Гонки «Гран-при Малайзии» проходили 20–22 октября 2000 года, но запомнились они совсем по другой причине, а именно: тогда я сделал свое самое первое интервью с Кими Райкконеном. В ту приснопамятную пятницу 20 октября, в момент, когда обстановка на треке накалилась до предела, сам Кими находился страшно далеко от автодрома «Сепанг» – у себя дома в Эспоо, он позвонил мне прямо в комнату для прессы в пятницу.

Собственно говоря, накануне вечером до меня дошли слухи о том, что Sauber планирует ангажировать его в качестве своего пилота на сезон 2001 года. На завтраке в пятницу Петер Заубер просто подтвердил свое решение.

– Детали нашего соглашения нуждаются в доводке, но мы с большим энтузиазмом начинаем сотрудничество с Кими, – сказал тогда он. Это был момент, когда казавшаяся недостижимой утопией мечта на раз-два обрела вполне конкретные черты. У меня в руке затрясся картонный стаканчик с кофе. Отчего-то захотелось побыстрее вернуться в прохладную комнату для прессы.

Уже оттуда я связался с пресс-атташе Кими Киккой Куосманен. Спросил, можно ли переговорить с пилотом по телефону. Кикка ответила, что попросит Кими мне перезвонить. Несколько минут ожидания в прохладе – и зазвонил телефон. Подняв трубку, я услышал немного грассирующее: «Райкконен звонит».

Двадцать лет спустя я спросил у Куосманен, как ей удалось уговорить известного своей скромностью Кими перезвонить мне. В ответ Кикка усмехнулась и сказала, что парень очень хорошо понимал расклад вещей: «Если Кими объяснить, кто и с какой целью к нему обращается, то он вполне в состоянии справиться самостоятельно с тем, что считает для себя важным. В твоем случае произошло именно так».

Кикка Куосманен вхожа в семью Матти и Паулы Райкконенов, с тех пор как Кими исполнилось три с половиной года. