Девушки от вина дружно отказались, работать вечером — карточек вон сколько предстоит заполнить. А Дмитрий Анатольевич пусть выпьет, он же мужчина.

— Нет, барышни, если вы абстиненты, то и я за компанию. Чай!

— Правильно, — благосклонно кивнула Татьяна Андреевна, — пьянство бич России!

— А трезвость — норма жизни!

— Ой, как здорово, — зааплодировала звонкой фразе Наталья Петровна, — а кто так сказал?

— Плутарх!

— Неужели?

— Тогда Сократ, Татьяна Андреевна, или Конфуций. Да пусть хоть сам Государь Император!

Девушки синхронно рассмеялись, про царя-батюшку ходят разговоры, что уважает государь водочку, ставя исконно русский напиток выше заморских коньяков, да-с! Дабы увести разговор в более приличную плоскость, ибо стены межкомнатные в «общаге» тонюсенькие, наверняка соседки «уши греют» потянулся к гитаре, как положено — с бантом.

— Музицируете?

— Это не наша, Ирина из комнаты напротив оставила.

— Ой, Тань, не встревай. Дмитрий, исполните что-нибудь про Америку!

— Желание прекрасной дамы — закон! Только сначала про Японию!

Эх, да простит мне автор первоначального текста, столь беспардонно уворованного. Впрочем, она ещё из пелёнок не вылезла, а если и вылезла, то точно под стол пешком ходит.

Спасибо тебе, школа музыкальная и дворовые гитарные университеты, вам спасибо. Не только три блатных аккорда могём!

Он капитан, и родина его — МарсельОн обожает споры, шум и дракиОн курит трубку, пьёт крепчайший эльИ любит девушку из НагасакиУ ней следы проказы на рукахУ ней татуированные знакиИ вечерами джигу в кабакахТанцует девушка из Нагасаки

Чувствуется, заинтересовал аудиторию. Так и песня к месту — зря что ли распинался про планы прикупить в Марселе (или в Тулоне) грузо-пассажирский пароход и открыть линию Одесса-Палестина. Святые места, паломники, а ежели благочестивых россиян не набирается, то круиз по Средиземному морю, — солнечные ванны, солёный морской ветер, восходы и закаты, мужественный капитан и штурман красавец, романтика! Состоятельным господам и особенно дамам всенепременно понравится!

У ней такая маленькая грудьИ губы, губы алые, как макиУходит капитан в далёкий путьИ любит девушку из Нагасаки

За стенкой «шумнули», похоже приложили банку для пущей слышимости, а она и упади. Ну, хоть не разбилась. Девушки рассмеялись, переглянувшись.

Кораллы алые, как кровьИ шёлковую блузку цвета хакиИ пылкую, и страстную любовьВезёт он девушке из НагасакиВернулся капитан издалекаИ он узнал, что джентльмен во фракеОднажды, накурившись гашишаЗарезал девушку из Нагасаки

Абзац! Звон стекла в соседней комнате, банка разбилась. Таки есть, есть у меня талант певческий, ишь как разбередил души женские. Наталья и Татьяна только глаза большие сделали, мимикой умоляя продолжить пение. Да не вопрос!

У ней такая маленькая грудьИ губы, губы алые как макиУходит капитан в далёкий путьИ помнит девушку из Нагасаки…

Шутливо раскланялся, благодарные слушательницы зааплодировали, еле сдерживаясь чтоб не расхохотаться — перемигиваются, показывая на стенку за которой банка вдребезги. Ух, будет тема для шушуканий когда я уйду…

— Вы действительно собираетесь купить пароход?

— Есть такое намерение, Татьяна Андреевна. Только в России суда дороги, не хватит капиталов. Проще на месте присмотреть, есть намётки на Марсель, тем более во Франции старший брат обосновался, ведёт семейный бизнес, ну дело на нашему, по российски. С ним надо сначала посоветоваться.

— Здорово, помнишь, Тань, у Островского — «Ласточка»!

Чёрт, не хватало ещё в раж певческий войти и урезать «Мохнатого шмеля». Хватит, хватит хроноаборигенам «Девушки из Нагасаки», не обкрадывать же авторов из будущего. Хотя, если вознамерился «менять историю», ещё вопрос — родятся ли они поэты и композиторы века двадцатого. Стоит ухлопать Володю Ульянова или Колю Романова и пошла колесить по новой колее история государства Российского, а за ней и мировая.

