— Приятно, наконец, с вами встретится, Давид, — проговорил отец семейства. — Я Джек Раевский. Это моя жена Дороти и сын Стефан.
— И мне с вами тоже, — ответил Давид, представив уже свою семью. — Это мои дорогие жена и дочь Элеонора и Алька.
— Здравствуйте! — неожиданно выкрикнула Алька, выбежав вперёд, вплотную к новым знакомым с протянутой ладонью.
Её широкая улыбка в купе с природной милотой не позволили дворянину как-либо возмутиться такому бескультурью. Тот лишь улыбается в ответ, пожимая её маленькую ручку. Элеонора тут же упрекает её за это, но в скором успокаивается, и их проводят в дом, а после в гостевой зал.
Сама комната была украшена в приемлемом для их достатка образом. Голова оленя над камином, множество самых разнообразных картин, ваз, подсвечником и мебели из дорогой древесине. В общем, среднестатистическое для подобной семьи помещение.
Расположившись на диванах, находящихся друг напротив друга, со столом посередине, Джек махнул рукой слугам, приказав принести гостям закуски.
— Извиняюсь за подобное гостеприимство, но и вы, извольте, явились больно быстро, — произнес Джек.
— Сочту это за комплимент, — ответил Давид.
— Так и должно быть.
Служанки принесли чай, фрукты и другие закуски. Пока Давид и Джек вели активную беседу, Алька активно дрыгала ногами, с интересом слушая, что говорят взрослые. А Элеонора и Дороти молча смотрели друг на друга, попивая чай, как и Стефан. Закончился же обмен любезностями истинными намерениями данного торжества. Джек неожиданно встаёт с дивана и просит Давида переговорить тет на тет. Тот, не видя причин отказываться, уходит с ним, попросив дочь не безобразничать.
Проходя сквозь коридоры, увешенные множеством картин и магических светильников, они приходят в кабинет Джека. Он был относительно небольшой, сочетая только самое необходимое на подобии письменного стола и кресел для двух людей. Джек же, пока он глазел на всё это, зашёл за стол и достал бутылку дорогого вина с бокалами. При попытке налить ему Давид отказывается, на что Джек пожимает плечами и усаживается в кресло. Давид повторяет.
— Ах! Ну разве не прекрасно ли? — задался вопросом Джек, болтая вино по стенкам бокала.
— И всё же, я бы хотел перейти к делу, — подгонял всё не переходящего к сути Джека, Давид.
— Нам не о чем говорить, мой дорогой друг. Вы и так знаете, зачем я вас позвал. Потому, следуя банальной логики, вы согласны, иначе бы проигнорировали моё письмо. Разве что вы можете быть из той породы, что наслаждается обломов окружающих. Но вы ведь не из таких, верно?
В его глазах играла уверенность. На пару мгновений он даже заметил красноватые проблески в его глазах. Давид чувствовал, что его загнали в угол, словно дикого зверя, но нет в природе зверей, столь же цепляющихся за жизнь, как он. Поднявшись из кресла, Давид ставит руки на стол и требует. Нет. Приказывает.
— Говори.
Джек от такого немного удивился, но после, улыбнувшись, достал из тумбочки свору бумаг. Взглянув на них, Давид тотчас понял, что это договор о поставке, включающий в себя передачу прав на распространение и продажу вне его города, при условии не заключения подобных договоров с другими, взамен получая солидный дополнительный процент к уже первоначальной цене продукта. В то же время имелся договор действий в случае расторжения контракта, при котором он три месяца ещё должен был поставлять продукцию.
— Ну так что? Какого будет ваше дальнейшее решение? М?
— Давай сюда перо.
— Вы сделали правильный выбор, дорогой мой друг.
Протянув ему перо, Давид чиркает пару подписей и садится обратно в кресло. Джек был доволен. Давид тоже. При чём настолько, что он всё же решил выпить. Правда, его всё не покидало чувство чего-то зловещего.
Глава 30 Доспехи
Блаженный сон окутывал Давида, спящего в маленькой комнате с одним окном, через которое к нему пробивался белый свет. С каждой минутой он становился всё ближе к его лицу, пока вовсе не достиг. Тот проснулся и, потерев глаза, сбросил одеяло с оголённого до трусов тела. Прейдя в сидячую позу, тот потянулся и вновь протерев глаза, встал с постели. Но прежде чем он натянул хотя бы штаны, в комнату без стука врывается Хол. Мельком осмотрев поднявшегося нанимателя, тот, будто ничего не произошло, произносит:
— Вижу, ты уже поднялся. Это хорошо. Я буду ждать тебя у дальнего столика в углу.
