Юля

– Наконец-то ты пришла! – прошипела Саша, моя начальница. – Ещё одно опоздание, Вернадская, и вылетишь отсюда, как пробка.

– Прости, я больше не опоздаю, – пробормотала я.

Когда я собиралась уже выходить из дома, мама закатила мне истерику. Мне пришлось успокаивать её.

– Сегодня работаешь одна, Лика не вышла.

– Хорошо, – ответила, радуясь, что сегодня будет оплата по двойному тарифу.

Может, удастся купить домой продуктов, если останутся деньги после приобретения лекарств. Хотя вряд ли, нужно копить на оплату жилья.

– Сегодня аншлаг был, скоро все разойдутся, и начнёшь убирать, – вновь скомандовала Саша.

Я лишь кивнула в ответ. Женщина фыркнула и вышла из подсобки. Я опустилась на покосившийся стул и тяжело выдохнула. Мне недавно исполнилось восемнадцать, но чувствую я себя старухой. Достала старенький плеер, засунула наушники в уши и включила музыку. Она тут же захватила меня, я прикрыла глаза и мысленно начала танцевать.

Мне нельзя потерять эту работу, потому что тогда мы с мамой останемся без средств к существованию. Мы сейчас живём практически за чертой бедности, а если я потеряю работу, то перешагнём через неё. В голове снова столько тревожных мыслей.

Воспоминания то и дело возвращают меня на пять лет назад, когда всё было хорошо. Когда… Папа был жив, мама счастлива, а я танцевала. Сердце заныло от невосполнимой утраты. Наш мир рухнул, когда на пороге появились полицейские и сообщили, что отца застрелили. Убийцу так и не нашли. Мы с мамой были убиты горем. А потом у неё начались серьёзные проблемы со здоровьем. Сначала у неё была депрессия, она почти полгода не вставала с кровати. А потом ей поставили дисплазию тазобедренного сустава. Сделали операцию. Неудачно. То ли сустав был бракованный, то ли врачебная ошибка, но он постоянно выпадает с места соединения, любое резкое движение, и мать корчится от боли. Естественно вторую операцию никто не собирается проводить, только платно. А потом начал разрушаться второй сустав… И снова операция. И опять та же ситуация. Мама не могла работать и нормально двигаться. За долги у нас отобрали квартиру, причём никакие уговоры и мольбы не действовали. Всем плевать на чужие проблемы. Мне пришлось бросить школу и начать работать. Сначала я подрабатывала на рынке у знакомой, разносила листовки, мыла машины, бралась за любую работу. Но проблема в том, что на тот момент я была несовершеннолетняя, и никто не хотел связываться. Мы скитались по знакомым, а вскоре посчастливилось снять комнату в общаге.

Недавно мне повезло попасть на работу в закрытый клуб. Им срочно нужна была уборщица, а мне деньги. Работа адская, но за неё хорошо платят. Матери нужны обезболивающие, без них она не может, а государство не помогает. Дали ей инвалидность третьей группы и пенсию в размере пять тысяч восемьсот двадцать три рубля, и на этом всё. Денег катастрофически не хватает. Иногда, в особо тёмные моменты, мне хочется лечь и не проснуться. Я так устала. Какая-то адская усталость и постоянное чувство обречённости. Понимаю, что нужно верить в лучшее, но, кажется, моя вера сдохла.

Видимо, я заснула, потому что проснулась от того, что кто-то трясёт меня за плечо. Резко распахнула глаза.

– Хватит спать! – прорычала Александра.

Боже, эта женщина бывает довольной?

– Все уже давно разошлись, я тоже ухожу. Вымоешь всё, смотри, не халтурь! Увижу хоть пятнышко – не заплачу. Здесь только ты и Егор. Как закончишь, найдешь его, он всё закроет.

– Хорошо, – кивнула я.

Саша, не прощаясь, развернулась и напоследок хлопнула дверью. Я потянулась, разминая затёкшие мышцы. Пора приступать к работе. Я собрала свои длинные рыжие волосы в пучок на макушке. Быстренько сняла с себя видавшее виды лёгкое платье и надела леггинсы и футболку. На ноги кеды, а на руки – резиновые перчатки. Взяла корзину с моющими средствами и вышла в зал.

