Тон, каким он произносил ее имя, сбивал с толку. Он вкладывал в него столько тепла и участия… Скорее даже нежность. Ева взяла бокал и сделала глоток. Вино действительно оказалось превосходным. В сущности, ничего лучше она и не пробовала. Фрэнк предпочитал пиво или что-нибудь покрепче, поэтому она давно не покупала вина. В общем-то, холодильник у них и так пустовал. Ева не любила ходить в магазин с синяками на лице – меньше всего ей хотелось ловить на себе сочувственные взгляды и выслушивать разумные советы. Она вспомнила лицо доктора из больницы. Та смотрела на нее так, словно у нее не все дома. Особенно когда Ева сказала, что не хочет обращаться в полицию. У нее только один выход в этой гребаной жизни… Она посмотрела на свои забинтованные запястья. Если бы все получилось, она сейчас не сидела бы здесь, гадая, чего хотел от нее этот тип в лыжной маске, в то время как Фрэнк, вероятно, разыскивал ее и неизбежно злился. Еве никуда нельзя уходить от него, он всегда доходчиво объяснял это ей. Она невольно коснулась пальцами заплывшего глаза.

– Нравится вино? – спросил мужчина. Его взгляд пронизывал насквозь.

Ева кивнула и осушила бокал.

– Можно еще немного?

Мужчина широко улыбнулся. Теперь она ясно это увидела. Его полные губы обозначились под маской. Он поднялся и подлил ей вина. Ева уловила его запах. Терпкий, мужской, небезынтересный.

Мужчина встал рядом с ней. Теперь Ева могла различить цвет его глаз. Голубые, цвета морской волны. И он смотрел на нее с нежностью.

– Почему я здесь? – спросила Ева растерянно.

Он улыбнулся.

– Для начала тебе нужно поправиться. Тебе многое пришлось пережить… Я тебя знаю, Ева.

– Но… – начала она.

– Тсс, – шепнул он и заботливо положил руку ей на плечо. – Ты слишком много думаешь. У меня тебе будет хорошо, – пообещал мужчина, при этом в его голосе было столько тепла, что у Евы голова пошла кругом.

Кто же, в конце концов, этот человек? Почему он решил заботиться о ней? Больше всего ей хотелось вскочить и убежать прочь. Но что-то ее останавливало. Его рука на ее плече, которая мягко, но недвусмысленно удерживала ее на стуле? Или голос, в котором было столько сочувствия?

Хотя ее разум надрывался от крика, Ева осталась сидеть. Она взяла бокал, откинулась на спинку и попыталась улыбнуться.

– Повезло вам. В течение суток старые записи должны были удалить, – сказал сотрудник службы безопасности, обеспечивающей видеонаблюдение в больнице. Его лицо почти целиком скрывала борода, редкие волосы были собраны в тонкий хвост. От него невыносимо пахло табачным дымом. Лаура заметила грубые пожелтевшие ногти. Очевидно, он курил как не в себя.

Словно в подтверждение, оператор хрипло закашлялся. Доктор Гебауэр поморщилась, явно сдерживаясь изо всех сил.

– Вам бы срочно завязать с курением, герр Винклер, – все-таки произнесла она поучительным тоном – и заработала недоуменный взгляд.

– Все мы умрем, рано или поздно, – проговорил он равнодушно и кликнул по нескольким папкам на компьютере. – Когда, говорите, эта пациентка исчезла из палаты?

– Пару недель назад. К сожалению, не помню точно, в какой день. Нам нужны записи с лестничной клетки. Она ушла вместе с мужем по лестнице. Это было ранним утром, с пяти до семи.

Герр Винклер почесал косматую бороду и вывел на экран первую запись. Лаура пододвинулась к монитору. Макс до этого момента стоял в дверях, но теперь присоединился к ним.

– Ровно две недели назад ничего нет. Посмотрим, что было на следующий день… – Винклер запустил следующее видео на ускоренном воспроизведении.

Поскольку выход на лестницу располагался в укромной нише, ею почти никто не пользовался. Когда кто-то из санитаров открыл дверь, Винклер нажал на паузу, но затем возобновил воспроизведение в ускоренном режиме. Запись со следующего дня также ничего не показала.

– Это она? – спросил Винклер, когда на следующей записи появилась женщина с длинными каштановыми волосами в сопровождении мужчины в бейсболке.

