Из биографий этих лиц, изложенных в «Мин ши» [гл. 135], (122/123) ясно, что все они — шэньши, не занимавшие никаких постов в империи Юань. Некоторые из них, например Ся Янь, Сунь Янь, Ян Хуй, пришли к Чжу Юань-чжану только в Цзицине [112, гл. 213, 5798] и сразу же были допущены к управлению делами повстанцев. Ни одного командира повстанцев выходца из крестьян не оказалось во главе упомянутых учреждений. Выходцы из крестьян продолжали возглавлять отряды повстанческой армии, но выступали лишь в роли исполнителей военных планов, разрабатывавшихся Чжу Юань-чжаном и его советниками.[16]
Чжу Юань-чжан стремился сосредоточить вопросы назначения чиновников и управления в своих руках. Военачальникам категорически запрещалось не только назначать чиновников и принимать на службу конфуцианцев, но даже «обсуждать с ними прошлые и нынешние дела» [95, 246, 25а]. Во всех вновь занимаемых городах Чжу Юань-чжан лично принимал бывших юаньских чиновников и конфуцианских ученых и затем раздавал им должности. Тех, кто отказывался служить Чжу Юань-чжану, казнили [95, 25а]; тем, кто сдавался добровольно, сохраняли прежний чин [112, гл. 218, 5999].
Чжу Юань-чжан установил также, что семьи военачальников должны постоянно жить в его ставке. В поход с собой было разрешено брать только наложниц [95, 246]. Если добавить к этому, что именно после 1356 г. Чжу Юань-чжан стал назначать своих приемных сыновей уполномоченными при военачальниках, охранявших наиболее важные стратегические районы [169, гл. 7, 7а], то все перечисленные факты окажутся связанными между собой. Вырисовывается определенная линия в политике Чжу Юань-чжана: он перестал доверять своим военачальникам.
Руководители повстанцев проводят и другое важное мероприятие. Военным чиновникам (у-гуань) было разрешено занимать пустующие земли и владеть ими на правах собственности. Гражданским чиновникам вместо жалованья стали раздавать за службу должностные земли (чжитянь), для обработки которых использовались крестьяне — дяньху. Так, Ли Шань-чан получил земли в Хэчжоу. Вскоре правитель этой области Го Цзинь-сянь обнаружил, что площадь земель Ли Шань-чана не соответствует установленной. Вину свалили на арендаторов Ли Шань-чана. Они были наказаны со страшной жестокостью — на лица было наложено клеймо в виде иероглифа тянь (поле) [95, 26б]. Следует подчеркнуть, что экзекуция была проведена по личному распоряжению Чжу Юань-чжана, который переложил преступление своего первого советника на его крестьян, что придает этому, казалось бы частному примеру, в известной степени законодательный характер.
Указание, что площадь земель Ли Шань-чана не (123/124) соответствовала установленной, несомненно следует понимать как выход за законные границы владения, ибо вряд ли занижение размера чжитянь вообще могло рассматриваться как преступление. Если бы завышение не было значительным, вряд ли правитель области стал жаловаться вождю повстанцев, тем более в случае, если бы в нарушении закона были действительно повинны арендаторы. Естественно предположить, что количество земель, причитавшихся Ли Шань-чану за его должность (очевидно, немалое само по себе), было им самовольно увеличено. Правитель области не мог принять меры против первого советника и обратился за решением вопроса лично к Чжу Юань-чжану, при этом изложил суть преступления в более чем осторожной форме — «несоответствие» установленному количеству.
Оба эти факта сообщает Лю Чжэнь, хорошо осведомленный о внутренней политике повстанческих вождей. И потому его свидетельства представляют исключительную ценность. Как видим, после взятия Цзицина вожди повстанцев, советники Чжу Юань-чжана и военачальники становятся феодалами. Советники из среды старых феодалов (шэньши) закрепляют свои экономические позиции, а военачальники из бедняков образуют группу новых феодалов. Интересы старых феодалов и быстро феодализировавшихся под их влиянием вождей из крестьян оказались в значительной мере общими.
