, с театральностью я переборщила.

– Нет, что ты! Это такое кресало. Так же у вас называется средство для добывания огня? – успокаивающе проговорила я.

– Кресало? – недоверчиво покосился он на мою руку.

– Кресало! – подтвердила я. Но убрала зажигалку в карман, чтоб не нервировать Пипина. – Ну так ты мне поможешь? Если б я была ведьмой, я б наколдовала себе какой угодно наряд.