– Да, у меня сейчас знакомые, которые тоже служили, а сейчас на пенсии, рассказывают, что, что-что, плохо жить им сейчас. Работают. И жены работают. Что говорить, все не очень сейчас живут. Ну кроме «новых русских», – он зло усмехнулся.
– Да, да, да, – с горечью проговорил медленно Александр.
– Ладно, главное, что живем пока.
– Это да, но вот как будем жить дальше. Это вопрос. Мы хоть пожили в стране с порядками, стабильностью. Да, со своими перегибами, но для людей там было много. А что останется детям? Ну от родителей они будут знать что правильно, что плохо. Им покажут нормальные фильмы, воспитают их. Но не у всех будет так.
– А у вас есть дети? Извините, это не мое дело, наверное, – но вопрос был уже задан, а его не стереть, не удалить из разговора было невозможно.
– Нет. У нас с женой нет детей, – он опустил голову и подумал, что как бы они с Елизаветой воспитывали бы своего ребенка.
– Извините, – с искреннем сочувствием сказал Яков.
– Да ничего страшного нет, – Александр улыбнулся и поднял голову.
– У меня тоже нет, – он пытался, видимо, загладить свой вопрос, рассказав про себя. Хоть Александр, правда, на него не обижался и ничего такого плохого в этом не видел, – Челябинск-40 помните?
– Где катастрофа была в пятьдесят седьмом?
– Да. Родители мои там работали. Ну, в общем, после той катастрофы я потерял отца через год от рака, мать, когда я уже учился в институте…у нее тоже обнаружили рак. Ту же форму, что и у отца. Она умерла через полгода после обнаружения. На меня авария повлияла по другому. Каким бы романтичным и милым я не был…девушек я больше не интересую.
«Вот теперь ясно, почему у него никого нет».
Александр промолчал. Нечего было ответить. Он помнил рассказы отца о той катастрофе. Ему об этом рассказывал старший брат.
«Дядю Мишу тогда, как военного врача, отправили туда, в Челябинск-40, на устранение последствий и помощь гражданам. Устранил. Так, что вернулся импотентом. Да и умер он достаточно рано – в пятьдесят один год. Может, конечно, это и не связано, но сомневаюсь. А вот Яша что-то личным слишком делиться со мной».
– Вы же, получается тогда еще пацаном были, верно?
– Мне было четырнадцать тогда. Но поверьте, такое…оставляет память на всю жизнь.
– Верю, – сказал Александр немного приглушенным голосом.
Дальше они снова ехали молча.
«Яков, видимо, понял, что сказанул лишнего немного. Да и я тоже. Хотя…это все жизнь, не такие и личные вещи говорил я. Нет детей и нет, мало ли, просто, может, не хотим. А вот он…»
Через несколько минут Яков подвез Александра прямо к парадной.
– Спасибо, что подвезли, – сказала Александр, когда они пожимали друг другу руки.
– Да не за что.
Александр уже чуть приоткрыл дверь, как голос Яков остановил его.
– Александр, – пассажир сразу повернул к нему голову, а дверь закрыл, – вы не против, если этот разговор останется между нами?
– Конечно. У меня и в мыслях не было. Чтобы кому-то рассказывать такое. Никогда. Бля буду, – добавил Александр и улыбнулся.
– Спасибо, – Яков улыбнулся горькой улыбкой, – всего доброго.
– И вам, – он открыл дверь и вышел из машины.
На улицы накрапывал дождь. Машина тронулась с места, а он смотрел на задние фары, застыв на месте.
«Ему не с кем просто делиться. Жаль его. Он не может открыться никому. Стесняется, бояться, не знаю. Но с детства остаться таким… потерять всю семью. Отец…мать точно бы выслушала. Но здесь. Видно, он мне так доверяет, что открылся. Тяжело сделать такой выбор, такой шаг».
В этот момент он вспомнил один из куплетов песни «Плохая репутация», группы Странные Игры с альбома «Метаморфозы» и напевал его пока заходил в парадную и поднимался по лестнице
– Я в праздник не покидал кровать И оставался спокойно спать, И музыка, что звучала в окне, Не относилась ко мне. Не причинял я вреда никому Тем, что мне нравилось быть одному. Но люди обычно не любят таких, Кто хоть чуть-чуть не похож на них. И пальцем тыкал в меня любой, Кроме безруких, само собой.
Так он поднялся до двери, отделяющей квартиры от лифтов и лестницы, и открыл ее. Встав перед дверь в квартиру он застыл на мгновение, а затем, вставив ключ, повернул его два раза и открыл дверь.
