Суженый сделал шаг чуть ближе и склонился над моим ухом.

– Хочешь увидеть от чего отказываешься? – выдохнул он, поцеловав шею. Чёртова гусиная кожа мгновенно выдала истинную реакцию моего организма.

Расстегнула пуговицу и вжикнула бегунок молнии вниз, обнажая тёмные трусы-боксёры, сквозь резинку которых уже стремилась наружу головка его члена. Сглотнула, сознавая всю его мощь. Если он когда-нибудь овладеет мной, то мне будет либо слишком хорошо, либо очень больно.

Я не спешила, а он не терпел. Снова выдохнул сквозь плотно сжатые зубы и сам оттянул боксёры вниз, демонстрируя своё достоинство. Завороженно уставилась на содержимое его трусов. Крайняя плоть отсутствовала, так как Давид обрезан, что вполне обычное явление среди мужчин в Турции. Головка члена слегка поблёскивала от капельки смазки выступившей из уретры. Вдоль набухшего эрекцией ствола тянулись выступившие вены, придавая ему ещё больше мощи.

Понимала, что если я добровольно залезла к нему в трусы, то обязана продолжать. Обильно облизала свою ладонь и обхватила ей член. Невольно приоткрыла рот, ощущая всё его величие в своей руке. Скользнула вниз до упора и снова плавно поднялась к головке, чуть лаская большим пальцем уздечку. Давид издал грудное рычание и чуть зашипел. Почерневшие от желания глаза уставились на меня и, кажется, от взрывавшего наслаждения не могли сосредоточиться на моих. Лицо мужчины словно стало суровее и напряжённей, пока я проходилась рукой по его эрекции вверх-вниз.

– Блядь, – застонал он, обрывисто дыша и периодически поглядывая на мои действия.

Головка члена в моей руке начала пульсировать. Мужчина вновь поймал мой взгляд и властно обхватил шею, курсируя к подбородку, а большим пальцем к губам. Лишь в последнюю секунду поняла его желание, когда он вложил его мне в рот.

– Пососи его, киска, – гортанно велел он. Звучало двояко, но, выбирая между его членом и пальцем, я предпочла второе.

Обхватила палец ртом, присосав, чем вызвала его восторженную благодарность. Чтобы довести мужчину до апогея с минимальным ущербом для своей чести, интенсивно работала рукой в его штанах. Дыхание Давида становилось всё чаще и чаще, уходя в надрывный стон и рычание, а его член в моих руках словно становился больше. Пульсация уже почти не прекращалась. Взор синих глаз словно потерялся. Мужчина застонал и уткнулся лбом в стену за моей спиной. Ощущала его горячее дыхание на шее.

– Да, малышка… – хрипел абьюзер и пару раз стукнул ладонью по стене, заставив меня вздрогнуть.

Давид уже сам толкался членом в моей ладони, помогая мне довести его до нужного предела. Невольно осознала, что сама возбудилась, видя и слыша это всё. Чёрт! Мужчина зашипел и толкнулся ещё пару раз, пока из уретры не выстрелила белёсая и вязкая жидкость. Его надрывный стон в ухо, а после безболезненный укус в шею, сменившийся на благодарный поцелуй, завершили мою главную цель.

Дыхание суженого выровнялось, а его член в моей ладони начал терять тонус. Давид отступил, глядя вниз. Сперма забрызгала мне костюм и руку.

– Решила накормить меня суррогатом? – просипел он, лукаво глядя на меня.

– Один-один, – ответила я, напоминая ему момент в моей ванной.

Давид усмехнулся, высвобождаясь. Спрятал своё естество в брюки и начал зачем-то снимать рубашку, под которой помнилось его могучее тело. Сглотнула, понимая, что спокойно смотреть на этого мужчину мне всё тяжелее и тяжелее, потому что тоже, мать вашу, не железная. Как бы ни презирала эту тварь. Давид тем временем вытер своей рубашкой от спермы мои руки и блузу.

– Выкинь её потом, – посоветовал он.

Невидимая липкая плёнка неприятно стягивала кожу, вызывая внутри тихое отвращение. Хотелось поскорее вернуться к себе и смыть с себя весь этот срам. Я сама пошла на это, но унижение всё равно пересчитывало мне ребра.

– Брезгливость лучше выражай за порогом этой комнаты, а за дрочку – твердая пятёрка. Вижу, что способная. Наш первый раз станет бомбическим, обещаю… – Коснулся губами моего виска и отошёл, освобождая от себя. – Завтра в три часа дня ты встанешь на точку невозврата, и тогда разговоры наши будут совершенно иными.

