— Ну и кто мне скажет, что на этот раз случилось? Нет народ вы реально уже надоели. И недели не прошло, как Паоло выписали отсюда, а он уже два раза у меня побывал. Так и действующие лица почти те же самые.

— Я… это я виновата. — тихо начала Робин. — Я хоть и не специально…

— Ладно. Потом расскажешь, как все было. Сейчас можете идти.

— Можно я останусь? — Робин ухватила Марту за руку.

— Тебе можно. — ответила доктор. — Только давай пока без несчастных случаев и с той стороны двери.

— А бы остался, но машинку вернуть надо. Я тогда позже зайду. — Еж ретировался за дверь.

Паша лежал на кровати. Руку была снова закована в какие-то коробы с раствором. Все ужасно чесалось и щипало.

— Хозяин. — тихо спросила Блум. — Может приглушить боль?

— Нет. — мысленно ответил Паша. — Продолжай восстанавливать руку, но медленно и осторожно. Пускай все выглядит как можно естественней.

— Ну что невезучий везунчик. Как самочувствие? — Марта вошла в помещение.

— Как обычно. Серая безликая действительность. — бодрым голосом ответил Паша. — А почему везунчик? Или к вам после одного раза уже не обращаются за помощью? Боюсь даже спросить по какой причине.

Марта расплылась в широкой улыбке, от которой снова побежали мурашки.

— Потому что лечу настолько качественно, что желание получать травмы у больных отпадает. Ты пока первый, кому так нравиться бывать в моих заботливых руках.

Марта нажала рукой на плечо. Вспышка боли иглами пронзила мозг Паши, но он лишь тихо выругался.

— О какие мы крепкие. — похвалила Марта.

— Док на вопрос не ответили. — напомнил Паша пытаясь отвлечься от боли в руке.

— А сам как думаешь? Сколько времени наша красотка твою руку у себя на груди держала. Знаешь сколько теперь у тебя завистников? Ого-го.

— Да пожалуйста. Пускай себе так руки ломают. Потом поговорим с ними. Док мне реально больно. Какая там на хрен грудь.

— Больно? — Марта нахмурилась. — Насколько сильно?

— Сильно, что плакать хочется. Док вколи чего-нибудь.

— Подожди. — Марта притащила от стены очередной аппарат. — Потерпи. Ладно.

Паша удивился резкому изменению голоса врача. Ни насмешек, ни иронии или сарказма. Между тем Марта сняла короб с руки и стала втыкать длинные и тонкие иглы в руку. Паша снова дернулся от боли.

— Потерпи. Не долго осталось. Самое главное ты в сознание должен быть. — успокаивала его Марта. — Ты же у нас сильный. Вот последняя игла. Теперь лежи и не двигайся.

Пять минут парень лежал не шелохнувшись, а Марта что-то бормотала себе под нос смотря данные на планшете. Наконец она отложила его.

— Вот и не верь в чудеса.

— Да что случилось-то? — не выдержал Паша.

— Случилось? — Марта удивленно приподняла бровь. — Наверное сказывается удар по голове твоей. Ты чувствуешь боль. Улавливаешь? К твоей руке вернулась чувствительность. Я сейчас провела проверку нервных окончаний. Они восстановились, почти. А проблема с плечом послужила спусковым механизмом. По тебе точно диссертацию писать надо. И по Робин тоже. Два феномена. Входи уже. Что там за дверью мнешься.

Дверь открылась и в проеме появилась голова девушки.

— Можно? — тихо спросила она.

— Сказала же заходи.

Робин вошла и замерла в нескольких шагах от Паши. Вид был снова умилительный дальше некуда. Подрагивающие уши, что по были опущены в разные стороны, взволнованное лицо и снова рыжий хвост, что был прижат к ногам.

— Скажи. — обратилась Марта к Паши. — Тебе тоже хочется за щечки ее потискать когда она такая?

Паша не ответил, лишь вымученно улыбнулся.

— Да не закатывай глаза. Тебе уже введено обезболивающие. И оно, я точно знаю, действует. Зрачки вернулись в норму у тебя.

— Спалился. — уже обычным голосом ответил Паша. — А что феноменального в нас? Повышенной регенерации разве не встречали?

— У отмеревших нервов нет. Не встречала. Ладно. Не совсем мертвых. Это еще страннее.

— Почему? — теперь и Робин подола голос.

