Как только ворота оказались распахнуты, пилигримы вошли в город, и как только они попали в королевский дворец, который называется Влахернским, они обнаружили господина Исаака, заключенного в темнице[68]. Брат ослепил его и поместил туда. Они освободили господина Исаака и короновали его сына, мальчика Алексея[69]. В ответ за великую услугу Алексей поклялся, что будет содержать войско – венецианцев и пилигримов – целый год. Он также поклялся, что если они останутся зимовать с ним в Константинополе, то следующим мартом, после принятия креста, он отправится вместе с ними, взяв все припасы, которые удастся собрать. Он дал гарантии всех этих обещаний. Так было достигнуто соглашение между греками и латинянами.
Однако в октаву Успения Благословенной Марии[70] между греками и латинянами произошла ссора. Обе стороны взялись за оружие. Толпы греков росли, и латиняне отступили; и поскольку латиняне не могли себя иначе защитить, то запалили пожар. Увидев пламя, многие из войска пришли на помощь латинянам, и они раздули пожар еще больше, разрушили и разграбили почти половину города[71]. Вмешались бароны и снова установили мир. В городе не осталось ни единого человека из Римской империи [72], даже тех, кто прежде каждый день своей жизни прожил там[73]. И все были собраны в одно войско.
Тем временем, новый император Алексей решил преследовать своего дядю, которого вынудил бежать из города, и собрал большие силы греков. Также он предложил солидные вознаграждения и деньги рыцарям и пехоте нашего войска, чтобы они отправились с ним. И действительно, даже сам маркиз присоединился к нему, и господин Анри, брат графа Фландрского. И так они прибыли в Адрианополь[74]. Однако поскольку император не стал платить обещанное господину Анри, то Анри тут же покинул его и вернулся в войско, уведя с собой великое множество рыцарей и пехотинцев. Маркиз с небольшим числом христиан остался при императоре. Таким образом, император со своими греками и теми латинянами, что остались с ним, проехал по Греции, и всюду его принимали и приветствовали греки, и все нобили Греции принесли ему оммаж. Наконец император возвратился в Константинополь со всей своей армией и был принят с большой пышностью, и он начал платить пилигримам и венецианцам обещанное – и едой, и золотом, и серебром.
Однако так случилось, что в понедельник после ”Ad te levavi”[75] в Константинополе греки снова были вовлечены в возмущение против латинян. Греки собирались в толпы. Они нападали на латинян, иногда вынуждая тех бежать, иногда сами обращаясь в бегство. Бароны войска латинян опечалились таким бедствием. Они запретили кому бы то ни было помогать тем, кто поспешил поднять оружие против греков. В результате толпа греков умножилась. Они теснили латинян. Тех, кого они захватывали в плен, тут же казнили без жалости, а тела сжигали. Они не щадили ни возраста, ни пола. Затем обезумевшие греки причинили новую обиду латинянам, напав на латинские корабли своими лодками и малыми судами. Пилигримы и венецианцы, уставшие от этого, вооружили свои галеры и корабли и напали на греков. Греки бежали. Латиняне преследовали греков до самой городской стены. Они многих порубили; они захватили в гавани множество греческих кораблей, которые были загружены всякого рода товарами и едой. На праздник святого Иоанна Евангелиста[76] пилигримы и венецианцы снова вооружили свои галеры и суда и на рассвете уже были в гавани Константинополя и снова захватили множество кораблей. После этого еще многие были убиты. К вечеру праздника обрезания Господня[77] греки собрали пятнадцать своих кораблей, загрузили их вязанками дров, смолой и маслом и подожгли. Они направили их, пылающие, прямо на венецианские корабли, чтобы их поджечь. Только один корабль загорелся. На следующий день после праздника Богоявления[78] греки выехали из города конные. Маркиз встретил их с небольшими силами. Множество греков было убито, и знатные богатые люди были взяты в плен. Со стороны маркиза пали два рыцаря и оруженосец. Во время этой битвы венецианцы вместе с пилигримами прошли вдоль обоих "брахиа"[79] на галерах и судах и привезли богатую добычу. Они огнем разрушили множество зданий на обеих сторонах. Пилигримы ходили по окрестным областям на расстояние двухдневного пути. Они собрали значительную добычу; они пленили людей; они привели с собой стада и отары и собрали все, что только смогли найти, чем причинили существенный ущерб грекам.