С этими словами толкнул меня в направлении выхода, разрешая уйти. Не воспользоваться этим не могла. Почти вылетела в коридор, сообщив ожидающему провожатому, что направляюсь обратно к себе. Бандит осмотрел мою одежду и, мерзко усмехнувшись, направил за собой.

Внутри лишь тихо плакала гордость, что снова попрала ради сестры. В свои покои буквально влетела. Лариса робко сидела в кресле, ожидая моего возвращения. Увидев меня встала, но я пронеслась мимо неё и закрылась в ванной комнате.

– Ада? Всё нормально? Он тебе что-то сделал? – слышала за дверью её обеспокоенный голос.

Сделал. Вы все сделали! Хотелось кричать в ответ, мешая всё матом и словами ненависти, но я лишь проскрипела:

– Нет… Я сейчас.

Выкрутила душ на полную. Стянула чёртову одежду, что хранила на себе его следы и выбросила в урну. Залезла под струю воды, яростно смывая с себя дух своего будущего муженька. Остервенело намыливала руки, стараясь выгнать из памяти ещё живую картинку того, что совершила. В ушах по-прежнему его дыхание и сиплый голос, а на шее след от горячего поцелуя. Хотелось заплакать от собственного бессилия перед его могучей аурой. Давид определённо действовал на моё тело. Он создан для того, чтобы женщины его хотели и жаждали, и мужчина, понимая сие, пользовался этим в совершенстве. И я не исключение. Секс. Животный, страстный, срывающий крышу, после которого возненавижу своё никчёмное тело, потому что именно оно меня предаст.

Успокоившись, вышла наконец из ванной, кутаясь в банный халат. Сестра взволнованно таращилась на меня.

– Что он тебе сказал? – тихо пискнула она

– Что завтра я стану его законной женой, – загробно молвила я.

– Нет, пожалуйста, сестрёнка. Не надо. Он чудовище. Он убьёт тебя!

– Жаль, что ты это поняла только сейчас, – сердито зыркнула на Ларису. – Что, этот скот больше не кажется тебе интересным и возбуждающим, а? Помнится, за этим ты сюда приехала. Хапнуть романтики и страсти? Приручить зверя? Может хочешь стать его женой вместо меня? Зачем отступать от цели?

– Прости… Прости, сестренка, – тут же заплакала младшая. – Какой же я была дурой…

– Дурой? Слишком мягко сказано. Хорошо, что Достоевский тебе в руки не попал, хотя в тюряге за убийство бабушки, куда безопасней.

Лариса закусила губу, принимая мой нагоняй, а я обессиленно рухнула в кресло. Смысл сейчас в этом? Я только трачу силы.

– Сядь и помолчи, – рявкнула на сестру. – Мне надо подумать.

Бежать нужно определённо сегодня, так как завтра уже не будет смысла. Мне должна пораниться, чтобы вызвать сюда свою сообщницу. Только как пораниться? Тут нет острых предметов, кроме…

Поднялась с кресла и метнулась в ванну. Глянула на себя в зеркало и постаралась возненавидеть своё отражение, потому что есть за что. С ненавистью на себя и на всё происходящее гневно зарычала и выкинула кулак вперед, превращая своё отражение в мелкую мозаику. Осколки посыпались в раковину, мешаясь с моей кровью.

– Ада? – перепуганная сестра влетела в ванну. – Боже! Зачем?!

Лариса попыталась мне помочь, но я оттолкнула её.

– Проси помощи у охраны. Скажи, что я поранилась. Так нужно. Давай!

На крик сестры, однако, пришла помощь не в лице моего сообщника, а в лице самого Давида, которого по сценарию уж точно быть никак не должно. Твою мать! Это плохо! Очень и очень плохо!

Глава 8

ДАВИД

Не до конца! Не полностью! Словно измывательство над моим разгорячённым телом. Но она сделала первый шаг, сама без моего повеления. С какой целью даже не могу представить. Однако, уход девушки принёс огорчение – всегда буду ей противен, ненавистен и чужд. И она будет права. Масло и вода не смешиваются, как и добро со злом не уживаются.

Блядь, Давид, да что с тобой?! С каких пор тебя волнует отношение какой-то бабы к тебе? Ада – моя страховка от полиции. Спасательный круг в случае облавы. Её тень в моём бизнесе ещё больше узаконит его. Главное, всё просчитать и держать красотку на коротком поводке.