– Не-ет! Что вы! Он много хорошего о вас рассказывал.
– Слово хороший тут надо понимать в скобочках? Как символ противоположного?
– Ну зачем вы так? По-моему, он был от вас без ума!
– Если речь о его попытке работать на Каре без моего согласия и консультаций со мной – то да, без ума. Но я к этому отношения не имела! Не надо ставить мне это на вид!
– Нет, правда. Он всегда восхищенно о вас отзывался.
– Мда… Вот ведь как бывает. Поставишь мужика на место, пораспекаешь на все корки, заставишь себя слушать, а он о тебе хорошо отзывается. Если бы я заперла его в горящем здании, которое сходит вместе с лавиной на Каре – вообще, наверное, оду мне сочинил бы?
– Зря вы так. Эльрих всегда говорил о вас только самое лучшее. А если мы недостаточно уважительно, по его мнению, о вас отзывались – все, туши свет. Потому что фингалами освещать дешевле. А их будет много. Стоило нам только вашего имени коснуться, как Эльрих устраивал взбучку. Никто не смел обсуждать вас.
– Вы серьезно?
– А я похож на шутника? Я не умею так иронизировать как Эльрих. В этом, простите, не смогу вам его заменить…
Я покачала головой и даже с ответом нашлась не сразу. Только потом пришло в голову.
– Так вот почему у нас не было диверсий на Каре много столетий, а тут – сразу несколько за неделю! Редкие события сходятся! Варвар и сам плохо о женщине не отзывался и товарищам не позволял. Однако! Мы, в общем, еще довольно легко отделались! Хорошо, что после подобного Кара не встала «вверх ногами» – пиками на землю.
Алессандр странно на меня покосился. Грет сделал жест, типа «Терпи, казак, атаманом будешь!» с намеком, что поведешься с хозяйкой вредной горы и не того наберешься.
Я посмотрела на одного варвара, на другого, сделав лицо максимально близкое к тому после которого и возникли страшные сказки про «бабайку».
Айн поднял руки вверх – сдавался прямо как Эльрих, один в один. Грет опять развел руками. И мы двинулись дальше.
Тропка сузилась до такой степени, что втроем мы уже никак не проходили. Поэтому… мы застопорились. Грет ни в какую не собирался пропустить меня вперед, Алессандр тоже.
– Вы что? Не читали земные анекдоты? – уточнила я у спутников. Орда спасателей за нами прямо уши навострила, как всегда ожидая фееричного стендапа.
– Нет, – ответил Алессандр, потому что Грет хитро прищурился, ожидая «продолжения банкета».
– Так вот! – выпалила я. – Там положено пропускать женщину вперед… Особенно в логово медведя.
– В качестве жертвы? Отвлекающего маневра? – уточнил Алессандр.
– В качестве ударной силы! – возразила я. – Если после этого медведь выживет, сам попросится, чтобы его пристрелили!
Алессандр хохотнул, Грет тоже. Спасатели за нами утробно загоготали. Но в эту минуту гора дернулась, чуть встряхнулась, словно собака, что стряхивает с себя воду. И все стихло. В том числе – и хохот.
Мы прибыли на место…
– А почему мы не воспользовались военными вертолетами? – спросил Алессандр, оглядывая поле для деятельности. Гигантский перевал, усыпанный громадными ледяными глыбами и… остатками альпинисткой группы. Выглядело, прямо скажем, эпично. Квархоны, чемеры, терлы и проллы, застрявшие в огромных впадинах, зажатые между глыбами или вовсе – торчащие то тут, то там руки-ноги…
– Военные вертолеты работают на магии, которая способна вступить в реакцию с магией этого места, – пояснил Грет, потому что на моем лице было написано «инструкции к вредной горе читать надо». – Тогда движение глыб может начаться заново. А нам просто позарез нужно, чтобы они хотя бы какое-то время оставались стационарными. То есть, по крайней мере, значительно не меняли положения.
– Разве контролеры не кинули тут загустители воздуха? – удивился Алессандр.
– Загустители здесь кидать абсолютно бессмысленно, – ответила уже я, всем своим видом показывая – как тяжело Академику объяснять слесарю, почему не стоит вставать под высоковольтными проводами. – Заклятье не выдерживает такой температуры. Будем пользоваться замедлителями времени. Но и они сработают не больше чем минут на пять. Потом надо применять новые. Поэтому кидайте и сразу же приступайте к делу.
