«Вопрос о путях распространения предков айнов на Японские острова не может быть решен в настоящее время с полной достоверностью — слишком фрагментарны пока материалы по археологии Филиппинских островов, Тайваня, островов Рюкю» 8. Но науке известны антропологические факты, которые говорят о том, что уроженцы Рюкю обладают по сравнению с японцами других районов страны значительным усилением айно-идных черт. А это означает: предположение о том, что «острова Рюкю входили в маршрут этих древних переселений», вполне реально.

Конечно, нельзя с полной определенностью утверждать, что все остальное Л. Я. Штернбергу было абсолютно ясно: «Их язык стоит совершенно изолированно среди сонмов языков Азии, — писал Штернберг. — Са-

7 Цит. по кн.: М. Г. Левин. Этническая антропология Японии. М„1971, с. 197.

8 Там же.

6 Зак. 474

мая разработка этого языка ждет еще своего научного мастера».

Многое, очень многое ждало своего «научного мастера». Несомненно, длительная командировка Б. Пилсуд-ского и В. Серошевского в 1903 году дала значительный материал для изучения вопроса, но как было бы хорошо иметь возможность создать свою постоянную этнографическую агентуру среди японских айнов, живущих на Хоккайдо! К сожалению, скудный бюджет музея не позволял всерьез думать о решении подобной задачи. Оставалось надеяться на случайные поездки командируемых в страну востоковедов. Штернберг снабжал этих командируемых специальной программой, в которой излагал требования, необходимые к выполнению при сборе этнографического материала.

Когда Николай Невский в 1915 году отправился на двухгодичную стажировку в Японию, он не преминул перед самым отъездом встретиться с Л. Я. Штернбергом, чтобы получить у него последние наставления. Они пришлись очень кстати, когда Невский, может быть неожиданно и для него самого, вошел в тесный контакт с аборигенами Хоккайдо — айнами. Все, что он слышал от своего учителя об этом народе, очень пригодилось ему. Волею судьбы оказавшийся в непосредственной близости к айнам, Невский морально был готов к тому, чтобы заняться языком, этнографией, фольклором этого народа. Айны составили одну из ярчайших страниц в научном творчестве Николая Александровича Невского.

Хоккайдо, самый северный из японских островов, айны считали своей исконной землей, своей древней родиной и называли его «айнумосири» — страною айнов. На самом же деле они были на Хоккайдо пришельцами, которых на протяжении многих столетий японцы теснили с юга, ведя с айнами кровопролитные войны. Сведениями об этой борьбе японцев с айнами изобилует древняя история Японии.

К тому времени, когда Невский в октябре 1919 года поселился на Хоккайдо, айноведение находилось на ранней стадии своего развития. Ученых, посвятивших себя изучению айнов, как в самой Японии, так и за ее пределами были считанные единицы.

Один из самых загадочных народов на земле подчас описывали в причудливо-обывательском тоне:

«Айны — самое волосатое племя на свете. Роскошно-густые черные бороды и косматые бедра странно противоречат гладким плешам их господ и повелителей (японцев. — Л. Г., Е. К.). Это — народ дюжий, но отличающийся каким-то сплющиванием некоторых костей рук и ног, какого не видим ни у кого, кроме известных пережитков пещерников Европы. Женщины татуируют себе усы на верхней губе и геометрические фигуры — на руках. Оба пола отличаются мягким, любезным нравом, но страшно преданы пьянству. Они грязны: мытье совсем незнакомо им.

До последнего времени айны жили добычей от охоты и морского рыболовства; но с заселением острова японцами оба эти источника существования начали иссякать. Несмотря на отеческую заботливость правительства, они, кажется, осуждены на вымирание, хотя, правду сказать, в последние пятнадцать лет их количество держится на 17 тысячах. Их религия — простое почитание природы. Солнце, ветер, океан, медведь и прочее — все это у них камуи, т. е. «боги», в их честь втыкаются точеные палочки. Медведь хотя и обоготворяется, но его приносят в жертву и едят с торжествами, составляющими самую своеобразную и живописную черту жизни айнов. Перед всякой едой читается молитва… Этот жалкий народ дорожит даже кучей волшебных предметов или фетишей — перьев, раковин, улиток, черепов животных или птиц и т. д. И голова его переполнена верой во всякого рода волшебства и чародейства.

