Более того, в 30‑х годах, когда СССР и МНР, последовательно борясь за мир и безопасность народов на Дальнем Востоке, оказывали интернациональную помощь и поддержку китайскому народу и его борьбе против японских агрессоров, Мао Цзедун, продвигая китайскую Красную Армию в направлении Синьцзяна и Монголии, как свидетельствует немецкий коммунист-интернационалист Отто Браун, всячески стремился втянуть СССР и МНР в войну сперва с Гоминьданом, а затем с Японией.[44]
Мао говорил, что он считает Бирму, Индокитай, Корею, Монголию «незаконно отторгнутыми» частями Китая. В феврале 1949 г., когда Народно-освободительная армия Китая только начинала наступление из Маньчжурии на юг, а Пекин еще не был взят, Мао Цзедун, находившийся тогда в горах в районе Желтой реки, обратился к руководителям Советского Союза и запросил их мнение о присоединении МНР к Китаю. На этот вопрос И. В. Сталин ответил, что руководители Советского Союза не думают, что Монгольская Народная Республика пойдет на отказ от своей независимости в пользу автономии в составе китайского государства, если даже все монгольские районы будут объединены в автономную единицу, что решающее слово в этом деле должно принадлежать самой МНР.
Даже после образования КНР и установления официальных дипломатических отношений с Монгольской Народной Республикой Мао Цзедун и другие лица из его ближайшего окружения не отказывались от своих аннексионистских намерений в отношении МНР.
В 1954 году, во время пребывания в Пекине советской делегации по случаю пятилетия провозглашения КНР, китайские лидеры с чисто великодержавной бесцеремонностью предложили представителям Советского Союза «договориться» о присоединении МНР к Китаю. Ставя вопрос таким образом, словно речь шла о каком-то пустяке, о котором можно «договориться», Мао Цзедун и его окружение фактически требовали захвата социалистического государства — МНР, хотя в Китае хорошо знали о несгибаемой воле монгольского народа к свободе и независимости. Тогда представители Советского Союза отказались обсудить с китайскими руководителями поставленный ими вопрос. Им было ясно и четко заявлено, что судьба МНР решается в Улан-Баторе, а не в Пекине и Москве.
Как видно, неизменной остается последовательная поддержка советским правительством государственной независимости и суверенитета Монголии, о которой, как отмечено выше, оно заявляло еще в 1919 году открыто в лицо тогдашним китайским милитаристам-предшественникам нынешних маоистских лидеров.
После состоявшегося в 1956 году XX съезда КПСС пекинские лидеры предприняли попытку использовать критику культа личности И. В. Сталина опять-таки для достижения своих корыстных целей — аннексии МНР. Они говорили советским руководителям, что последние поступают правильно, подвергнув критике культ личности и решив ликвидировать его отрицательные последствия. По мнению пекинских деятелей, одним из отрицательных последствий культа личности было несогласие И. В. Сталина присоединить Монголию к Китаю. Поэтому они потребовали также «ликвидировать это последствие». При этом китайские лидеры прямо заявили, что они рассматривают Монголию так же, как Тайвань, который должен быть возвращен в состав Китая.
Со стороны советских руководителей было принципиально заявлено, что критике подвергаются лишь ошибочные стороны деятельности И. В. Сталина, что в отношении МНР он занимал правильную позицию, которая не принадлежит пересмотру. Было также подчеркнуто, что неправильно ставить знак равенства между Монголией и Тайванем, так как на Тайване живут китайцы, а в Монголии живут монголы, что Монголия является независимой страной, которая даже при старом режиме не входила в состав Китая.
В июле 1964 г., в беседе с делегацией социалистической партии Японии Мао Цзедун снова вернулся к вопросу о том, что МНР должна быть присоединена к КНР. При этом Мао обрушился на Советский Союз с клеветническими обвинениями в том, будто он «поработил» Монголию и превратил ее в свою «колонию». Совершенно ясно, что Мао приписывал Советскому Союзу — самому верному другу, союзнику и защитнику МНР — то, чего он сам хотел, чего он добивался в течение многих лет.[45]
Начиная с 50‑х годов все эти заявления «великого кормчего» послужили практическим руководством для форсированного проведения небывалой антимонгольской политики по всем линиям, как в военно-политической области, так и в идеологической сфере.
Касаясь фальсификации маоистами основных вопросов новейшей истории МНР, нельзя не заметить весьма нехитроумную манипуляцию при трактовке монгольской народной революции 1921 г. Если вплоть до последнего времени маоистские историки предпочитали умалчивать об этом переломном событии в истории монгольского народа, то в настоящее время они не отказываются от того, чтобы писать о победе монгольской народной революции и даже о создании в 1924 г. Монгольской Народной Республики. В «Краткой истории монгольских народностей» мы читаем: «Благодаря длительной героической борьбе народов различных национальностей Китая, особенно монгольского, китайского и других народов монгольских земель против агрессии царской России и благодаря победе руководимой Лениным Великой Октябрьской Социалистической революции царская Россия сошла с исторической арены; разбилась до конца ее пустая мечта прибрать к себе монгольские районы нашего государства. После Октябрьской революции монгольский народ под знаменем Ленина, руководимый Сухэ-Батором и Чойбалсаном, добился в 1921 г. победы народной революции, а в 1924 г. была создана Монгольская Народная Республика».[46]
Тут казалось бы относительно народной революции 1921 г. особенно придраться не приходится. Но если вдуматься в суть приведенной цитаты и в содержание всей книги, то нетрудно разобраться в истинном смысле «новой» интерпретации маоистами монгольской революции. По их замыслу народная революция, победившая в Монголии, в стране, которая, как пишут, является одним из районов Китая, и которой угрожала царская Россия, в конечном счете не была направлена против самого Китая, а вместе с Октябрьской революцией положила конец внешней агрессии со стороны России и тем самым оставляет открытым вопрос о возможности воссоединения Монголии с тем государством, в составе которого она якобы всегда находилась, т. е. с Китаем. Этим самым маоисты хотели бы выхолостить ярко выраженное антикитайское, национально-освободительное содержание Монгольской Народной революции 1921 г. В связи с этим следует заметить, что, говоря о классовом и социальном характере монгольской революции, не следует забывать и о ее национально-освободительных задачах, которые заключались в полном обеспечении независимости и территориальной целостности страны от посягательств внешних агрессоров, в первую очередь от китайских милитаристов и гегемонистов. Как отмечено выше, китайские милитаристы принимали все меры, чтобы задушить монгольскую революцию в колыбели. Несостоятельность всякого рода антинаучных рассуждений и извращений истории народной революции становится очевидной в свете многочисленных научных исследований монгольских историков по данному вопросу.[47]
Грубейшие извращения маоистами новейшей истории Монголии нашли свое яркое выражение в оголтелой шовинистическо-клеветнической кампании, которая в сущности предназначается для прикрытия и оправдания усиленных военных приготовлений Пекина против МНР.
Объектом нападок маоистов являются некапиталистический путь развития МНР, его положительный опыт и международное значение. Начиная с 1963 г., маоисты стали публиковать клеветнические статьи, направленные против исторического опыта нашего некапиталистического развития. Так, например, в «Жэньминь жибао» писалось, что Монголия «превратилась в колонию» Советского Союза, и «потерпел крах» некапиталистический путь ее развития; опыт некапиталистического пути развития «является отрицательным примером для народов Азии, Африки и Латинской Америки».