— Потому что нельзя быть не до конца беременной. Ты либо залетела, либо нет. — Марта тоже вернула себе свой саркастический голос. — Но надо провести один эксперимент. Робин подойди и помоги.

Робин послушно подошла к Марта.

— Что нужно делать? — Робин была сама серьезность, ручки сжаты в кулачках, даже хвост трубой встал.

— Да ерунда. Просто стой и не двигайся.

После этого Марта обняла Робин за талия и положила ей на грудь свою голову.

— М-да. Не помогает. — через минуту констатировала она. — Голова у меня не прошла. Могу предположить, что либо мало времени контактировала, либо этот эффект только на тебя Паоло распространяется.

— Какой? — немного сонным голосом спросил он

— Лечебный от груди. Тебе помогло, мне нет.

Робин отскочила на пару шагов от Марты и прикрыла руками грудь.

— Можешь поблагодарить ее. — не унималась Марта нащупав новую почву для шуток над Робин.

— Кого? — Паша врубался в происходящее все меньше.

— Грудь ее, для тебя целебную. — Марта не выдержала и рассмеялась от возмущенной мордашки лисицы, но быстро перестала. — Он уснул. Вечером могу отпустить домой, но под присмотром. Ну там поесть приготовить, помочь одежду снять. Верх. Я про верх Ро. А не про то, о чем ты сейчас нафантазировала. Если так интересно могу предоставить данные.

Бедная Робин не могла вымолвить и слова. Она беззвучно открывала и закрывала рот.

— Да не смотри так на меня. Я врач. И операцию делала ему. А на столе обычно голым лежат. Это раз. А два, это данные сканирования. Все в его мед файле. Только кивни и…

— Я зайду вечером. — раскрасневшаяся лисица выскочила из помещения.

— Ха-ха. Над ней можно до бесконечности так шутить. И ведь никогда не надоест. А ты давай поправляйся — сказала Марта спящему Паше. — Реально надоело тебя латать.

Вечером Пашу, с уже жестко зафиксированной рукой, Марта вытолкала из больницы.

— Давай топай. — ворчала она. — Мне и без тебя тут не продохнуть. Вон тебя уже группа поддержи дожидается.

Марта кивнула головой в сторону Ежа и Робин, что стояли чуть поодаль и ждали его. Попрощавшись с Мартой, Паша двинулся к ним. Еж сразу начал осматривать руку. Робин несколько нерешительно мялась на месте.

— Да нормально все. — успокоил он Робин. — Перелом не особо серьезный оказался. Кость неудачно сдвинулась вот и выглядело все страшно и больно. А так через две недели снимут. Наконец перестану быть одноруким бандитом.

— Правда? — Робин сделала небольшой шажок к нему.

— Правда. — улыбнулся Паша.

— Раз все в порядке, то я пойду. — влез в разговор Еж. — Мама просила дома кое-что сделать.

— Еж. Если что потом не проси помогать переделывать все. — снова ухмыльнулся Паша. — Как видишь я сейчас не особо работоспособен.

— Братан. — деланно обиделся Еж. — Пойду я от вас. Злые вы.

И с гордо выпрямленной спиной парень удалился от них.

— Пойдем? — тихо произнесла Робин. — Чего тут стоять-то.

— Ага. Никогда не любил больницы. Только часто в них попадал.

— Поэтому наверное и не любил. — улыбнулась Робин.

— Наверное. Куда пойдем?

— Сначала давай в бар. Ты голоден, наверное? Обед и ужин пропустил же. — тихо закончила она.

— Голоден как не знаю кто. — согласился Паша, прислушавшись к своим ощущениям.

— Тогда идем скорее.

— Боишься на тебя с голодухи накинусь?

— С чего бы это? — удивилась Робин, но мысленно приготовилась к какому-нибудь подколу.

— Ты слишком аппетитная. — оправдал предчувствие Робин Паша.

— Ах ты! Хам! Наглец и хам! — фыркнула лисица обиженно отвернувшись, только вот хозяйку снова выдал с потрохами ее хвост. — Пошли уже. — сжалилась лисица.

До бара они шли окольными путями болтая обо всем и не о чем сразу. Робин рассказывала про свою работу, про отца, немного про себя. Паша не отставал. Веселил девушку своими рассказами о их с сестрой детстве. Как они сбегали гулять и как их ловили и наказывали. Робин слушала и смеялась. Если бы можно было так идти все время, лисичка, не раздумывая согласилась бы на это.