Накапливалась информация, но вместе с тем расширялся и круг неизвестного. Было ясно, что божество в народном быту связывают с самыми различными поверьями. По одному поверью, например, поклоняющийся не должен есть мяса животных и птиц, а также куриных яиц, ибо искривится рот, по другому, бог покровительствует лишь больным и увечным, и, если надежды на выздоровление нет, Симмэсама дает об этом знахь — колокольчик, используемый во время молитвы, непременно в этом случае падает на землю и разбивается.

Но каким образом все это связать с «основным занятием» бога — шелководством?

Все вновь увиденное и услышанное Невский подробно излагает в письмах своему учителю Янагита ипред

полагаемому соавтору будущей работы об Осира — Сасаки Кидзэн.

Наступила осень 1921 года. Кое-какие итоги почти двухлетним занятиям можно уже подвести. Оказывается, культ Осира распространен гораздо шире, чем это показалось вначале. Есть обнадеживающие сведения даже с о-вов Рюкю. Судя по рюкюским хроникам, там имеются божества, названия которых в соответствии с законами исторической фонетики могут восходить к «уасира» или «сираку». Это следует проверить. И, как видно, Осира не ограничивается покровительством шелководству. Теперь кажется весьма вероятной и «айнская» версия относительно Осира. И все-таки пока все это — гипотетично. Но Невский уже с большой долей уверенности пишет: «По моему скромному мнению, элемент связи с шелководством — позднейшее привнесение в верования об Осира. Не был ли вначале этот бог покровителем удачной охоты? Я думаю, доказательством может служить то, что Осира фигурирует во время гадания об удачливости охоты. Используют четки, к которым прикреплены рога и клыки животных, лук, тетивой которого пользуются шаманки…».

Однако материала явно не хватает. Трудно интенсивно работать, сидя в глуши, не имея возможности свободно ездить по стране, бывать регулярно в Токио. Огромный труд затрачен на изучение Осира, а в результате — небольшая публикация в этнографическом журнале.

Но Осира привел Невского к айнам. Таинственный поэтический народ целиком захватил его. Несколько месяцев интенсивнейших занятий — и он полностью окунулся в стихию языка и фольклора айнов. Никогда прежде Невский не встречался с айнами и тем не менее хорошо знал их. Айны были одним из главных научных направлений Л. Я. Штернберга.

Впервые Л. Я. Штернберг столкнулся с этим удивительным народом в сахалинской ссылке. Удивительными айны показались ему и потому, что они резко отличались своим внешним видом от гиляков, и потому, что одевались не так, как остальное местное население, и орнамент, которым они украшали одежду и домашнюю утварь, был оригинальным, непохожим на гиляцкий. Сахалинские айны были большеглазы, в отличие

от монголоидов — волосаты. Густые бороды, волосы на груди и плечах. Летом вместо одежды — только набедренные повязки.

«Чем ближе знакомился Лев Яковлевич с айну, тем большей загадкой они ему казались. Откуда пришли они на Сахалин и Японские острова? Следы какого прошлого хранит их культура? Льва Яковлевича охватило чувство охотника, идущего по запутанному следу. Первое впечатление от этих нагих людей, от их камышовых жилищ, от ткацкого станка наводило его на мысль о южном происхождении айну. Язык их по своему строю очень отличался от всех местных языков. Лишь отдельные слова, например обозначающие собаку, упряжь, сани, зимнюю одежду, были схожи с гиляцкими. Много общего было в сходном обычае Медвежьего праздника и в культе инау. Кто же от кого и что позаимствовал? Штернберг понимал, что сумеет в этом разобраться, лишь располагая сравнительным материалом» 5.

