Сожжение ведьмы
Cожжение ведьмы происходит единожды.
В крайнем случае — дважды.
Но никогда не трижды.
Дневники Кэтти, 1896 год.
Записи, которым можно верить.
Я не знала, что со мной происходило после драконова пламя. Не имела ни малейшего понятия о том — жива ли я, или уже ухожу на тот свет. И мне теперь вместо экзаменов следовало бы готовиться к распределительной чаще, да Лестнице Мертвых, находящейся на распутье двух умерших миров. Я видела Лестницу лишь на картинках. Но отлично знала ее значение из бабушкиных сказок.
Лестница Мертвых имела три возвышения. Три разветвления, предназначенные для оберегания трех родных сестер — Детей Теней, которые в безработное время присматривали за Лестницей и направляли путников на более правильный путь.
Лестница, ведущая наверх, выбирала счастливчиков методом тыка. Она предназначалась для отважных людей, готовых всю свою посмертную живую жизнь прислуживать главе администрации ангельского Совета Ларетте.
В последнее время ангелы брали к себе всех без исключения. Своим принятым решением они разгневали Паллариум, который уже давно — если верить дошедшим до людей слухам — не видел искаженных новых душ.
Вторая лестница шла вниз. И она вела непосредственно в Паллариум, который раньше назывался просто адом. В Паллариуме правил Сатана, который все еще продолжал встречаться с самой старшей сестрой Детей Теней, но, увы, в силу своей клятвы, она не могла закинуть им парочку новых, только что пришедших на распределение душ. По иронии судьбы, к моему великому сожалению, Дети Теней прислуживали Совету. И я до сих пор не понимала, как же так вышло, что одна из сестер начала встречаться с самим исчадием ада.
Третья лестница вела в неизвестность. Она ни шла ни наверх, ни вниз. Расположившись по середине, Лестница уходила далеко за горизонт. Охранявшая ее младшая сестра явно скучала, раз старалась приходить на свой второй пост раз в несколько сотен лет. Да и то она приходила, если вспоминала о второй работе. Ведь если верить слухам, то младшая сестра забывала свои предыдущие жизни. А когда вспоминала их, то с неимоверным трудом и поддачей информации двух старших сестер.
В сказки я давно верить перестала. Как и в драконов, которые, на мое велико разочарование, все же продолжали существовать в нашем мире.
Из мирного и более-менее спокойного сна меня вывели голоса.
Голоса в голове сплетались в один кокон, заставляющий меня думать, что я умерла. Либо же находилась на грани мертвечины. Мне не нравился не один из возможных вариантов происшествия.
Я лежала на твердой поверхности с закрытыми глазами. Осторожно дыша, я пыталась вспомнить произошедшие со мной событие последних часов жизни.
Меня пытались подпалить. Сжечь. Окончательно уничтожить.
Драконов огонь, со всей силой проникнувший в комнату подземелья не исходил из дружелюбного побуждения. Он был направлен с целью уничтожения.
Мысли, до инцидента роющиеся в моей голове, смолкли. Они ушли на покой, давая мне возможность отдохнуть и набраться сил. Даже в такой плачевной ситуации, мне было интересна судьба Авроры. Такие как она — злые принцессы с доброй душой — практически никогда не умирали. Я, также, не упускала возможность того, что Аврора самолично подстроила поджег, чтобы отвести от себя подозрения. Но тогда встает резонный вопрос: зачем она просила у меня помощи? Ясно же, что я ей нужна была для дела. Глупо было вот так покончить с той, кто действительно мог бы пригодиться.
Отдаленно я слышала шорохи, напоминающие едва заметные шаги. Они то приближались к кровати, либо отдалялись от нее, пытаясь заглушить тем самым свое приближение. Кто они — враги или друзья? Я не знала, но пока я находилась в бессознательном положении, выяснить наверняка, увы, не могла.
— Какого черта ты вмешалась в происходящее?
Мужской голос. Знакомый, и такой родной. Он явно не принадлежал Питеру. У четырнадцатилетнего мальчишки голос был на октаву ниже.
Обладатель голоса был зол. Он едва сдерживался, чтобы не разнести половину места, куда меня привели сразу же после нападения.
