На тренировке я, конечно, постарался пофехтовать с Аржаной. Признаться, соскучился по её быстрым стремительным движениям, гибкости, силе и в то же время лёгкости. Всё же фехтование – это ещё один способ взаимодействия с человеком. Стань с ним в пару – и узнаешь гораздо больше, чем за месяц общения.

Я подскочил к Аржане, как только заметил, что она освободилась.

– Онегае симас?

Девушка как-то недобро сощурилась и ответила на поклон. Похоже, она была недовольна, что кое кто пропустил две тренировки.

Мы разошлись, я стал приближаться, нанёс два удара, от которых девушка увернулась, следуя рисунку ката. Потом настала её очередь атаковать. Первый выпад я блокировал.

– Очень хорошо! – заметила Аржана и тут же легонько ткнула меня мечом в живот.

Я отскочил, отбивая её меч.

– Но отвлекаться на похвалу противника не стоит! – Девушка сощурилась. – Иначе можно не успеть уйти от удара!

Стиснув зубы я ринулся в бой.

– А где киай? Я не слышу боевого клича! – Аржана поставила блок, отвела мой меч и тут же больно ткнула в колено. Я айкнул и отскочил дальше положенного.

– Сохраняй дистанцию!

Да что с ней такое?! Все оставшееся время я отбивался от тычков мечом, как мог. И не думал, что держу оборону настолько криво.

Аржана, закончив ката, поклонилась и тут же, легко развернувшись на пятках, отправилась приглашать Романа.

Я подошёл к Василию, с интересом наблюдавшему за нашим поединком.

– Женщины-женщины, – покачал он головой, глядя вслед девушке, и полушутливо-полустрого обратился уже ко мне: – Почему тренировки пропускаем? Онегае симас!

– Работа, – вздохнул я и поклонился, принимая приглашение на ката.

После тренировки я одевался так быстро, как мог, но поймать Аржану не удалось.

– Уже ушла, – подсказал сенсей, закрывавший зал. И как только догадался! Наверное, по тому, как я стремительно выскочил из раздевалки.

Вот как она успела?! Прямо так в кимоно, что ли, побежала?! Ну не могла же так быстро.

Я вылетел из центра и припустил к метро. В лицо бил прохладный ветер, туфли стучали жесткими подошвами по асфальту, пиджак мешал рукам как следует размахнуться. Чёртова офисная одежда! И всё равно бежалось легко. Раньше меня можно было убивать на беговой дорожке, а тут долетел до метро и едва ли запыхался. Наверное, сказывались тренировки. Аржаны вот только не встретил.

Я прошел турникеты, встал на эскалатор. И тут внизу мелькнула знакомая черная куртка и аккуратный пучок. Точно! Это она!

Снова бросился бежать, на этот раз вниз по эскалатору.

– Аржана? – девушка уже стояла на платформе, когда я тронул её плечо.

Она вздрогнула и обернулась, удивлённо посмотрела на меня. Потом вопросительно. А я стоял и не знал, что сказать. Зачем гнался за ней?

Из тоннеля выскочил и зашумел поезд. Прядка волос, выбившаяся из пучка, затрепетала на ветру у её лица.

Девушка быстрым движением расстегнула молнию на сумке и достала оттуда свёрнутую в трубку газету. Протянула мне.

Я механически взял, перестав что-либо понимать.

Поезд со скрипом затормозил. Аржана отвернулась и направилась к открывшимся дверям. А я остался стоять на платформе с газетой. Вот зачем она мне её всучила? Что вообще произошло?

Я пошел к своей платформе и развернул газету. На второй странице нашёлся ответ. Там была огромная фотка: отец, я и Катька стоим при параде и улыбаемся. Чёрт, и не знал, что могу состроить такое самодовольное лицо. Вверху был заголовок: «Бизнес: деньги для достойного дела».

Дальше они расхваливали фонд, позаимствовав солидные куски из моей речи. Много писали об отце, владельце, о безвременно ушедшей «душе фонда» Лидуне, а потом шёл абзац о «молодой смене», «прекрасная пара: Шевцов-младший, продолжатель дела отца, и его девушка, талантливый молодой дизайнер. Помогает в создании новой коллекции с принтами картин одаренных детишек».

Дальше я не читал: отшвырнул газету. Она упала на платформу и обиженно зашелестела страницами от ветра прибывающего поезда. В этом шелесте мне послышался голос отца: «Что же ты, Андрюшенька, кидаешься своим будущим? Разве не видишь, какое оно прекрасное? Я всё рассчитал: бизнес, красивая молодая жена. Удачно ведь Катеньку пристроили?»

