Я решила зайти в кафе, где он сидел. Они с Димой часто обедали вместе. Чутье меня не подвело – Дима, Альбертик и Ларкин сидели напротив окна и уже перешли на кофе. Я отчетливо видела себя со стороны. Входит молодая женщина лет тридцати, ухоженная, хорошо одетая. Неторопливая. Садится за свободный столик и первым делом достает из сумочки мобильный телефон. Поднесла его близко к лицу, изучила и положила на столик перед собой. Сделав заказ официанту, она снова схватилась за телефон. И опять в нем была тишина. Она снова положила его перед собой и принялась гипнотизировать его взглядом. Только спустя некоторое время она решилась оглядеть присутствующих. Ее внимание привлекли трое мужчин, сидящих в непосредственной близости. Одному из них было лет сорок и он, скорее всего, принадлежал к категории топ-менеджеров.

Своим вниманием к телефону она как бы оправдывалась перед окружающими: «Вот он, мой спутник! Я вовсе не одна. Мой мужчина может позвонить в любой момент!»

Я уже не раз замечала такое поведение у одиноких женщин. Заходя в кафе, где большинство сидят парами, они тут же хватаются за телефон как за потенциального партнера.

Еще я чувствовала себя женой Штирлица, которую привели на встречу к нему, но он ее не должен обнаружить. Дима похудел за эти уже 36 дней, что я его не видела. Он был невеселый, не принимал участие в разговоре, все больше смотрел перед собой и не был похож на счастливого холостяка, получившего наконец долгожданную свободу. «Что же произошло? Что? – не унимаясь, я продолжала насиловать свои мозги. – Он очень угнетен, несчастен…Не похоже, что у него появилась баба…Он будто бы болеет…» Я сразу после его ухода развила эту идею о его болезни, которую он решил перенести вдали от семьи, стойко и молчаливо. Но сразу отмела это подозрение, услышав от его мамы простодушное сетование:

– Димочка совсем себя не бережет. Поехал на Тибет на восхождение. Там так все серьезно, какой-то пятитысячник, их на вертолете забросят на 3500, и с этой базы начнется восхождение.

«Да-а, больной бы туда не полетел…»

Если бы Димка крутил головой по сторонам, то, конечно же, меня увидел. Я решила пошутить. Отправляю ему смску: «Присмотрись к блондинке справа. Она гипнотизирует тебя. Нельзя быть таким невнимательным к женщинам!» У него пропикало, он читает и быстрым взглядом обводит кафе. Отвечает мне: «Ты что за мной следишь? Я тебя не вижу?» Меня разбирает такое веселье! Восемнадцать лет бок о бок, и он меня не узнал! Я отвечаю: «Ну еще бы ты меня увидел! Я с горя сменила пол, и теперь меня зовут Геннадий, у меня усы и бакенбарды, и сижу я в сером костюме со спутницей за барной стойкой!»

Надо видеть, с какой скоростью Димка подлетает к описываемому мной мужику! Картина маслом! Он разворачивает его за плечи к себе лицом, тот роняет сигарету, тетка рядом визжит, подбегает охранник. В общем, кино! Димка пристально смотрит на усатого кавказского типа «мужчину» и, видимо, не находит даже отдаленных признаков схожести со мной! Он бормочет извинения. Говорит:

– Нет, вы не Катя, простите.

Мужик пытается с вызовом вступить в скандальный диалог:

– Что, я похож на Катю? Вы не в себе…

Но Димка уже отходит от него, снова оглядывая кафе. Альбертик и Ларкин просят счет и собираются уходить. Я спешно строчу: «Блондинка разочарована. Ты выдал себя. Мужчины для тебя привлекательнее женщин!» Он поворачивается ко мне. Ну то есть не ко мне, а к блондинке. Боясь расхохотаться, я, не глядя на него, начинаю судорожно листать журнал – только лежит он вверх тормашками. Но это неважно. В кафе полумрак, да и отделяют нас друг от друга метров двадцать. Димка уходит. У меня замечательное настроение. Мне не было так весело не помню уже сколько времени. Но последние тридцать шесть дней уж точно ничего подобного я не испытывала. Все-таки чувство юмора – великая вещь! Пока я могу шутить, со мной все в порядке.

Я довольная зашагала дальше. На какое-то мгновение отражение в витрине напугало меня: «Не похоже ли я на дорогостоящую проститутку? Пальто от “Шанель”, сумка от “Гуччи”, и волосы почти до талии распущенные. А блондинкой быть весело! – размышляла я. – Нет, все-таки мордель (как выражается моя мама) у меня интеллигентная».

