— Несколько сотен. — Ошарашил меня вероятной цифрой Криштон. — Мы прятались в кустах, и вышли из подполья для защиты ваших пятых точек.
Я закатила глаза. Криштон, оказывается, был еще и зазнайкой, каких свет не видел. Он любил приумножать свои достижения и магические способности не хуже Дерека, за что сразу же отправился в мой импровизированный черный список или же как я называла его за глаза — список нежелательных для общения личностей. Но, если с Дереком я еще могла спокойно общаться, время от времени ссылаясь на дружбу детства, то в обществе Криштона мне хотелось находиться с каждой минутой все меньше и меньше.
Криштон мог с легкостью походить на брата-близнеца с планеты Даккар, расположившейся в нескольких тысяч километров от нашего скудного одноименного мира Трех Измерений. В моменты сильного одиночества, я помнила, как долго сидела за учебниками, базирующимися исключительно на знаниях этой планеты, и удивлялось с каждой новой узнанной причудой жизни. Например, мне в душу запал рассказ одного ученого о том, как они избавлялись от взрослых и помещали эмбрионы еще не родившихся детей в колбы, где плод рос, развивался, а потом из одного плода появлялся брат-близнец, благодаря которому и у одного подопытного ребенка, и у другого невольно активировались магические способности, благодаря которым подростки росли исключительно до семнадцати лет. После семнадцати лет их рост автоматически замедлялся, а магия вырастала настолько, что фонтаном выплескивалась через организм. Из-за продвинутой учеными наукой, близнецы могли жить друг без друга и путешествовать только в случае полного истощения и освобождения организма от магии.
— Откуда ты, говоришь, родом? — Вновь решила попытать счастья я.
Я прекрасно помнила, что Криштон не говорил мне ничего, что могло бы выдать нахождение его семьи. Эта догадка меня и завораживала, и, невольно, настораживала. Иногда светлым магам необходимо было знать хотя бы название рода, куда вступал темный маг. Это делалось больше всего для безопасности, нежели для злых умыслов. Мы никогда не спрашивали имен родителей темного мага. Столь поспешная информация могла с легкостью привести нас к нежеланной женитьбе. А выходить замуж ближайшие лет пять я точно не собиралась.
— Род Теней и Магов. Только не говори мне, что у такой красивой девушки проблемы со слухом.
Криштон, наконец-то, соизволил меня отпустить. Я жадно вдыхала ртом воздух, продолжая хмуро смотреть на издевательски веселого парня. С ним явно происходило что-то не то, но я не могла пока понять, что именно. Он нарочно злил мое эго.
— Ты мне не говорил. — Пуще прежнего нахмурилась я. — Ты только вскользь упомянул, что сбежал из деревни для более красивой жизни. Это, видимо, у тебя проблемы со слухом, а не у меня. В какой именно школе ты учишься? В Академии для вирн?
Я хотела выжить максимум информации у парня, чтобы, если вдруг меня подведет интуиция, я не смела встречаться с ним в стенах учебного заведения. Мне хотелось верить, что Криштон появился в моей жизни в первый и последний раз. Пока что мне вполне хватало похожего общества в лице Питера, да Дерека. Третьего парня со столь знакомым характером я уже вряд ли переживу.
— О нет, я не учусь в школе для вирн. — Понял, к чему я клоню, ответил юноша. — Здесь недалеко есть другая академия. Прямо за погостом с расшумевшимися привидениями. Я учусь там. Призрачная Академия, может слышала о такой? Она открылась года три назад и еще не завоевала должной популярности среди средних адептов.
Призрачная Академия — гиблое место для подростков, которые оказались на грани вымирания и истощения магией в организме. Таких адептов существовало мало, и нас Департамент призывал стараться не распространяться об истинном смысле учебы в учебном заведении. Подростки еще не знали о своей подлинной сущности, не ведали об угасающих возможностях, а потому не знали, что их дни окончательно сочтены. На счет внезапных смертей, Призрачная Академия имела свое кладбище, где хоронили оставшуюся в организме магию. Профессора боялись, что больная магия может с легкостью принести в мир Трех Измерений лихорадку или же другую неизлечимую болезнь. На собраниях Департамент не раз уверял обычных жителей, что подростки не опасны. Они продолжают жить обычной жизнью даже под гнетом не излечимой магической болезни, и приносить плоды своих творений, которые, безусловно, так или иначе после смерти подростка останутся о напоминании об умершем.