У айнов есть милые сказки. В большинстве они стараются объяснить какое-нибудь явление природы…

Язык айнов прост и благозвучен… Счет крайне мудрен… Немудрено, что у многих айнов более простой японский счет заменил эту невозможную систему. И вообще их юное поколение, кажется, совсем отказывается от родного языка впользу японского. Айны до сих пор не знают грамоты: сказки… да грубые песни, устно передаваемые из поколения в поколение, — вот вся их литература» 9.

Невский, воспитанный в гуманных традициях пере

«Чемберлен. Вся Япония. СПб., [1908?], с. 9—10.

6*

довой русской этнографической науки, не мог воспринимать айнов как «дикарей», для которых японское правительство в лице сахалинской администрации было «отечески заботливым». Невский осознавал и тот вклад в общечеловеческую культуру, который, несомненно, внесли айны, и то значение для науки о человечестве, которое имеет разгадка происхождения и миграции этого народа. Бесписьменные айны хранили сведения о своем прошлом в устном творчестве, фольклоре. Именно к фольклору айнов и обратился Николай Александрович. Одним из виднейших, если не самым видным, айноведов был Киндаити Кёсукэ, учитель и друг Н. А. Невского.

Невский переехал на Хоккайдо в октябре 1919 года, а уже в феврале 1920-го он справляется в письме к Киндаити, нет ли связи между Осира и айнским божеством Сираткикамуи.

Первый текст Н. А. Невскому продиктовала в 1921 году 65-летняя айнка по имени Копоану, родом из провинции Хидака. «Копоану — чистокровная айнка из деревни Сюмункоци (в японском произношении — Сиункоцу), уезда Сару в провинции Хидака, на о-ве Хоккайдо. У нее не заметно каких-либо антропологических особенностей, указывающих на влияние японской крови; она знает массу образцов своего родного фольклора и исполняет его безукоризненным языком» 10.

Айны на Хоккайдо жили главным образом в долине р. Сарапет, где селились вперемежку с японскими крестьянами.

Копоану была типичной айнкой в том смысле, что хранила в памяти множество фольклорных сказаний и песен. Айны обладали оригинальным фольклором. Фольклорные жанры айнов были разнообразны: похоронные плачи и лирические любовные песни, загадки и сказки, молитвы, чрезвычайно развитый своеобразный животный эпос. В сказаниях отражалась жизнь народа.

Верный наставлениям Л. Я. Штернберга, Невский решил обойтись без переводчика. Занятия с Киндаити уже в какой-то мере подготовили его к непосредственному общению с носителями языка, кроме того, почти

10 Н. А. Невский. Айнский фольклор. М., 1972, с, 43. Цитируем здесь и далее по этому изданию.

рее айны говорили по-японски. Записанные сказания Невский довольно успешно переводил сам, в редких случаях прибегая к помощи Киндаити.; Первое упоминание о записи текста от Копоану относится к февралю 1921 года, но уже через полторы недели Невский записывает очередное сказание. Он отмечает: «Диктовала Копоану», текст в 1690 пятистрочных строф! Этот текст, «меноко-юкара», он прихватил с собой в Токио, куда отправился по случаю Нового года. Долгие праздничные досуги Невскому в тягость, 30 декабря он записывает в дневник: «Разбирал меноко-юкара…» То же самое— 1 и 2 января наступившего 1922 года: «Разбирал меноко-юкара. Пока дело подвигается слабо, не могу еще как следует анализировать текст. Придется в новом году прослушать лекции две у Киндаити…».

С февраля дело явно «пошло». Записи от Копоану чередуются теперь с текстами, записанными от Таннэ-санно, 49-летней айнки из деревни Момпецу (Момбэ-цу — яп.). Десять дней подряд начиная с 11 февраля Невский записывает от обеих сказительниц меноко-юкара, камуи-юкара, упаськума и другие образцы фольклорных жанров.