— Все это, — продолжил Скот Демонический, — я рассказал тебе для того, чтобы ты знала — жизни двух тысяч восьмиста переселенцев зависят от тебя. Перед началом спасательной операции Сандерс свяжется с тобой. Даже если ты об этом не знаешь, мне хватает опыта, чтобы быть уверенным в этом на все сто процентов. Ты подтвердишь свое наличие в моем гареме, заверишь в том, что справишься с поставленной задачей. И на этом все.

Я медленно села, напряженно глядя на Главного Демоняку.

Поняла ли я все? Да, я поняла. От моего согласия зависели жизни семей с детьми и тех парней, что оставались в состоянии искусственного сна. И если встает выбор между 2800 человек и 1200 тут уж действительно априори лучше выбрать меньшее из зол.

Но Главный Гад кое-чего не учел.

Я была актрисой.

И десять лет готовилась к своему дебюту.

За этими простыми словами скрывались многочасовые занятия вокалом, хореографией, сценическим мастерством, ораторским искусством, и снова хореографией. С двенадцати лет я жила в режиме нон стоп, 24 на 7. В будние дни репетиции были с пяти утра до восьми, после чего я шла на учебу, и всеми силами пыталась не заснуть на уроках, но после — снова в студию. Наш менеджер не был самым жестоким в отрасли, увы, для измотанных нас это было слабым утешением, очень слабым. Но мы жили мечтой и верой в свои идеалы. А те, кто не верил в себя, шли по другому пути — находили спонсоров. Первое время такие девчонки были счастливы — у них появлялись деньги, можно было хотя бы выспаться, но к финалу нашего обучения они гасли. Исчезал блеск в глазах, пропадала всякая надежда на будущее, и не оставалось ни капли веры в себя. Спонсоры становились все старше, требования у них росли непомерно, унижение было все существеннее — и все заканчивалось плохо. Очень плохо.

И вот теперь мне в открытую говорят, что тысяча двести девушек попадут в лапы фактически «спонсоров». Ну, так, если в общем посмотреть, то сложно как-то иначе характеризовать эти зависимые отношения.

Но даже, если я пойду на сделку с совестью, что дальше? Программа переселения была спорной, но для перенаселенных планет становилась выходом из положения. Обычно, на переселение соглашались самые незащищенные слои общества, те, кто не мог рассчитывать на хорошую зарплату в условиях адской конкуренции, где на одно рабочее место приходилось до пятнадцати кандидатов… прямо как у нас в театре. И у планетарного правительства из всего этого было лишь два выхода — первый принудительно ограничить рождаемость, и второй — заселять новые планеты. Второй способ был очень затратным в финансовом плане. Ведь требовались не только сами переселенцы, но и пропитание на первое время, снаряжение, техника, временные дома, оружие для защиты. Причина погружения переселенцев в анабиоз происходила именно по причине необходимости сохранить ресурсы для заселения. Ну так вот, вопрос в том, что произойдет с крейсером после того, как из него будут выгружены все девушки? А ничего. Он полетит на место назначения. И прибудет на необитаемую планету в количестве — две тысячи молодых мужчин и восемьсот членов семей с детьми. Что произойдет далее предугадать не сложно — ничего хорошего. Потому как посылать второй корабль дорого, и переселенцы как минимум на год останутся одни, в царстве полнейшего беззакония.

В общем, в нашем варианте выбирать меньшее из зол смысла особого не было вовсе.

И я улыбнулась.

Восторженно, широко, лучезарно. Нам менеджер всегда говорил: «В любой непонятной ситуации — улыбайтесь». Вот я и улыбаюсь.

— Лирин? — несколько напряженно вопросил ГлавГад.

Ну, так если еще подумать, то даже если я сожрала забродившие ягодки, то эффект же все равно должен же быть.

— Это все не важно! — с эротически-восторженным придыханием воскликнула я. — Это не важно. Это все неважно. Все будет хорошо, мы с повелителем поженимся и у нас будет много детишек. Все будет хорошо, детишек будет много, я счастлива!

Красивые глаза натурального Гада с выявленной расовой определенностью, прищурились с нескрываемой подозрительностью, и продолжали испытывающее взирать на меня.

Жаль, ничего больше накаченные наркотой дивы Поганого Сада мне не говорили, поэтому я понятия не имела, что делать дальше. Решила повторить уже сказанное!