— Она и так узнала то, что не должна была знать. — Женский голос давно спорил с мужским.
— Она давно о них знала, просто не имела представления, где они находятся. В каком-то смысле, ты сама виновата, что принесла их и поставила на видное место.
— В твою задачу входило ослепить бдительность, а не устраивать цирк.
— Цирк здесь устроила только ты. Твоя же была идея позвать ее на званный ужин и познакомиться поближе. Может объяснишь уже, зачем она тебе сдалась, пока я окончательно не вышел из себя?
Мне давалось с большим трудом лежать в неподвижном состоянии и слушать. С каждой произнесенной фразой, мне хотелось улыбнуться. Я поняла, кто находился рядом и кто ответственен за мою смерть. С одной стороны, я была даже этому рада. Мне не придется оправдываться ни перед Питером, ни перед Дереком. Но, с другой стороны, я хотела услышать как можно больше необходимой информации из уст женщины. Я знала — она ее расскажет. Почему-то все рассказывают о своих действиях под гнетом оправдания и несправедливости.
На этот раз в ходе разговора Дерек преследовал свою цель, которая меня никак не касалась.
— Я говорила тебе, дорогой, — я могла представить, как матушка Дерека погладила его по руке, пытаясь успокоить своим приторно-сладким голосом, — не привязывайся к этой девчонке!
Приторно-сладкий голос сменился на крик, от которого у меня слегка заболели перепонки. Не удержавшись, я поморщилась, надеясь, что Дерек и его матушка не смотрели на мое бессознательное тело и не видели исходящей с моего лица мимики.
К сожалению, я оказалась далека от желаемого результата.
— Она нас слышит? — Перейдя на шепот, нервно поинтересовалась матушка Дерека. — Все, что мы тут говорим?
— Вряд ли. — Засомневавшись, ответил Дерек. — Я ее знаю достаточно хорошо. Она никогда не могла удержаться от колких вопросов, и, если бы она нас слышала, то, скорее всего, она бы уже открыла глаза, пытаясь понять, зачем же ты ее подожгла и полностью переродила.
— Тогда почему она поморщилась?
— Ее, как и меня, наверняка умудрился протрезвить твой нескончаемый визг, слышимый даже покойниками.
— Я не убивала твою ненаглядную невесту. — Слово невеста матушка процедила сквозь зубы. — Этого мне еще не хватало!
— Тогда какого черта ты своевольно решила поджечь подземелье, заранее не посмотрев, кто же скрывается в тех подвалах?
— Мне нужен был труп Авроры. — Мое тело похолодело, стоило мне услышать с каким пренебрежением и стальными нотками отзывается о принцессе матушка Дерека. — Я в сотый раз говорю тебе, что не знала о нахождении рядом с ней еще и Лели.
— Плевать. Ты ее возродила, вот и станешь ее учителем.
Беспрекословности в голосе Дерека можно было только завидовать.
— Я не стану обучать ту, которая не успела совладать с собственной магией! Знаешь, как сложно приручить дракона, не знающего свои способности? Ее драконья сила спалит девушку изнутри намного быстрее, нежели она сможет поиграться с темной магией.
— Сама виновата. — Я мысленно представила в голове отсутствующий взгляд Дерека и его пожимание плечами. — Пусть это наказание послужит тебе уроком, который ты вряд ли когда-нибудь забудешь. Мама, сжигать дракона для восстановления его истинной сущности необходимо с умом! А не по приходящей и уходящей прихоти, посещающей тебя несколько раз на дню!
До меня донеслось злое сопение матушки Дерека. Я не стала запоминать ее имя, хотя мне следовало бы это сделать. Я решила, что как только я приду в себя, то обязательно спрошу о нем у Дерека. А то называть его матушку матушкой, пусть даже и в голове, становилось слишком фамильярным занятием. Ее звание постепенно ловило меня на мысли о предстоящей свадьбе, которую я непременно обязана была расторгнуть, пока моя — еще принадлежавшая мне жизнь — не полетела к собачим чертям.
Решив разузнать все сама, прижав Дерека к стене, я попыталась пошевелить ресницами. Глаза слегка болели. Видимо они, как и все мое тело, устали находиться в полном покое. Дерек и его матушка — как и предполагалось — перестали разговаривать.
