Слевич сразу предстал в сущности, наверное, самого демократичного и «свойского» человека из этого окружения, с которым можно было запросто вести разговоры буквально на все темы, включая запретные (помнится, на чей-то вопрос о его хобби, тут же последовал оригинальный ответ: «конечно, женщины!»). Редко кто был столь щедро наделен даром светскости — не какой-то пьяной, «застольно-подстольной», а самой светлой, рассудительной, которая у него никогда не превращалась в нечто общественно-престижное и, тем более, в элемент личной выгоды. И это притом, что круг «богемных» друзей у него был очень широк. На устраивавшихся им «вечеринках» иногда присутствовали весьма известные народные артисты (и артистки), главные режиссеры, что, с одной стороны, свидетельствовало о незаурядных качествах самого хозяина, а с другой — придавало дополнительный шарм подобного рода раутам-тусовкам.
Это были те времена, когда большое уважение еще вызывала не только докторская мантия, но и звание кандидата наук. Соломон Борисович уже тогда был автором нескольких серьезных книжек (посвященных, в частности, Антарктиде), что в процессе общения с ним вызывало неподдельное чувство восхищения этим человеком. Можно сказать, что именно он привил целому поколению ленинградских (и не только!) географов интерес к шестому континенту, поскольку ему, как никому другому, удалось доходчиво и увлекательно рассказать читателю об этой, расположенной «на куличках» земле. (Имеется в виду, прежде всего, его работа «Ледяной материк сегодня и завтра» 1968 г.).
Более глубоко с творчеством Соломона Борисовича пришлось познакомиться в процессе обсуждения его докторской диссертации. Деликатный штрих в этой связи заключался в том, что, будучи еще достаточно «зеленым», автор этих строчек был «назначен» секретарем партийной организации географического факультета, а согласно существовавшему тогда положению, партийный представитель непременно состоял членом диссертационного совета. По заданию таких «зубров» как Дмитревский и Лавров, мне пришлось несколько дней усердно штудировать нетленный труд Слевича и участвовать в предварительном его обсуждении, стремясь при этом еще и не «ударить в грязь лицом». Поскольку слишком комплиментарные рецензии не приветствовались, надо было искать допущенные в работе хотя бы символические «огрехи».
Они были незамедлительно обнаружены в призыве соискателя расширить масштабы вылова ...криля— маленького рачка, в изобилии водящегося в антарктических водах. (Впрочем, согласно энциклопедии, криль — это собирательное название мелких морских планктонных ракообразных в поверхностных слоях воды умеренных и высоких широт океанов обоих полушарий). Очень жалко стало этого самого криля! Острие нашей критики ассоциировалось с угрозой поголовью китообразных, для которых криль служил основным источником протеинов. Честно признаться, наша критика была не беспочвенной. Объемы вылова криля быстро возрастали, в частности, в связи с появлением 200-мильных экономических зон, ограничивавших вылов морепродуктов другими государствами, вызвавшим передислокацию как советских, так и иностранных траулеров в антарктические воды.
Надо сказать, что авторитет Соломона Борисовича в области изучения проблем Антарктики был непререкаем. Многие его публикации по изучению шельфовой зоны Мирового океана, полярных регионов («Ледяной материк сегодня и завтра», «Шельф: освоение, использование», «Антарктика в современном мире, Океан: ресурсы, хозяйство» и др.) не потеряли своей свежести и сегодня.
Вообще у него было хорошее перо. И читатели знают его не только как автора многочисленных работ по географии «крайних северов» и «крайних югов». Много сил и таланта он отдал проблемам политической экономии (в 1947 г. он окончил Ленинградский университет по специальности политэкономия и аспирантуру там же), и, что особенно примечательно, — созданию произведений в области изящного искусства, вплоть до поэзии и сказок. Конечно, он не «опускался» до «погружения в шепот, робкое дыханье и трели соловья», равно как и в атмосферу «разлук, прикосновенья рук, движенья губ» etc — по крайней мере, нам об этом ничего неизвестно. Он писал образно для детей, популярные эссе о рыночной экономике и т. п.