То же сообщение Лю Чжэня дает возможность судить о формах эксплуатации крестьян старыми и новыми землевладельцами. Нет даже намека на то, чтобы здесь что-то изменилось. Арендные отношения, очень развитые в центральной и южной части Китая в предшествующие десятилетия, остаются господствующей формой эксплуатации. Вместо небольшого числа бежавших из района восстания старых феодалов появилось много новых. К сожалению, нет данных о размере арендной платы на землях новых владельцев. Но пример расправы с дяньху Ли Шань-чана, первого советника главы восстания, в какой-то мере дает возможность составить представление о юридическом положении дяньху. Как и при династии Юань, за преступление помещика наказание несли дяньху. Их клеймили как рабов в отличие от податных крестьян (миньху), не подлежавших такому наказанию.
О положении податного крестьянства в районе восстания можно примерно судить по следующим данным. Лю Чжэнь говорит, что Чжу Юань-чжан, занимая новые районы, выдавал миньху ордера за своей личной подписью на право владения землей. Чтобы местные власти не наносили миньху ущерба, чиновников стали назначать на должности не по месту жительства, а в другие районы, где они не знали ни бедных, ни богатых [95, 27а].[17]
Не следует, однако, преувеличивать значение этой меры (124/125) Чжу Юань-чжана, объяснять ее тем, что он был вождем крестьянских повстанцев, и из этого делать вывод об антифеодальном характере восстания Чжу Юань-чжана [32, 19-20, 23]. Раздача пустующих бесхозных земель податным крестьянам была обычной мерой каждой новой династии, стремившейся упрочить свое положение, добиться подъема сельского хозяйства и на этой основе — увеличения доходов казны. Так же раздавал, например, в начале Юань бесхозные земли беднякам Хубилай [112, гл. 183, 4998], Эта мера была направлена на упрочение существовавшего порядка, а никак не на подрыв его.
К 1356 г. относится также обращение Чжу Юань-чжана к фу лао занятой его войсками области Чжэньцзян с призывом улучшать и развивать земледелие и шелководство. Для того чтобы поднять эти отрасли, он разослал по деревням ученых-конфуцианцев [98, гл. 1, 5б; 112, гл. 213, 5804; 169, гл. 1, 8а].
В 1358 г. вожди повстанцев предпринимают еще один шаг, чтобы добиться подъема сельского хозяйства. В источнике сказано: «Тай-цзу, так как в ходе военных действий крестьяне терпели убытки в земледелии, повелел Кан Мао-цаю[18] занять должность интянь-ши (главы управления сельским хозяйством, — Л.Б.)» [98, гл. 130, 4а; гл. 1, 6а], обследовать все земли, ремонтировать старые и строить новые дамбы и плотины, добиваясь подъема земледелия [112, гл. 214, 5829].[19]
В 1358 г. было создано миньбин ваньху-фу (управление местными войсками), в задачу которого входил отбор из крестьян наиболее крепких мужчин и обучение их военному делу в свободное от сельскохозяйственных работ время [112, гл. 214, 5841]. На этих людей возлагалась охрана местности. Это избавляло крестьян от необходимости содержать гарнизоны, а у повстанцев появились войсковые резервы. Организация Чжу Юань-чжаном миньбин (местные войска) началась еще с конца 1356 г. [95, 3а], но, по-видимому, до 1358 г. отсутствовало централизованное руководство этим делом. Следует отметить, что и эта мера Чжу Юань-чжана была традиционной; до того она проводилась многими феодальными династиями в Китае.
Были созданы и военные поселения (тунтянь), в которых обработка земли производилась силами войск, расквартированных в данном районе. Дата организации их нам неизвестна. Сохранился лишь повторный приказ Чжу Юань-чжана от 1363 г., в котором он говорил, что «хотя военные поселения [существуют] немало лет, однако успехов не видно», и, ставя в пример военные поселения армии Кан Мао-цая, обязывал всех военачальников добиться таких же результатов в районах расположения их войск [112, гл. 217, 5903; 98, гл. 1, 9б].[20]