— Это не важно. Это все неважно. Все будет хорошо, мы с повелителем поженимся и у нас будет много детишек. Все будет хорошо, детишек будет много, я счастлива!

Черные глаза казалось стали взирать на меня с еще большей подозрительностью. Судя по всему, что-то было не так. Еще бы понять что.

Но подозрения только подтвердились, когда ГлавГад все так же пристально глядя на меня, приказал:

— Раздевайся.

Да, это было неожиданно.

Нервно улыбнувшись еще шире, чем раньше, хотя подозреваю, что это было уже совсем странно, вполне разумно заметила:

— Так раздевалась уже, когда пиявок искала. Неужели вы забыли?

— Нет. Незабываемое было зрелище. Повтори его для меня.

Вспомнила то самое незабываемое зрелище и испытала приступ удушающего стыда. И за «Помогите, тону» и за истеричные поиски несуществующих пиявок, дошедших до почти полного раздевания и предоставления ГлавГаду вполне себе любопытного вида, едва прикрытого кружевными трусиками.

И вот тогда хоть и было стыдно, но не было страшно — тогда ГлавГад был больше на треть.

— А почему вы в лесу были таким громадным? — спросила, невинно хлопая ресницами.

— Боевая форма, — не отрывая взгляда от моих глаз, произнес Главенствующая Демоняка, — Лес Духов не простое место, лучше быть готовым ко всему.

Внезапно на мрачном лице промелькнула едва заметная усмешка и ГлавГад добавил:

— Но к тебе я определенно оказался не готов.

— Правда? — даже мило улыбаться перестала. — А когда собирались скормить злым духам, выглядели более чем уверенно.

Ну и я себя выдала.

Он это понял мгновенно.

Рывок, и я оказалась сидящей на его коленях.

Еще рывок, треск ткани, холодный воздух на обнаженных плечах и жуткое ощущение пристального немигающего взгляда, отслеживающего каждую мою эмоцию. А из эмоций я сейчас могла выдать только страх. Легкое касание пальцев скользнувших по щеке и ниже, и пугающе проникновенное:

— Есть два способа укротить женщину. Первый, не требующий усилий — заставить ее отведать плоды Сада Наслаждения. И второй — уложить в постель.

— Я и сама лечь могу! — мигом заверила ГлавГада.

Усмешка на красивых губах и треск ткани на мне.

Потом, пока я сидела, широко распахнутыми глазами потрясенно взирая на Демона Соблазна, этот самый демон взял и рывком сорвал с себя рубашку.

Под рубашкой ничего не было. Вообще ничего. Одни мускулы перекатывались под смуглой кожей, плечи перетекали в сильные руки, тоже мускулистые, шея была очень ничего… и шесть кубиков в наличии.

И мне прямо потеплело сразу. В смысле поплохело. В смысле…

— Ты покраснела, — усмешка ГлавГада неимоверным образом превратилась в улыбку, очень нежную, но в то же время адски провокационную. — Попробую угадать — я первый?

Да как сказать… угадывает он! В том лесу всю мою жизнь просмотрел походу!

Что ж, не стала лукавить, сказала как есть:

— Да нет, первым был козел.

Улыбка исчезла с красивых губ. И как только можно вот быть таким красивым? Когда в нем росту было метра три, меня это мало волновало, а теперь сердце бьется все быстрее и быстрее. Прямо как тогда, перед козлом.

— Козел? — медленно переспросил ГлавГад.

— Козел! — подтвердила с самым честным взглядом, истово демонстрируя все признаки откровенности. — Ужасно больно было! А вокруг все ржали!

ГлавГад непонимающе нахмурился и переспросил:

— Кто?

— Да кобылы скаковые! — не скрывая негодования, охарактеризовала имеющую место быть в моей жизни ситуацию.

На самом деле ситуация была паршивая — школа, старшие классы, я мелкая, тощая и низкорослая, с запозданием физического развития, и толпа старшеклассниц у которых подростковый период был куда как более ярко выраженный, чем у меня. В нашей школе для девочек обстановка была похуже, чем в иной колонии для малолетних, а преподавательский состав местами бесбашенный. Я точно знала, что не смогу перепрыгнуть через этого козла. Я только с очередного больничного вернулась, меня еще от слабости шатало, а тут этот спортивный норматив.