– Спасибо, Петро! – Антон крепко обнял друга.

– Антоха, давай по пивку, пока девчонки ребят займут, на стол накроют. Заодно про регистрацию ствола объясню.

Антон взял карабин, и друзья отправились на кухню.

– Тошенька, ты слышишь меня?

Антон очнулся и понял, что жена давно пытается достучаться до него. А он провалился в воспоминания.

Лена поставила турку со сваренным кофе на столик. Поцеловала мужа.

– Твой любимый, четыре ложки, с корицей.

Он обнял жену, уткнулся лицом ей в живот.

Поверить в то, что доказывала Лена, невозможно. А говорила она вещи жуткие в своей запредельности. И дело не только в мифическом сером волчке. Слушать ее – означало опять погрузиться в прежний кошмар. Где взять силы?

Он закрыл глаза, и страшные воспоминания снова захватили его…

Было раздирающе больно. Антон оцепенело стоял возле густых зарослей осоки. Вчера здесь, именно в этом месте, они устроили пикник. Алешка ловил сачком бабочек, смеялся, толкал в бок Сашу, как на перину, падал в густые травы, а потом сидел на пледе и пускал через соломинку пузыри в бутылку с соком. Трава до сих пор смята, вчера они затеяли шуточную борьбу. А сейчас…

А сейчас Алеша лежал на спине. Разорванное горло… Рана в боку… Кровь! Много крови…

– Да накройте вы тело! – скомандовал кто-то.

Антон начал терять сознание, но успел схватиться за ветку. Один из медиков поднес к его носу ватку с нашатырем. Он опустился на землю.

– Пустите меня! – услышал Куприн голос жены. Хотел встать и остановить ее, но опоздал, и его самого остановил нечеловеческий крик.

Страшная весть разлетелась быстро. Возле дома собирались кучки поселковых жителей. Появились столичные журналисты. Полиция разгоняла народ, но зеваки уходили неохотно.

Версию о взломе и похищении сыщики сразу отвергли, осмотрев окна, двери и замки. А супруги и сами подтвердили, что ребенок мог выйти из дома без чьей-либо помощи.

– Вы запираете входную дверь на ключ? А калитку в воротах – тоже на ключ? – следователь Гришин говорил тихо, но твердо. Даже у него, опытного майора, зубы скрипели, когда он думал о трупе в лесу. Человек такого не сотворит. Тело могло быть растерзано зверем. Но настолько лютого зверья, чтобы на мальчишку напасть, пусть даже маленького, здесь давно не водилось. Скорее всего – грызуны. Майору приходилось видеть тела, объеденные крысами. Иногда стая жрет так, что множество мелких укусов напоминают одну большую рану, словно от крупного хищника. При первичном осмотре легко спутать.

Есть ли вероятность, что мальчик был уже мертв на момент получения ран? Вряд ли. Слишком много крови. Что же выходит: как в средневековье, крысы нападают на людей? Бред! Нужно дождаться заключения экспертизы. Вдруг и впрямь зверюга завелась в лесу.

Интуиция подсказывала Гришину: дело будет очень проблемным. А еще следы на месте преступления: там явно топтался кто-то. Криминалисты скажут более конкретно. Но что труднее всего будет установить – как ребенок оказался в лесу. Кто-то заманил? И самый главный вопрос: кто убил? Не дай бог, если все же маньяк какой объявился. Только этого не хватало. И так в последнее время журналюги сводят людей с ума выдуманными и невыдуманными историями про педофилов-убийц. И вот теперь здесь, с этим писателем. Какой черт занес их в такую глухомань? Рублевки им уже мало. Почему не поставили в дом камеры слежения, сигнализацию? Это многое бы прояснило.

Антон и следователь сидели в гостиной. Галина дала Лене ударную дозу снотворного и увела в спальню. Наверху, в комнате Алеши, работала следственная группа. Во дворе что-то вымеряли и фотографировали.

– Значит, вы утверждаете, что ваш сын мог самостоятельно открыть двери?

Гришин терпеливо смотрел на писателя. А Куприн вспомнил о двух странных случаях. Первый произошел еще в квартире, в Москве. Второй – уже в доме.