Лаура с первого взгляда узнала женщину.

– Это убитая, которую обнаружили сегодня ночью.

– Да, это она, – проговорила доктор Гебауэр. – А рядом с ней, вероятно, муж или партнер… Черт, его толком и не разглядеть.

Макс наклонился почти вплотную к монитору.

– Вижу темные волосы из-под кепки. А есть вторая камера, с другим ракурсом?

Винклер покачал головой.

– Увы. На лестничных маршах камер не установлено. Следующая только на выходе, но и там его видно лишь со спины. Разве что он оборачивался…

– И все-таки мы посмотрим записи, – сказала Лаура и повернулась к доктору Гебауэр. – Может, кто-то из персонала сумеет вспомнить мужчину?

– Нет. Я спрашивала у медсестер и санитаров как о пациентке, так и об этом человеке. Никто не видел, как он забирал ее. Я сама видела не больше того, что вы сейчас увидели на записи. Вот и прошлой ночью, когда пациентка исчезла из палаты, никто не заметил.

Винклер включил запись с наружной камеры, установленной над выходом с лестницы. Камера выхватывала из темноты всевозможные оттенки серого. Трудно было что-либо разглядеть. Будущая жертва и ее спутник на несколько секунд появились в нижней части экрана. По их неспешной походке непохоже было, чтобы они куда-то торопились.

– Они идут не к парковке, – заметила Лаура. – Вот, поворачивают к мусорным бакам…

Макс бросил на нее тревожный взгляд.

– Но там тоже есть камеры. Герр Винклер, не могли бы вы включить запись?

Оператор, кивнув, пробежался пальцами по клавиатуре. Происходящее доставляло ему явное удовольствие.

– Вот они. Им потребовалась минута, чтобы обойти здание.

– Проклятье… Не вижу машины, – разочарованно сказала Лаура, глядя, как пара идет к подъездной дороге и скрывается из поля зрения.

– Где-то же он должен был припарковаться… Или, может, они живут где-то поблизости?

Запись продолжалась, но на экране ничего не происходило. Никто не проходил этим маршрутом среди ночи. Винклер стукнул по клавише, и экран погас. Вопрос Лауры повис в воздухе. Казалось, каждый думал о чем-то своем.

– Ладно, – проговорила наконец Лаура. – Давайте просмотрим записи с прошлой ночи. Может, удастся вычислить эту склонную к суициду пациентку…

Герр Винклер моментально нашел нужный файл. Он запустил запись с двух часов ночи. Картинка менялась с головокружительной быстротой, однако на лестнице редко кто показывался. Лаура устало прищурилась. Воздух в помещении застоялся, ей срочно требовался кислород.

– Сожалею, но вашей пациентки не видно. Может, она спустилась на лифте? Сейчас посмотрим… – И Винклер вновь принялся за работу.

– Вот! Тот же самый тип! – воскликнул Макс, когда на экране вновь что-то мелькнуло, и прильнул к монитору, едва не касаясь носом. – Присмотритесь.

Мужчина в надвинутой на лицо бейсболке вез перед собой женщину в кресле-каталке. Женщина, по всей видимости, спала.

– Какой-то тип вывозит на каталке мою пациентку!.. Поверить не могу, – возмутилась доктор Гебауэр. – Когда я обследовала ее, она была в сознании. Должно быть, этот человек чем-то ее накачал.

Лаура присмотрелась к женщине.

– Не могли бы вы сделать фото?

Винклер кивнул. Лаура оценила комплекцию мужчины. Сходство действительно было налицо.

– Значит, никакой это не супруг и не партнер убитой, – прошептала доктор Гебауэр. – Но в таком случае кто это?

Никто в комнате не знал ответ. Однако один лишь факт, что этот человек дважды попал в поле зрения камер, говорил о многом. Ни Макс, ни Лаура не хотели что-либо обсуждать в присутствии посторонних. Они лишь молча переглянулись. Если все так, то перед ними убийца. И этой ночью в его руках оказалась еще одна жертва.

Лаура всматривалась в каждое движение мужчины.

– Мы отправим видео нашим специалистам для анализа, – сказала она.

Симон Фишер, настоящий компьютерный гений, из самого размытого изображения мог добыть массу информации.