Она говорила быстро, неоправданно громко, и Марату только и оставалось, что слушать. Он даже не собирался ей указывать, что она уже перепутала его с двумя другими актерами, лишь отдаленно похожими на него внешне. Какая разница? Женщина искренне хотела сделать ему комплимент, он же не намерен был продолжать с ней общение после этой встречи. Так зачем обижать человека?

Он прекрасно знал, к чему все идет, и даже не удивился, когда женщина протянула ему маркер и рекламный буклет отеля.

– Подпишите, пожалуйста! Я как вас увидела, сразу в номер побежала, у меня ж с собой ничего не было… Так спешила, что чуть сердце не выпрыгнуло, представляете! Боже мой! Так боялась, что не застану вас, я бы никогда себя не простила, если бы упустила такую возможность! Вы мой самый любимый артист в мире!

Это была сцена, которая повторялась в жизни Марата сотни, если не тысячи раз. Ему подсовывали какую-нибудь бумажку, он ставил на ней небрежный росчерк, потом фотографировался с фанатами – и был свободен.

Так он собирался поступить и сейчас, но почему-то не мог. Взгляд замер на фотографии: весь отельный комплекс с высоты. Три корпуса, черепичные крыши, проглядывающие среди деревьев. Пока еще три – уцелевшие и тот, обреченный, но не знающий о своей жуткой судьбе. Ничем не отличающийся от остальных двух, но наверняка самый популярный, потому что расположенный на берегу моря. Марату будто слышались голоса туристов, навеки оставшихся там:

– А поселите нас с детьми в первом корпусе, непременно!

– Да, там же такой вид, пусть маленькие посмотрят!

Он понимал, что говорит лишь его воображение. Но рука все равно не поднималась поставить автограф поверх этой фотографии.

А туристка его колебаний и вовсе не заметила, она торжествовала. Не было смысла спрашивать у нее, знала ли она кого-то из погибших. Она наверняка осталась, чтобы отбыть весь оплаченный по путевке срок, помощница режиссера сказала, что таких тут хватает.

– Вот уж не думала, что мне однажды повезет получить ваш автограф! Боже мой, все подруги умрут от зависти, когда я им покажу! Никогда бы не догадалась, что именно здесь шанс подвернется! – Неоново-розовые губы расплылись в широкой улыбке. – Знаете ведь, как говорят? Не было бы счастья, да несчастье помогло!

В такие трагедии нужно было погружаться, как в холодную мутную воду. Не ожидать, что тебе будет легко и уж тем более приятно. Не позволять себе в полной мере осознать развернувшийся здесь ужас – так можно и сорваться. Нет, самое главное, единственный надежный вариант – сосредоточить все усилия на том, что ты реально можешь изменить.

Именно это и делала теперь Полина. Ее одной никогда бы не хватило на столь масштабную операцию, поэтому она приехала в составе большой группы психологов. Она получала задания от координатора и отправлялась работать. В такие моменты она думала лишь о человеке, которому была способна помочь, о его истории и его беде. Все остальное ее, может, и настигнет… но лишь когда это станет ее личной проблемой. Сейчас важно оставаться спокойной и сильной, потому что именно такой она была нужна здесь.

Теперь Полина стояла напротив молодого мужчины и преграждала ему путь. Они оба оказались на узкой дорожке, которая, огибая разросшуюся розовую лагерстремию, вела прямо к руинам.

Мужчина был значительно выше и намного крупнее Полины. Он заметно злился, мог сорваться в любой момент, и это чувствовалось. Его глаза уже полыхали шальным блеском близкого безумия. Именно поэтому девочка, которую направили работать с ним изначально, быстро отступила – испугалась.

А Полина не боялась ничего.

– Вы привели туда собак? – громыхал мужчина. – Что-то я не видел там собак! Лучше, чем животные, никто не определит, есть ли под завалами кто живой!

– Егор, пожалуйста, успокойтесь, и давайте отойдем, – предложила Полина. – Я готова предоставить вам полный отчет о том, какие работы уже были проведены.

Но он не слышал ее, потому что не хотел слышать. Отчаяние уже несло его в воронку эмоций, из которой так просто не выберешься.

– Да и техники там было маловато… Звуковые тесты провели?

– Все нормы были соблюдены.

