Литераторша сперва повелась, а потом выяснила, что ей мозг дурили. Был скандал. И ВМ отмазывала маму и Юлю.
Я фигею без баяна. И мам мне потом говорит, что врать плохо, и в кого я такая, и вообще. Потрясающе!
Жалко, что сейчас любые стихи можно пробить по интернету!
Мы бы так могли замутить с Лилькой. Год назад, например.
Иногда я думаю, что Л весь этот год как будто умирала по кусочкам. Каждый вечер ее как будто становилось меньше и меньше. А мы не замечали. Я не могу считать себя подругой Л. Потому что я была рядом и ничем ей не помогла. И потому что она мне не доверяла.
* * *
Шла сегодня мимо Лилькиного дома. А дерева моего счастья там нет. Грозой сломало, и его спилили. Если бы я знала, когда его будут пилить, я бы взяла себе на память веточку или щепочку. У меня больше нет собаки и нет дерева. И нет подруги. И детство, кажется, тоже уже кончилось.
Чай в пакетиках фруктовый
Зефир
Пастила
Мармелад
Футболки от 48 размера
Носки женские, мужские
Полотенца для рук
Крем детский
Одноразовые бритвы
Может, красивые пакетики надо, все это расфасовать?
Сончита сказала: лучше открытки! И каждому разную!
И гематоген!
* * *
Завтра едем в дом престарелых с ВМ, и Олесей, и ее пятиклашками! Не всех родители пускают, потому что ГИА. А ВМ звонила родителям Пашки и многим другим. И говорила: «Под мою ответственность». Моей маме не звонила. Мам меня пускает. Мы вместе собирали подарки. Зефир, носки, футболки. И открытки. «Поздравляем с Днем Победы. Ваши Элла и Вера П.»
* * *
Я ничего не могу писать про то, как было в доме престарелых. Я всегда это буду помнить. Я потом плакала в автобусе. Мы сидели на одном сиденье с Пашей, и я плакала в Пашину куртку. У него не было платка. Он говорит: хочешь, я куртку тебе дам? Он не Паша-и-девочки, он просто Паша Фаддеичев. Хороший. Как моя собака.
Я говорю: «Ты добрый, как мой Марсик». И он не стал шутить. Ненавижу, когда люди шутят, чтобы сделать вид, что не больно и не плохо. Иногда нельзя так шутить! У Паши собаки не было, был кот. Поэтому он понимает, что в таком разговоре шутить нельзя.
Нас от нашего класса на этот раз было девять. Я не знаю, поедем мы в следующий раз или нет и с кем. Сончита у ВМ спросила раньше, чем я об этом подумала до конца: «А вы свой следующий класс будете сюда возить?» А ВМ пожала плечами. И Олеся-литераторша тоже. Потому что никто не знает, что там будет потом.
Сончита сказала, что она все равно еще приедет. Даже если у нас будет другая классручка и она нас сюда не захочет везти. Я тоже. Мне кажется, я сегодня сделала еще один шаг из гусеницы в бабочку. Это очень пафосно. И я все равно эгоистка. Но и бабочка тоже.
* * *
Блог человека можно найти по дате его рождения.
Вы действительно хотите удалить эту запись? Да.
* * *
По ночам здесь взмывают вверх и такси, и скорые.
Как чужая планета — большая окраина города.
Ты идешь в темноте, обходя на асфальте вмятины.
Осторожно неся на руках что-то очень мягкое.
И кричишь, глядя вверх, в безнадежную пустоту.
Понимая, что крик бесполезен, как вызов скорой.
«Господи! Эй! А в раю точно есть обои?!
Ты их точно дашь разодрать моему коту?!»
Стихи из сети, автора не знаю, очень в тему.
* * *
Это опять неправда. Я знаю, кто написал эти стихи.
Вы действительно хотите удалить эту запись? Да.
* * *
Рисуем с Пашкой в скайпе карикатуры на учителей для последнего звонка. Такие, чтобы не обидно было. Придумали Олесю Александровну в обнимку с новыми поэтами по фамилии Анапест, Дактиль и не помню третий стихотворный размер. Послали эскиз ВМ. Она одобрила. А карикатура на саму ВМ будет называться «В базарный день». О том, что каждому из нас цена три копейки, а все вместе мы девятый «В». То есть сокровище бесценное. Глупо, но это правда!
* * *
Оказывается, всего один разговор может столько всего поменять в жизни, поменять самого человека. Я думала, так бывает только в кино или в книгах. Я сама сейчас как в фильме про себя. Один разговор, один шаг. Это банально. (Банальное слово «банально».) И говорить «Я тебя люблю» тоже банально.
Вы действительно хотите удалить эту запись? Да.
* * *
Мы в апреле писали ГИА по русскому в «Пентагоне». Это школа за поликлиникой, ее так назвали, еще когда моя мама была маленькой. А сейчас Сончита написала, что девочка из той школы, где мы его писали, русский завалила, а потом пришла домой и повесилась.
Страшно. Теория пяти рукопожатий. Цепочка из нескольких звеньев. И от тебя до смерти всего одно звено. Может быть, эта девочка сдавала свой ГИА как раз у нас в школе. Может, в нашем кабинете у нашей Олеси. И за моей партой. И я могла быть вместо нее. Не могла бы. НЕТ!
Как хорошо, что мой мам меня любит.
Я эгоистка, я знаю. Но это правда. Хорошо, что мы помирились. Потому что, если бы нет, я бы думала, что мам — мой враг. И от этого тоже не стала бы жить. Не специально, а по ошибке. Потому что трудно жить, когда думаешь, что тебя никто не любит. Так не бывает. Просто когда тебе плохо, ты как будто глохнешь от боли. И не слышишь, как к тебе обращаются. Не словами, а любовью.
Мысли какие-то не мои. Словно я их под диктовку писала. Словно я не я.
* * *
Пошла перечитала свой самый первый блог, который вела еще до девятого класса. Там красные буквы на черном фоне, сплошная «моя жизнь навсегда искалечена» и инициалы, которые я теперь не могу разобрать. И в комментах никнеймы, про которые я ничего не помню, а тогда мне эти люди казались самыми близкими и дорогими, дороже реальных, тех, кто рядом. А бывает так, что человек одновременно в сети и в реале одинаково близкий и дорогой. И буквами какие-то вещи писать легче.
Но красные буквы на черном фоне! У меня мозг взрывается и глаза вместе с ним! Ничего не разобрать. И хорошо, что не разобрать. Глупости.
Я меняла никнейм четыре раза. А Лилька — не помню сколько. И я даже не помню, что значат эти никнеймы. И пароли от своих старых дневников. Надо дальше готовиться, а я перечитываю свои записи. И дивлюсь: какая девочка глупенькая. Бр-р-р!