— Столь душещипательную песню, полагаю, моряки сочинили?

— Угадали, Татьяна Андреевна, автор неизвестен, но то точно мичманцы из Сибирской флотилии, что в Нагасаки отстаиваются. Их продукт.

— Дешёвая романтика, сразу виден расчёт на охмурение доверчивых дурочек: «Кораллы, алые маки, маленькая грудь, фрак, гашиш»…

— Увы, такой он, морской фольклор. Примитивно, зато от души.

— Спойте ещё, мы ВСЕ вас так просим, — Натали скосив глаза на стену так уморительно разыграла пантомиму прикладывания к стене банки и припадания к оной ухом, что мы с Татьяной в синхрон расхохотались, ничуть не заботясь о приличиях.

— Вы просите песен, их есть у меня!

Эх, только что зарекался, да простят Дунаевский-Дербенёв.

Вновь о том, что день уходит с Земли,Ты негромко спой мне.Этот день, быть может, где-то вдалиМы не однажды вспомним.Вспомним, как прозрачный месяц плыветНад ночной прохладой,Лишь о том, что все пройдетВспоминать не надо.Лишь о том, что все пройдетВспоминать не надо.Все пройдет и печаль и радость.Все пройдет, так устроен свет.Все пройдет, только верить надо,Что любовь не проходит, нет.

Всё! Мои навеки все без исключения дамы здешней «общаги», не говоря уже о Татьяне с Натальей — ишь как остекленели, впитывают хит конца двадцатого века, боятся строчку, да что там строчку — ноту пропустить! Гений, таки гений вы, Леонид Петрович…

Спой о том, как вдаль плывут корабли,Не сдаваясь бурям.Спой о том, что ради нашей любвиВесь этот мир придуман.Спой о том, что биться не устаетСердце с сердцем рядом,Лишь о том, что все пройдетВспоминать не надо.Лишь о том, что все пройдетВспоминать не надо.Все пройдет и печаль и радость.Все пройдет, так устроен свет.Все пройдет, только верить надо,Что любовь не проходит, нет.

Накаркал, — стук в дверь и не дожидаясь ответа в комнату врывается эффектная брюнетка лет эдак «под тридцать». По снайперски прищурившейся Натали понимаю — конкурентку почуяла моя ласточка, быть битве при Фермопилах.

— Ирочка, что случилось? Пожар? Ты так ворвалась стремительно.

Не отвечая на ехидством сочащийся вопрос Натальи, Ирина, похоже что хозяйка гитары, «на мне свой взор остановила».

— Боже правый, как, оказывается, может звучать мой инструмент в крепких мужских руках!

Угадал про гитару, далее можно расписать «буквально побуквенно» все реплики прекрасных дам…

Угадал и про реплики, через пару минут «электрического» диалога, от которого запросто можно было прикуривать, чернявая гостья удалилась, одарив на прощание «Димочку» роковым взглядом. Стопудово назло Наталье начнёт охмурять барда, или как тут гитаристов виртуозов кличут — трубадура?

— Стерва, — боевая подруга на взводе, — мужа бросила и в Москву укатила, Анна Каренина недоделанная!

— А почему недоделанная?

— Потому что, Дима, не на рельсах!

— Наталья!

— Отстань, Таня, сама что ли не видишь!

— Милые барышни, разрешите откланяться, чувствую у вас тем для разговора превеликое множество появилось, не забудьте про карточки, сколь сможете — заполните, а я пока первые пять сотен слов и фраз пойду поизучаю.

— Я с тобой, — Натали вскочила и не реагируя на «большие глаза» подруги решительно начала облачаться в кофту или жакет, в общем в «вечернее» то ли пальто, то ли куртейку по нашему.

Ого! Решительно для 1891 года! А что — взрослые люди, имеем право! Не сомневаюсь — весёлая ночка мне предстоит, надо только заранее продумать как выкроить пару-тройку минут для уединения и дальнейшего «погрома» в здешнем «паспортном столе». Секс, конечно, важно и нужно, но и без докУментов в Российской империи конца девятнадцатого века никак не обойтись…

Глава 15.

Это хорошо, что попросили обождать в приёмной — сооружу пока тут «переходник», так, на всякий пожарный случай. Вдруг беседа пойдёт не по плану и придётся «делать ноги». Тогда преизрядно удивятся хроноаборигены — странный посетитель выскочил из кабинета, рванул по коридору и был таков. Испарился! Феномен, господа, феномен! Мираж!