С порога, когда он закрывал дверь, то услышал голос жены:
– Привет! – повернулся и увидел как она выходит из кухни.
– Привет, – ответил он, закрыл дверь и повернулся к ней, чтобы обнять.
– Ты сегодня как-то быстро, – сказала она после объятий.
–
Да меня Яша на машине подбросил. Он недалеко живет, – Александр присел на корточки и стал расшнуровывать ботинки, а Елизавета пошла обратно на кухню.
За ужин они обсудили как у кого прошел день, кто чем занимался, а фоном, по телевизору, шли новости. После, Александр сел на диван и стал переключать каналы, ища что-то интересное, а Елизавета пошла в спальню, легла поперек кровати и стала читать книгу.
Помыв посуду, а затем сам сходив в душ, около десяти вечера Александр пришел в спальню к Елизавете и заставил оторваться ее от книги. Они долго наслаждались друг другом, став одним целым, пока у них были силы.
Спать они легли в начале первого ночи. Александр поставил будильник на шесть часов утра, чтобы завтра раньше приехать в Пулково и не опоздать. Уснул он, как и Елизавета, мгновенно, только сомкнув глаза.
Ночь не прошла, а буквально пронеслась для Александра. Ему показалось, что будильник зазвонил сразу после того, как он сомкнул глаза. Но нет, на часах было шесть утра и пора было подниматься. Он выключил будильник, несколько секунд полежал, а затем встал с кровати и пошел из комнаты в одних трусах, протирая на ходу глаза. Елизавета тоже отреагировала на будильник, но уже мерно посапывала, отвернувшись к окну, за которым, как и вчера было пасмурно. Александр вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, чтобы звук чайника, хлопанье двери холодильника не отвлекали жену от сна.
Выпив стакан воды и поставив кипятиться чайник, он пошел в ванную умыться. Вернувшись, он насыпал чайную ложку растворимого кофе в чашку, положил ложку сахара и стал ждать, когда чайник вскипит, смотря в окно и оценивая погоду.
«Дождя, конечно, вчера не передавали в прогнозе, но ощущение, что пойти он может».
Но в этот момент, в разрыве на небе выглянуло солнце и свет попадал прямо в окно. Как раз вскипел чайник и Александр, подождав немного, налил воду в кружку. Пар поднимался наверх и, когда Александр поставил чайник обратно, то его заворожила картина, которую он увидел. Солнце попадало на кружку и стол, на котором та стояла. Пар поднимался из кружки вверх и на солнце это смотрелось очень красиво. В воздухе пар поднимался плавно, выкручивая замысловатые фигуры, будто змея, и исчезал выше. Несколько секунд он смотрел на это не отрываясь, лишь меняя угол обзора. А затем достал из холодильник йогурт, взял кружку и пошел завтрак за стол в гостиной. Как только он вышел из кухни, солнце скрылось.
Позавтракав под телевизор он стал собираться. И делал это как можно тише. Ему удалось не разбудить жену и он тихо вышел из квартиры, когда часы показывали без двадцати минут седьмого. До аэропорта ему от дома на дорогу нужно было минут двадцать-двадцать пять, в зависимости от того как повезет со светофорами.
На дорогах было свободно, Opel Александра плавно ехал по асфальту, то притормаживая и останавливаясь на светофорах, то набирая скорость на прямых участках. Аэропорт был все ближе, а в голове Александра появлялись все новые мысли.
«Так это, получается, что ему дают хату от работы что ли? То есть, нужно будет сначала туда, чтобы ему все оформить и только потом домой? Если я все правильно понимаю, то да, будет именно так. Ладно, сейчас нужно доехать, встретить, а потом он уже сам расскажет что и как».
К аэродрому он подъехал в семь десять. Поставив машину на стоянку, он вошел в здание аэропорта и после к месту, где встречают рейсы. Найдя самолет на котором летел Антуан на табло он увидел, что тот пришел с опережением и уже идет высадка пассажиров раньше заявленного времени. А через несколько минут первые стали выходить из дверей. Он всматривался в лица, ища глазами Антуана. И нашел его в числе второй волны пассажиров. Он был одет в темные джинсы и светлую рубашку, а поверх легкая куртка. Был он с большим чемоданом и спортивной сумкой. Видно было, что глазами он искал брата подруги, но ему это не удавалось. И даже когда Александр подошел практически вплотную, Антуан его не узнал.