Уехав с Сахалина и став сотрудником Музея антропологии и этнографии, Л. Я. Штернберг не изменил своей увлеченности айнами. У музея появилась возможность выделить средства на командировку к айнам Южного Сахалина и о-ва Хоккайдо. Всего айнское население земного шара тогда не превышало 20 тысяч человек. Сахалинские айны насчитывали не более трех тысяч от этого числа, большая часть древнего народа жила на японской территории, на о-ве Хоккайдо. В командировку были отправлены сотрудники музея Б. Пилсудский и В. Серошевский, в свое время бывшие, так же как и Штернберг, политическими ссыльными. Несколько месяцев они провели в командировке в Японии, собирая материал для музея, занимаясь наблюдениями над айнами по методике Штернберга — внутри племени, без посредника. В музей начали поступать ящики с коллекциями, письма с фотографиями.

В ящиках — айнские халаты из рыбьей кожи и полотна, вытканные из волокон крапивы, плетеные циновки. Почти на всех вещах — своеобразный стилизованный спиралевидный узор-орнамент. Пришла целая кол

5Н. И. Гаген-Торн. Лев Яковлевич Штернберг, М., 1975, с. 89–90.

лекция инау. Инау… Рассматривая застружеиные палочки, Штернберг вспоминал, как впервые столкнулся с инау — этим характерным элементом айнской культуры.

«Нахлынули сахалинские воспоминания: гигантская растительность южносахалинской тайги; быстрая речка Поронай, по которой он спускался в лодке; старшина айнского селения Мауко Ниседус, с которым вел длинные разговоры… Когда Штернберг пришел к нему, старик ставил у очага длинную заструженную палку.

— Что это такое? Зачем вы их всюду ставите? — спросил Лев Яковлевич.

— Итаку-айну, — объяснил старик, — мы говорим ему, что нужно, он говорит „камую".

„Итаку" означает „посланец", „оратор"; „камуй" — „хозяин", „бог", „дух". Это Штернберг уже знал.

Значит, инау — посланец, передающий духу пожелания людей.

Примитивные племена необычайно ценят искусство красноречия, поэтому инау — олицетворение красноречия. Стружки изображают длинные гибкие языки» 6.

Штернберг продолжал увлеченно работать над айнской проблемой и 13 мая 1905 года сделал предварительное сообщение о результатах своих исследований на заседании Русского антропологического общества.

«Айну — маленькое угасающее племя, некогда занимавшее весь Японский архипелаг, — представляет одну из самых таинственных и интересных этнических индивидуальностей, какие только знает этнография», — говорит Штернберг. Он говорил и о неразработанности вопроса об айнском языке, о недостаточном знании истории этого народа. «Но, быть может, самое интересное в культуре айну представляют их верования и религиозные обряды». Штернберг отмечал, что вся жизнь народа айну заполнена инау — предметами культа, бесчисленными и разнообразными по формам и размерам.

Больше четверти века Штернберг отдал айнской проблеме. Последняя из его работ по айнам увидела свет уже после смерти ее автора. В 1929 году в «Сборнике Музея антропологии и этнографии» (т. VIII) была напечатана итоговая статья «Айнская проблема». В ней,

0 Там же, с. 184.

используя почти четвертьвековой опыт исследования, Штернберг решал одну из самых важных сторон проблемы — вопрос о происхождении айнов, о положении их антропологического типа в расовой систематике. Штернберг явился основоположником так называемой «южной» теории происхождения айнов. Его вывод сводился к следующему: «И географически, и по всему их habitus'y, культурному и физическому, айну необходимо отнести к кругу австронезийских народов… В Австроне-зии, и именно в западной ее части, судя по их бородатое™, была их первоначальная родина, и отсюда начались их долгие странствия и столкновения с другими расами и культурами» 1.

В предварительном своем виде «южная» теория была аргументирована Штернбергом еще в начале века. Излагая свою гипотезу слушателям «приватиссиме», Штернберг еще и еще раз проверял сделанные предположения, подыскивал им все более убедительные доказательства. Но один вопрос оставался безусловно открытым, он касался путей, по которым айны странствовали и сталкивались с другими расами и культурами, прежде чем осели на северных территориях. Даже в наше время, в 70-е годы, ученые считают, что эта проблема остается «белым пятном» в науке о человече-"стве.