Корифей признавал только одну силу — силу аргумента, научно обоснованного вывода. Помню, к нему на официальный отзыв издательством была направлена, написанная нами в соавторстве (с профессорами Григорьевым и Ягья), книга «Горизонты Ойкумены». Вопреки нашим ожиданиям, покоившимся на многолетней дружбе и совместных «чаепитиях», он дал достаточно «жесткий» отзыв на первоначальный вариант рукописи, давая понять, что склонен работать без фальши, не унижая себя приспособленчеством. Его задача была одна — искать истину, и он ей старался не изменять. Это была позиция настоящего ученого.
...Свой недуг (тяжелый паралич) он переносил стоически. Нестерпимо больно было видеть, как он страдал в последние годы. Знал, что обречен, но это не мешало ему ощущать всю полноту жизни, был чутким и щедрым, каким может быть только счастливый и мужественный человек. Превозмогая боль, он публично отмечал свои дни рождения, приглашал (конечно, с помощью несравненной жены Наташи) многочисленных друзей, и при этом искренне радовался. Чем немощнее становилась его телесная оболочка, тем зримей разгорался в нем свет духовности...
Но, а чем же закончилась история с нашей критикой позиции докторанта по проблема антарктического криля? Помнится, Соломон Борисович лукаво кому-то подмигнул, напомнил о неиссякаемых запасах криля и добавил, что он располагает еще и другими — секретными аргументами, которые он собирается предъявить после обсуждения диссертации. Назревала какая-то интрига.
Обещанные аргументы оказались достаточно оригинальными и были представлены в комнате общежития проф. Дмитревского (он там ютился), где в качестве закуски была выставлена необыкновенной вкусности крилевая паста «Океан». Теперь уже немногие знают, что этот продукт— советское «ноу-хау». Он был разработан в 1966 году научной группой Всесоюзного научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО) на судне «Академик Книпович» и в 1972 г. поступил в продажу. Однако люди опасались покупки морепродуктов из-за незнания вкусовых свойств и способов приготовления. В связи с этим была организована масштабная рекламная кампания по продвижению пасты, основным методом которой стали дегустации.
Такую дегустацию и устроил нам Соломон Борисович, доказавший высочайшую биологическую и пищевую ценность пасты (приготовленной из мяса шейки и содержимого головогруди) и содержащей большое количество витаминов и микроэлементов. Поскольку стол был накрыт по-мужски скупо, криль служил едва ли не единственным «закусоном», который показался тогда просто фантастическим. (Добавим: в 1980-е годы Калининградский рыбоконсервный комбинат стал вырабатывать пасту «Коралл» из пасты «Океан», смешанной с творогом и сливочным маслом).
Нетрудно догадаться, что после этой дегустации наше критическое замечание невольно пришлось смягчить (разумеется, с учетом несметных запасов криля в Антарктике).
12. «Я БУДУ ЖИТЬ
ПРИ КОММУНИЗМЕ»
Честно говоря, архиумные рассуждения о подлой сущности интеллигенции (само словечко вошло в моду с легкой руки П. Боборыкина) нами никогда не воспринимались всерьез. Вспоминая фразу Бердяева о том, что «дух интеллигентской массы бездарен до ужаса, лишен всякой творческой и общечеловеческой идеи, банален до тошноты» и то, как припечатал Солженицын интеллигенцию (назвав ее «образованщиной»), невольно задаешься вопросом, а кто же были сами эти великие умы, если исходить из исходных значений лат. intelligentzia — «понимание, сила» и intelligens — «умный, понимающий, знающий, мыслящий, общественный слой людей».
В любом смысле понятия «интеллигенция» ассоциируется с мыслительной деятельностью людей, с критическим способом мышления, со способностью людей усваивать опыт и знания. Отсюда, Бердяев, Ульянов-Ленин, Солженицын — это типичные интеллигенты, а те, которых вождь революции называл г..., к интеллигенции просто отношения не имели. (Они скорее удовлетворяли одной заметке, появившейся в провинциальной газете «Новости дня» еще в 1903 г.: «Судя по пенсне и шляпе, самоубийца принадлежал к интеллигенции»).