– Я посмотрел в интернете! Существует очень много способов проверить, есть ли под завалами живые! И все их нужно использовать! И только после того, как применят все способы, можно будет говорить о чем-то уверенно!

– Егор, поверьте, спасатели все проверили очень тщательно. Они уверены в своих выводах.

– Ложь! – неожиданно высоко крикнул мужчина. Но его голос сорвался лишь на миг, дальше он снова заговорил нормально. – Кто там эти спасатели? Турки, им на нас плевать!

– Они работали очень осторожно, и спасатели, прибывшие из России, подтвердили их выводы.

– Что они там подтвердили, идиоты эти? Моей сестры нет среди выживших, я уже все проверил! Ее там нет!

– Мне очень жаль, Егор, – мягко произнесла Полина. – Правда жаль. Но вы ведь понимаете, что это значит?

– Нет! – Мужчина сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. – Маша не могла умереть! Ты что, не понимаешь, идиотка? Моя сестра все еще там, под завалами, живая! Но сколько она пробудет живой – неизвестно, у нее осталось мало времени! А вы это время теряете! Все вы! И турки, и наши дебилы! Она умрет из-за вас!

– Егор, если Мария еще жива, ее обязательно вытащат…

– Они ее сами убьют! Я видел, как они работают – они ходят прямо по руинам, прямо по Маше! Они топчут ее, она же кричит, она меня зовет! Я должен спокойно стоять и смотреть, как убивают мою сестру?! Да пусти же ты!

Пускать его к руинам было нельзя. Мужчина дошел до такого состояния, когда уверенно мог начать драку, кого-то убить или покалечить. А мог рвануть к обвалу – и покалечиться сам. Полина уже жалела, что не перехватила его раньше, на центральных аллеях, там, где ей могли бы посодействовать охранники. Сейчас основную ставку она вынужденно делала на то, что женщину он не ударит…

Ставка с каждой секундой становилась все более сомнительной. Полина уже видела, что взгляд у мужчины не сфокусированный, что дышит Егор глубоко и часто, а на виске бьется, словно предупреждая о грядущей беде, вздувшаяся вена.

– Егор, прошу вас, давайте отойдем во второй корпус, я покажу вам все видеоматериалы с работ, вы убедитесь, что все сделали правильно…

Она надеялась словами вывести его из опасного, агрессивного ступора. Однако слова уже были не нужны, никакие. Полина могла открывать ему государственные тайны или петь военные песни – без разницы. Он вообще не слышал ее, не воспринимал как человека, она стала лишь помехой на пути к цели. Ему нужно прорваться туда, где звала на помощь никем не замеченная сестра, и ради этого он был готов на все.

Полина до последнего надеялась, что Егор ее не ударит, но при этом готовилась и к худшему варианту. Иногда нужно стерпеть удар – возможно, это или даже немного крови отрезвит ее собеседника, заставит вспомнить, что вокруг живые люди, которые не виноваты в его страданиях.

Он, не до конца понимающий, что делает, замахнулся на нее, и Полина напряглась, готовясь к неизбежному и лихорадочно продумывая, как смягчить удар. Но ей не пришлось даже пытаться, потому что Егору не позволили напасть. Кто-то, такой же высокий, как он, и куда более сильный, перехватил руку мужчины за запястье, выкрутил, толкнул Егора вперед. Секунда – и вот уже вырывающийся рычащий Егор стоит на коленях, пытается освободиться – и не может.

– Пусти меня! Пусти, урод! Я знаю, что здесь происходит! Это заговор! Куда вы дели Машу?! Вы хотите убить мою сестру, я не позволю вам, не позволю!

Полина пока на него не смотрела, это было бессмысленно. Ее больше интересовало, кто пришел к ней на помощь.

Она ожидала увидеть кого-то из охранников, что логичней всего. Или, может, кого-то из русских спасателей. Но выяснилось, что помощь все же пришла со стороны, даже если это казалось невозможным.

Полина встретилась с этим человеком впервые – и все равно узнала сразу. Перед ней стоял Марат Майоров собственной персоной. Полина не была увлеченной киноманкой, времени на телевизор у нее толком не оставалось. Однако чтобы знать Майорова, смотреть телевизор было не обязательно. Он с недавних пор вышел на пик популярности, его имя мелькало во всех журналах, его лицо – на многих рекламных постерах.