После чего развернулся и ушёл. Давид, мягко сказать, был ошарашен. Да что уж греха таить. Он изрядно охренел от подобного.
— Ну да, ну да. Зачем стучать. Кто вообще придумал такое глупое правило приличия? — сотрясал воздух Давид, продолжив одеваться.
Одевшись, он открывает дверь и спускается на первый этаж заведения. Там его уже ждал Хол, засевший, как он уже говорил, за дальним столиком в углу. Впрочем, он бы и так его нашёл, ведь трудно не заметить человека — рыцаря в полном латном обмундирование. Глубоко вздохнув, он не стал более тянуть резину и подошёл к столику, усевшись напротив.
Оба, ни о чём не оговорившись, дожидаются официантки и заказывают по пиву с небольшим количеством закусок. Правда, вскоре они повторяют заказ ещё два раза, ведь кое-кто так и не появлялся в положенное время. Когда же они всё соизволили явиться, Давид уже был под лёгким градусом. Вот они. С лево на право. Баба-яга местного разлива, лесничий на пенсии, алкоголичка — паладин и ворюга.
— Ну и где вы, блядь, пропадали?! — взвился Хол, резко вскочив с насиженного места, опираясь обеими руками об стол.
— Какой-то сопляк накидал в мой капюшон червей. Ну я и решила познакомить их по ближе в их родном доме, — ответила волшебница, озарив всех гнилой во всех смыслах этого слова улыбкой.
— Я его откапывал, — оправдывается уже лесничий, отхлебнув из фляжки какую-то жидкость.
— Я… Ну… Эм… — пыталась подобрать оправдание светловолосая девушка, виновато тыкая указательными пальцами друг об друга.
— Я спëр шаурму, но меня поймали, — последним высказал свою историю ворюга.
— Мхм… Ладно! Похрен! Садитесь, пока я вас не выпорол, — опустившись на своё сиденье, ответил Хол.
Все уселись за стол. Хол достал из сумки карту, которую он расстелил на столе, подперев её кружками. На ней было изображено множество чёрточек, кругов и один крестик. Все тут же поняли, что это примерный маршрут их цели. Давид же молча смотрел в своё отражение в пиве, погружаясь всё дальше в глубокие размышления. Вся это сборище собралось лишь из-за его прихоти и денег. А всё ведь началось с заголовка об убийствах. Это бы не привлекло его внимание, не оставь убийца послание кровью из его прошлого имени и фамилии.
— Давид, не спать! — крикнул Хол, вернув его в реальный мир.
— А? Да, конечно. Продолжай.
— Так вот. Исходя из следов, количества времени и мест между убийствами, я выяснил, где в скором времени он должен появиться. Потому мы устроим засаду вот здесь, — указав пальцем на крест, произнёс Хол, на что все кивнули. — План засады объясню по дороге, так что отправляемся в путь.
Все вновь кивнули и отправились собирать вещи. После они вновь собрались вместе через несколько часов и отправились в дорогу. Через каких-то шестнадцать часов они добираются до предполагаемой засады в лесу. За это время Хол успел объяснить план по пятому кругу так, чтобы все запомнили его наизусть.
Превратив лошадей в маленькие фигурки из глины, они засели на деревьях, ожидая свою добычу. Но вот проходит первый, затем второй, шестой, восьмой час, а цели всё не было. Всех глубоко клонило в сон, вынуждая засыпать чуть не на ветках дерева. И вот когда вор падает с дерева, те решаются устроить привал, договорившись дежурить в парах по очереди. Ночь проходит на удивление спокойной. Давид честно на пол глаза исполнял роль часового, после отправившись спать.
На утро Давид просыпается от часто повторяющегося звона. Схватив шпагу, он вскакивает с лежанки и бежит в сторону звука. Прибегая сквозь кроны деревьев, звук всё громче, пока он выбежал на открытую поляну, где уже происходила битва. Трёхметровый рыцарь в латных доспехах схлестнулся с его командой, активно махая под стать его росту мечом.