Клуб, где я работаю, называется «Колумбия», не знаю, почему такое название. Знаю, что это очень элитное место и просто так сюда не пускают. Я считаю огромной удачей, что меня сюда взяли. Повезло. Одна знакомая здесь работала, но узнала, что беременна, уволилась и посоветовала меня на своё место.

Первым делом я притащила мусорный бак и стала собирать мусор. Спустя два часа я просто не чувствовала спину, всё тело ломило от боли, а пот градом катился по телу. А я не убрала и половины. Самое ужасное, здесь всё в стёклах! Пока натрешь их, можно рехнуться. А ещё клетка, свисающая с потолка. Опять, наверное, вся в крови. Как я поняла по обрывкам фраз, здесь проводятся подпольные бои. И дерутся не на ринге, а в этой клетке, словно животные. Сейчас я её вымою, и её поднимут вверх.

Как и думала, вся клетка была заляпана кровью. Меня начало мутить от вида этого месива, но нужно всё убрать. Чем раньше я с этим закончу, тем быстрее пойду в душ и домой. Я опустилась на колени и стала драить пол.

Под утро клуб блестел чистотой. Я мысленно похвалила себя за проделанную работу, сходила в душ и попрощалась с Егором. Я дошла почти до остановки, когда поняла, что забыла в раздевалке кошелёк. Выругалась сквозь зубы и потопала обратно.

Все было закрыто и Егора нигде не было видно, наверное, спать пошёл. Я обняла себя руками и обошла клуб с другой стороны, где был вход для персонала, дернула ручку, и она поддалась. Удача на моей стороне!

Я зашла внутрь и сразу пошла в раздевалку, на столике нашла свой кошелёк. Снова поругала себя за то, что такая невнимательная. Я уже собиралась на выход, когда увидела, что дверь в кабинет открыта. Сама не могу объяснить себе, зачем пошла туда, такое чувство, что кто-то тащил меня туда невидимыми силками. Я зашла в кабинет и остановилась на пороге, здесь никого не было. На столе были разбросаны какие-то лекарства. Я подошла ближе, и сердце забилось где-то в районе горла, а по телу пронёсся такой адреналин. Здесь были наркотики, таблетки и ампулы. Я знала, что в клубе много чего нелегального происходит. Это не моё дело. Моё дело драить пол. Но сейчас, глядя на ампулы и таблетки с обезболивающими, в моей голове только одна мысль.

БЕРИ!

Я прикусила губу до боли, чтобы хоть немного привести себя в чувства. Здесь же столько препаратов, они же даже не заметят пропажи. А я смогла бы наконец-то купить нормальные продукты домой. Не брать самые дешёвые консервы и кости, предназначающиеся для собак и кошек, из которых я варю суп.

Словно во сне я подошла к столу, нервно сглотнула, но решение уже было принято. Первый раз в жизни я собиралась что-то украсть. Трясущейся рукой я взяла пачку таблеток, а другой – несколько ампул. На лбу выступила испарина, а воздух с шумом покидал мои лёгкие.

Нет, нет, нет. Я не могу. Я не сделаю этого. Уже собиралась бросить всё на стол, когда услышала чьи-то крики, а затем… Несколько выстрелов. Я так сильно испугалась, что вскрикнула, отшатнулась от стола и разбила настольную лампу. Здесь творилось что-то жуткое. Настолько ужасное, что все волоски на моём теле встали дыбом.

Во всём клубе повисла зловещая тишина.

За один удар сердца я поняла, что влипла. Всё ещё сжимая в руках обезболивающие, я побежала к выходу, но тут же была остановлена. Кто-то схватил меня за волосы и с силой дернул, потащил за собой. Из глаз брызнули слёзы, ещё немного, и он снимет с меня скальп. Я не пыталась вырваться, потому что бесполезно.

Меня завели в главный зал, и я увидела дюжину мужчин и… Боже мой, это труп. Тело человека с дыркой в голове. Меня затошнило. Если бы я не пребывала в таком диком ужасе, то закричала бы от этой картины. Я никогда не видела мертвецов…

Мужчина толкнул меня, и я упала на колени, разбивая их в кровь. Меня всю трясло, я дышала через раз. Опустила глаза в пол, чтобы не видеть их лица, не прочитать на них свой приговор. Моя жизнь не может вот так закончиться. А как же мама? Она не сможет без меня.