– Как у вас тут…
Алессандр осекся. По-моему, хотел сказать ругательство и постеснялся. Или сработал инстинкт, выработанный Эльрихом. По принципу: еще одно слово, и ты у зубного. Патологоанатома, что определяет личность по зубам.
Мда… По части дрессировки варваров айн меня сделал! Что ж! Еще один повод побыстрее найти его, дабы взять реванш. Хотя бы на его собственной шкуре!
– У нас еще и не так и не только тут! – парировала я. – Давайте! Возьмемся за дело! Пока дело не взялось за нас! Будет хуже. Я могу двинуть глыбы, дабы извлекать альпинистов, что застряли между ними.
Алессандр посмотрел с недоверием, а скорее даже – с сомнением, что меня стоит пускать на столь рискованный участок работы. Вот же проклятье! Один айн с дистанции «мы защитим тебя, женщина» сошел, другой появился! У них олимпийская эстафета, что ли? Я вскинула глаза к небу и процедила сквозь зубы.
– А еще я могу двинуть кое кому в челюсть…
…Если вы никогда не пробовали удержаться на подвесном мосту над движущимися ледяными глыбами и при этом вытащить альпиниста из ловушки между ними… вы ничего в жизни не видели. Спасатели, как я и привыкла, действовали слаженно, четко и быстро. Но мне приходилось то и дело им помогать. Ледяные валуны приходили в движение в самый неожиданный момент. Видимо, как и некоторые земные бизнесмены, любили делать сотрудникам сюрпризы в виде рабочих выходных и праздников… Я следила, когда какой-то из глыб надоест просто лежать, кто знает – может у них бока затекают, и она захочет поменять положение. От напряженного всматривания в сверкающие многотонные куски льда у меня слезились глаза, временами возникала неприятная резь. Однако выхода не было. Спасатели везде не успевали. Едва какой-то из ледяных валунов решался пуститься в путешествие, я прыгала и создавала «плато-язык» от ближайшего склона горы. На нем я оказывалась прямо над «гуляющим камушком-переростком» и ваяла очередную каменную преграду для его движения. Кучки мелких булыжников со склонов горы «стекали» в нужное место коричнево-бурыми водопадами, и выстраивались в некое подобие забора.
Глыбы это тормозило. Правда, ненадолго. Потому что удерживать преграду я могла лишь одним способом – концентрируясь на ней. А фокусироваться сразу на сотнях ледяных валунов даже для хозяйки вредной горы – непростая задача. Кара помогала, но и ее возможности были не безграничны.
Тем более, что мы и другим занимались. Раздвигали некоторые слипшиеся глыбы, которые спасатели не могли развести расширителями пространства. Работать на ледяном перевале ледорубами и кувалдами – так себе затея. Вот тогда уже все поле «морозных камушков» пришло бы в движение. Так что я старалась медленно, осторожно, капля за каплей просачивать между глыбами камушки размером не больше песчинок. С их помощью, по принципу – капля камень точит – разделять слипшиеся глыбы, внедряться и раздвигать их так, чтобы спасатели могли зависнуть на силовых скейтах и вытащить альпинистов из плена.
Каждого спасенного мы отправляли на транспортных скейтах в медпункт и отмечали в личных кольпах. Оттуда информация поступала всем.
Список, выданный нам контролерами, таял с каждой минутой и это не могло не радовать.
Мне приходилось одновременно удерживать фокус на ледяных глыбах, что рвались начать новую прогулку по местности, раздвигать те, что слиплись и балансировать на подвесном мосту… Так что все переживания временно отступили. И это стало настоящим облегчением.
Действовать, а не метаться по комнате как зверь в клетке.
Работать, а не психовать на счет Эльриха.
Быть кому-то нужной, пока не в силах ему помочь.
Я была в ударе, на кураже!
Везде успевала, все у меня получалось! Вот что значит – направить свою злость на айна в нужное русло! Как тут не поверить в Дзен и прочие штуки! Похоже, моих переживаний за Эльриха хватило бы, чтобы несколько лет питать все семимирье электричеством!