С тоской вспомнила, что вечером надо провожать Жорку на поезд – на четыре дня он едет на олимпиаду по математике в Питер. Без него так будет пусто. Он такой шумный, его всегда так много – все время что-то напевает, бормочет, спрашивает меня. А тишины я сейчас боюсь – боюсь своих мыслей.

Но без Жорки дни пролетели на удивление насыщенно.

Алена вдруг после ужина меня вопрошает:

– Мама, а почему бы тебе не поделать массаж?

– Какой массаж? – удивляюсь я.

– Ну, к примеру, расслабляющий или тайский. Вот Веркина мама делала себе и похудела на 9 килограммов, и вообще она сейчас летает. Ну крылья у нее выросли, понимаешь? Нет? – улыбнулась дочь мне. – Массажист – его Леня зовут – у них роман.

– А откуда ты знаешь? – спрашиваю я.

– Ну, во-первых, это видно. Они просто ис… – дочь хотела сказать «истекают», но поправилась, – исходят желанием друг друга.

– Они что, при вас? – ужаснулась я.

– Что при нас? Мама? Что при нас? Он делает ей массаж на кухне, а когда еще ей делать его, Веркин отец уже в четыре дома. Ну по глазам видно – они съедают друг друга, и тетя Мая расцвела поразительно, ты ее не узнаешь. Она просто красавица.

Я задумалась и вспомнила усталое, все время недовольное лицо тети Маи. Да, если это так и есть, как говорит Алена, к этому надо прислушаться. Дочь, видя мои сомнения, сразу защебетала: и целлюлит он убирает, и вакуумный массаж делает:

– Мамочка, давай попробуем!

– Давай, – говорю, – Алена. Давай. Бери у тети Маи его телефон.

– Нет, мама, ты не поняла, тетя Мая ни за какие коврижки не даст его телефон – и не нужно ей говорить, что тебе он нужен. Я сама у него попросила – сказала, что у бабушки обострилась давнишняя грыжа. И вот он! – Аленка весело помахала перед моим носом визиткой.

Леня и вправду оказался приятным и интересным молодым человеком. Мы были с ним одного года – но в нем была какая-то мальчишеская легкость, озорство, любопытство к окружающему, а я…я была угасшая, тусклая и очень старая тетка. Вот тетка и все! И никак по-другому про меня не скажешь. Так, по крайней мере, я сама себя ощущала. Но Леню, видимо, это не смущало. У него была по жизни, очевидно, такая миссия – раскрепощать несчастных теток и делать их чуточку счастливее.

Он сразу проинтуичил и мое настроение, и мое состояние и повел атаку на мой депрессивный настрой. А для меня было так важно говорить с мужчиной. Не с детьми, не с мамой, не с подругой, а с мужчиной, который мог бы мне объяснить мужицкую психологию и все их выкрутасы. Мне иногда казалось, что у Лени только тело такое красивое и мужское, а сердце и мозги – ну такие женские, до того он тонкий и умный человек! Секс как-то сразу обоюдно не попал в наши планы, а вот полезные советы я у него просила.

У Лени был безупречный вкус и чувство стиля. Все вещи, купленные мной с его легкой подачи, были изящные, и присутствовал в них какой-то шарм. Леня учил меня:

– Мы не первобытные люди, которые одевались лишь с целью прикрыть наготу и защититься от холода. Для нас вещи – прежде всего эстетика. И самое главное, что ты должна понять, одеждой, аксессуарами, прической, поведением, глазами, улыбкой – всем своим и внешним, и внутренним миром ты призвана, чтобы привлекать внимание. Только для этого! Так привлекай его! Не стесняйся!

И вот теперь, двигаясь по Тверской, я раздумываю о том, чье внимание я могла бы привлечь – какой категории мужчин.

Мои мысли прерывает мужской голос прямо над самым моим ухом:

– Девушка, вас, может, подвезти? Вы же всю Тверскую прошли пешком, я за вами наблюдаю с Камергергского.

Я оглянулась. Он рукой показывал на припаркованный с аварийкой серебристый лексус. Вот ответ на мой вопрос. Дорогой костюм, баснословной цены часы, парфюм прямо дурманящий, лексус. «Он меня клеит, как пить дать», – пронеслось в голове. Так стало весело, и мужик такой приятный! «А, гулять так гулять», – думаю.