Я невольно прикусила губу. Мне стало жалко парня. И теперь, после его объяснения, мне стало понятно почему же он стал таким заносчивым задирой. Возможно, он знал прекрасно о своем худом магическом состоянии. Возможно, он понимал, почему его — столь сильного темного мага — вдруг отправили туда, где в основном обучаются лишь наполовину слабые адепты.
— Да, я слышала о ней. — Кивнула я, понимая, что мое молчание невольно затянулось. — Но, раз ты приехал в Призрачную Академию, почему же ты тогда стоишь здесь и не идешь на встречу с другими адептами?
— Я жду свою девушку. — На его лице появились едва заметные ямочки. — Она запаздывает. Вот и решил подождать ее здесь, пока мы имеем возможность побыть вместе.
— Она разве с тобой в Призрачной Академии не учится?
— Нет. Она учится в Академии вирн. Знаешь мы ведь недавно с ней свадьбу сыграли, и я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что у меня появилась самая настоящая жена.
— Ой, — промямлила я, — что ж, тогда поздравляю с помолвкой!
Многие ведьмы стали — во избежание потери магии — отдавать своих детей замуж за более слабыми пассиями. Они считали, что раз магия исчезает, раз магия становится из поколения в поколение более слабой, то и стыдиться женитьбы слабой явно не стоит. Надо, наоборот, принять последствия. Дать возможность спящим драконам насытиться той крупицей магии, которая еще осталась. К сожалению, магия в последнее время стала значительно убывать. И никто не мог сообщить причину магических потерь. Все считали, что якобы сумели разгневать магических богов, но магические боги давно перестали спускаться к магам. Я не верила, что даже теперь, несмотря на все опасения и магические божественные проклятия, боги могли уничтожить магию, забрав ее насовсем из наших организмов.
— Ты забудешь все то, что я умудрился рассказать тебе, как только окажешься за стенами своей школы.
— Почему это?
— Потому что таковы правила. Людишки, вроде тебя и не имеющие никакого отношения к Призрачной Академии, забывают о ее существовании и о встрече с одним из ее подопечных, как только переходят порог своего учебного заведения. — Пояснил мне Криштон. — Магия воспоминания, увы, действует исключительно здесь, на распутье порталов и выброса адепта домой или же на учебу. Другого места для памяти не дано. Жаль, что из нас двоих эту встречу буду помнить только я.
В душе я предательски обрадовалась. Мне не хотелось иметь ничего общего с парнем, напоминающем моего бывшего друга. Но, с другой стороны, я была расстроена, так как в голове уже не единожды пыталась сформулировать правильную стратегию для изучения более подробной информации о роде Криштона и других — таких же как он — переселенцев.
— Питер знает об Академии? — Почему-то невольно поинтересовалась я, решив ненадолго отложить желание идти учиться.
На небольшой поляне начала потихоньку собираться толпа. Адепты разных Академий обнимались, прощались, целовались или же просто хорошо проводили время, тоже, как и я особо никуда не торопясь.
Возвращение Дерека
Поговаривают, что старую дружбу невозможно забыть.
Она — словно магнит — притягивает две
Разбитые сердцем и время половинки.
Дневники Кэтти, 1896 год.
Записи, которым можно верить.
Я закусила губу, слегка прикрыв глаза. Пусть Криштон реагирует на мою «застенчивость» как посчитает нужным. Мне лично по барабану. Просто я снова умудрилась нарушить еще одно правило — никому не рассказывать о своем знакомстве с Питером. Не то, чтобы он боялся, что я попаду в неприятности благодаря нашей дружбе, однако у Питера были бесконечные враги, которые спали и видели, как они делают мальчишке больно, истребляя его небольшой друзей.