– Вот и женись сам на своей Катеньке, – прошипел я сквозь зубы и вошёл в вагон.

Мандала, мать её ети. Вот что это! Королева Чаш и Король Мечей, Катька и отец – вот эти ребята.

Аржана тоже хороша: избегала меня как могла, а увидела фото – и сразу обиделась. Спрашивается, какого хрена? Мы что, встречались с ней?

Я заявился в квартиру злой и кинул рюкзак на пол, будто он был в чём-то виноват. Завтра ещё в дом этот загородный ехать. Отец уже всё решил там за меня.

Вместе с плохим настроением навалилась слабость. Я заварил Лидунин чай и отписался Лее, что всё хорошо. Не рассказывать же ей про мои проблемы с Катькой и Аржаной. На ночь я несколько раз повторил команду комнате на внутреннее сновидение и провалился в глубокий сон.

Отец разбудил меня звонком где-то в одиннадцать.

– Ну и здоров ты спать, Андрей, – заявил он с порога. – Я уже думал, ты собрался.

– Сейчас кофейку бахну, и поедем, будешь? – спросил я, прикидывая, что с удовольствием поспал бы ещё несколько часов. Вчерашнее недовольство куда-то делось. То ли сон пошёл на пользу, то ли мысль, что всё это из-за мандалы, на которую согласился я сам, не давала попусту злиться.

– Мне зелёный чай, – ответил отец, присаживаясь на диван. На самый краешек, будто в гостях.

Разговор не заладился, мы попили каждый своё, а потом в машине я и вовсе задремал.

От отцовского «Просыпайся, приехали!» я подскочил как ужаленный.

– Я что, спал?!

– Ну да, всю дорогу до Мытищ, как сурок, – засмеялся отец, подъезжая к бетонному забору коттеджного посёлка.

– Устал вчера, тренировка ещё, – ответил я, прикидывая, что ничего такого вроде и не снилось. Вот же угораздило! А если бы некромант вломился ко мне в сон?

Но после сна явно стало лучше, тело уже не было таким тяжёлым. Конечно, часа полтора продрых. Я потянулся, разминая мышцы.

– А мы где?

– Недалеко от Черкизово, – усмехнулся отец. – Помнишь, где дед Степан жил?

«И кладбище, где ведьму откапывали», – подумал я. Значит, отец то ли из ностальгии, то ли по привычке снова выбрал Ярославское направление, только гораздо ближе к Москве, чем Сергиев посад. Не очень-то живописное и удачное место.

Болота, заросли борщевика на обочине, трасса, и вплотную к ней высокий бетонный забор посёлка. Облезлый.

Автоматические ворота отъехали в сторону, и я открыл рот, тут же позабыв свои придирки. Тут был словно другой мир. Европа, не иначе.

Аккуратные, словно сказочные домики расположились по обе стороны от дороги и буквально утопали в зелени. Низкие кованые ограды, газоны с цветниками и плющ, увивающий стены домов. Катька теперь точно ахнула, когда увидела. Да и у меня самого глаза разбежались.

– Что, нравится? – довольно заметил отец. – Там ещё и озеро есть.

– А в нём купаться можно? – поинтересовался я.

– Можно, – кивнул отец. – И купаться, и на лодке. У нас дом прямо на берегу с причалом. Правда, лодка где-то в гараже. Брезентом накрыта. В первый год я Лиду катал, а потом работа, время… Но ради этого стоит поработать? Да?

Отец бросил на меня испытующий взгляд.

– Стоит, – согласился я. – Но всё хорошо в меру. Если нет времени на лодку, то смысла на неё зарабатывать тоже нет.

Отец недовольно цокнул языком и нажал на пульт, открывая небольшие ворота у дома. Приехали.

Наш дом был песочного цвета, но приглушённых тонов, больше в бежевый, с отделкой, имитирующей камень. А может, это и был камень. Я старался особо не пялиться: скользнул взглядом по светло-коричневой черепице, открытой лоджии с ротанговым креслом и уставился на небольшой цветник. На нём красными, оранжевыми и жёлтыми огнями полыхала настурция. Вспомнилось, что я не мог запомнить, как называется этот цветок, и в детстве обзывал его «натурцией». Мама их очень любила, каждую осень под окнами нашей старой дачи плескалось огненное море из цветущей настурции.