encoding and publishing house

© Зорин Г.А., 2023

© Издательство «Aegitas», 2023

(В порядке появления)

Каратыгин – заведующий.

Казимиров – служащий.

Вера Юрьевна – жена Казимирова.

Нина Михайловна – жена Каратыгина.

Федя – сосед Казимировых.

Спутник Феди.

Дина – дочь Казимировых.

Богатыревич – ее однокурсник.

Елена Глебовна – секретарь.

Соусов – служащий.

Анна Гавриловна – хозяйка комнаты.

Варя Лыткина – ее племянница.

Попов, Людмила, Барышев, Лукин – спортсмены

Комментатор.

Ассистентка.

Режиссер.

Киноактриса – партнерша Казимирова.

Рыжий хиппи.

Маня.

Спортсмены, массовка, журналисты, хиппи.

Еще до открытия занавеса возникает мелодия. Сначала слышен солирующий голос:

И хор подхватывает:

На стадионе. Трибуны. Две четы – Казимировы и Каратыгины. Периодически доносится глуховатый дробный звук – бьют по мячу. Милицейская трель судейского свистка. Мажорный свист зрителей. Неясные крики «ы-ы-ло!».

Каратыгин (полный мужчина, в светлой шляпе, в светлом костюме, с веером в руках). Ну вот… Ну скажите… Ну что это, право?

Казимиров (ему примерно сорок пять, нервен, подвижен, с обильной проседью). Павел Аркадьевич, это игра, в игре все возможно.

Каратыгин (обмахиваясь веером). Невыносимо душно. Я понимаю, что это игра, но в игре необходима разумность. Это не радует глаз.

Казимиров. Но вы посмотрите, как он ловко бьет по мячу.

Каратыгин. Где ж ловко? Где ловко?.. Никакого изящества. Никакой, простите, этакой… грации. Валерьян Сергеевич, вы меня удивляете.

Вера Юрьевна Казимирова (худенькая, черненькая женщина, одних лет с мужем. Держится напряженно). В самом деле, ты вечно споришь.

Каратыгин. Ну вот, ну видите, он опять не попал. Воля ваша, я этого не понимаю. Вы привели нас, вы утверждали, что мы увидим нечто прекрасное…

Казимиров. Павел Аркадьевич, взгляните вокруг – на эти цвета, на эти краски…

Каратыгин (обмахиваясь веером). Ах, мой друг, вы эмпиричны.

Казимиров. Ведь это парад молодости и красоты…

Вера. Ну вот, ты опять споришь, опять…

Нина Михайловна (пухлая женщина, с выпуклыми, всегда удивленными глазами). Да, мой друг, Павел Аркадьевич прав. В этом футболе совсем нет мысли.

Казимиров. Нина Михайловна, если бы вы прочитали специальную литературу…

Каратыгин. Согласен, я не специалист, но, смею думать, довольно быстро схватываю суть дела. Вы говорите – парад молодости и красоты…

Казимиров (с достоинством). Не отрекаюсь.

Каратыгин. Тогда объясните, что ж тут красивого?

Казимиров. А красоту объяснить нельзя.

Каратыгин. Простите, родной, это отговорки. Это всего лишь фигура умолчания. И вот этот игрок… Он вовсе не молод. Более того, он лыс.

Голос. Ему на пенсию пора!

Нина. Вот вам глас народа!

Вера (мужу, хлопая в ладоши). Валерьян Сергеевич, ты побит. Ты побит по всем статьям.

Казимиров (с досадой). Чему ж ты радуешься, я не понимаю…

Вера. Я не радуюсь, я объективна.

Каратыгин. Лысый человек выбегает в трусах… Воля ваша, это нелепо…

Голос. Крой его, папаша, он – за лиловых!

Каратыгин (с неудовольствием). Однако почему он заговаривает с незнакомым? Ну и местечко…

Казимиров. Павел Аркадьевич, здесь нет незнакомых. Сто тысяч человек, сто тысяч миров становятся единым организмом.

Каратыгин. Ну вот, ну право… вы опять за свое… Какая-то странная нивелировка.

Нина. А эти дикие крики: «На, мыло!» Зачем тут мыло? Что тут с ним делать?

Каратыгин. Все нелепо, все непонятно.

Вера. Должно быть, это местное арго.

Нина. Вы полагаете? Может, и так.

Казимиров не реагирует, мрачно-сосредоточенно следит за игрой.

Каратыгин (обмахиваясь веером). Как жарко. Немилосердно печет.

Вера. В самом деле, настоящее лето.

Нина. Да… лето. Как это неприятно.

Вера. Вы не любите лета?

Нина. За что мне его любить? Павлу Аркадьевичу нужно на море. Мне нельзя. Мы должны жить в разлуке.

Вера. В самом деле, это обидно.

Нина. Прошлым летом он отправил меня в Дом художников.

Вера. Но там, должно быть, своеобразно. Говорят, это очень занятные люди.

Нина. Ужасные люди. Прожила месяц, ко мне никто и не подошел.

Вера. Как же это?.. Действительно, странно…

Нина. Скука, тоска. Я звонила мужу ежевечерне: «Папуленька, возьми меня отсюда к себе».

Казимиров. Да бей же! Бей!

Нина испуганно отшатывается. Свисток. Свист. Звучит музыка.

Каратыгин (взволнованно). Что случилось? Куда они еще уходят?

Нина. Видимо, антракт.

Казимиров (страдая). Перерыв.

Каратыгин. Вот это мило. Что же нам делать? Так и сидеть?

Казимиров. Когда кончится матч, будет лотерея. Каждый обладатель билета может что-нибудь выиграть.

Каратыгин. Ну вот – когда кончится! А что я буду делать сейчас?

Казимиров (сдержанно). Вот мороженое продают.

Каратыгин. Мороженое я, пожалуй, съем, но все равно организовано здесь все кошмарно.

Нина. Прошу тебя, маленькими глотками.

Каратыгин складывает веер, ест.

Вера (Нине, умиленно). Я все смотрю на него и не устаю удивляться. Крупный человек, вершит судьбами и вместе с тем – большое дитя.

Нина (ласково глядя на мужа). Вы правы, у него редкое сочетание непосредственности и государственного ума.

Вера. Я читала, во всех больших людях непременно есть нечто детское. Это трогательно до слез.

Нина. Вы слышали, ему не понравилось, что во время антракта зритель забыт. И он уже лишился покоя. Смотрите, нахохлился, недоволен, в самом деле, похож на ребенка…

Вера (матерински). Губы надул…

Нина. Да, и губы надул, а между тем его мысль напряженно работает – как бы устроить тут все разумнее, занять это время с пользой для всех.

Вера. Валерьян Сергеевич когда приходит со службы, всегда мне рассказывает о нем.

Казимиров (резко). Вера!

Вера (с принужденной улыбкой). Я тебя выдала? Ну не буду.