Однажды ночью Антон встал выпить воды. Возвращаясь в спальню, заглянул к сыну и вздрогнул: Алеша стоял посреди комнаты, лицом к окну. Стоял неподвижно. Глаза были открыты. Белая пижама ярко вырисовывалась в свете луны.

Антон тихо вошел в комнату, прикоснулся к плечу мальчика.

– Алеша!

Ребенок очнулся. Испуганно посмотрел на него и протянул руки.

– Папа!

– Ты чего, Алешенька? Спать не хочешь? Пойдешь к маме и папе? Да? Вот и хорошо.

Он отнес сына в спальню. Осторожно, чтобы не разбудить жену, положил рядом. Задумался.

Что это было? Лунатизм? Не стоит сразу паниковать. Вчера они долго гуляли в развлекательном комплексе. Алеша ни на минуту не приседал. Да еще эти аниматоры, собравшие возле себя кучу ребят. Масса впечатлений. Полуторагодовалому ребенку этого хватило. И укладывали они с женой его долго. Алеша капризничал и никак не хотел засыпать. Видимо, перевозбужденная психика и подняла сына посреди ночи.

Утром, опасаясь волновать беременную жену, он сказал, что Алеша просто захотел к ним.

Второй случай произошел спустя неделю после переезда.

Тогда, к ночи, погода испортилась. Налетел ветер, пошел дождь. Лена укладывала детей. Антон ждал ее в своем кабинете. Новая книга была закончена, и это следовало отметить.

Он налил шампанское, зажег свечи. Подумал о жене.

За шесть лет в браке их отношения не заросли рутиной и бытом. Леночка молодец. Конечно, это в основном ее заслуга. Он ежедневно по семь часов сидит за компьютером. А на ней дети, дом, кухня, стирка и куча других дел. Даже успевает какие-то книжки по эзотерике изучать.

Еще когда не было детей, он предложил нанять домработницу. Лена категорически отказалась. Ей нравилось делать все самой. Ежедневные заботы она умудрялась превращать в творческий процесс. К этому тоже нужен талант. Ничего общего с типичными домохозяйками или светскими прожигательницами денег, за которыми прочно закрепляется эпитет «жена такого-то».

Открылась дверь, вошла Лена. Русые волосы распущены. Натуральная блондинка, она и косметикой пользовалась неохотно. А сейчас в своей естественности выглядела особенно очаровательно. Красный полупрозрачный пеньюар, черные кружевные трусики и узенький бюстгальтер. Босая. При свечах она была похожа на фею. Если только бывают такие сексуальные феи.

Антон отложил распечатанные листы.

– Ты думаешь, я смогу сейчас спокойно читать? – улыбнулся он, касаясь рукой мягких локонов.

– Тоша, не будем нарушать традицию, – Лена юркнула в кресло и скрестила ноги. – Сначала роман, – глаза ее искрились.

– Истязательница! – воздохнул он и взял лист.

Так уж повелось у них, что последние страницы законченной книги, прежде чем отдать ее в издательство, обязательно прочитывались супругами в торжественной обстановке.

Антон протянул жене шампанское, взял свой бокал.

– Свершилось! – потряс он листами.

– Свершилось! – таинственным шепотом повторила Лена, и они рассмеялись.

Антон дочитал почти до конца. Осталось несколько строк.

Лена вдруг насторожилась и подняла руку. Антон замолчал.

– Тоша, ты слышишь?

Он уловил звук. В холле. Дождь снова ударил в окно – и на секунду стало тихо.

– Алеша! – Лена бросилась из комнаты. Он – за ней. Кабинет Антона примыкал к холлу и располагался особняком: чтобы ничто не отвлекало от работы.

Массивная входная дверь дома была распахнута. На террасе, за проемом, стоял Алеша. Обернувшись к родителям, он заплакал. Антону на мгновение представилась какая-то чертовщина. В белесом свете фонарей сынишка походил на маленькое привидение. Но вот Лена подхватила малыша, и он уткнулся ей в плечо.

Она захлопнула дверь. Обернулась к мужу.

– Я же закрывала замок! Как он достал до ключа?

Антон обнял их. Поцеловал сына.

– Ну и напугал ты нас, разбойник! Скажи, как ты открыл дверь?

Лена покачала головой.

– Нет, не сейчас. Он и так напуган. Это все погода. Отнесу его к нам.