Когда греки увидели это, а именно то, что их земля разорена, они схватили своего императора и бросили его обратно в тюрьму и поставили Мурзуфла[80], вдохновителя этого великого предательства, во главе себя и объявили его императором во Влахернском дворце[81]. Тем временем простой народ и толпа, собравшаяся у Святой Софии, избрали себе другого императора – Николу, прозванного Марцелларием[82]. Мурзуфл собрал всех своих сторонников, осадил его в церкви Святой Мудрости[83], в конце концов, пленил его и обезглавил и начал править единовластно.
Тем временем господин Анри, брат графа [Фландрии], в сопровождении большого числа рыцарей и пехотинцев, направился к некоему замку, называемому Филиа[84], захватил его, и возвратился с большим количеством пленных и добычи. Когда он возвращался, названный Мурзуфл устроил ему засаду из 15000 воинов[85]. Сошедшись, они сразились с Мурзуфлом, и тот был побежден, и множество греков было убито. Сам Мурзуфл был ранен и едва спасся. Он спрятался в кустах шиповника и потерял свою лошадь и все имперские регалии, а именно корону и копье, и некую икону Пресвятой Девы, полностью состоявшую из золота и драгоценных камней. По традиции ее всегда носили перед василевсами в битвах. Со славным исходом битвы господин Анри возвратился к войску. Мурзуфл ночью вернулся в город и, взяв императора Алексея из тюрьмы, удавил его в петле[86].
Тем временем войско приготовилось к штурму города, и все вместе со своими пожитками погрузились на корабли, чтобы можно было ударить по городу флотом. В пятницу перед Страстным воскресеньем, которое было за четыре дня до апрельских ид[87], они подвели корабли к стенам и начали штурм. Многие пали, как с нашей стороны, так и со стороны греков.
Поскольку дул встречный ветер, который отгонял нас от стен, мы отступили, вошли в гавань, в которой находились ранее, и стали ждать северного ветра. Северный ветер начал дуть за день до апрельских ид[88], мы снова подвели корабли к стенам, сразились с греками и сбросили их со стен. Мы вошли в город, и последовала ужасная резня греков. А на тех, кто нападал и атаковал нас, мы пустили огонь и огнем заставили их отступить[89]. С приходом ночи Мурзуфл бежал с небольшим отрядом сторонников.
На следующий день[90] все греки пали к ногам маркиза и отдали себя и свое имущество на его милость. Затем мы разграбили жилые дома, и греки бежали из города. Мы собрали всю свою добычу и богатства в одно место и наполнили серебром три больших башни. Затем началось обсуждение выборов императора. Шестеро были назначены нами и шестеро - венецианцами: те, кому было дано право избрать императора. Они заседали Пасхальную октаву[91], и в присутствии всего нашего отряда и отряда венецианцев они избрали и провозгласили Балдуина, графа Фландрского, императором. Войско его поддержало, и в следующее воскресенье, когда пелась "Iubilate”[92], он был коронован. Тем временем венецианцы захватили церковь Святой Мудрости, говоря: ”Империя ваша; а мы будем владеть патриархатом”[93]. Между нашим клиром и венецианцами возник раздор[94]. Наш клир стал возражать и отдал право назначать главу церкви Святой Мудрости[95] господину папе. Тем временем начали делить общую добычу и раздавать, как бы в предоплату, двадцать марок каждому рыцарю, десять марок каждому клирику и вооруженному всаднику и пять марок каждому пехотинцу.
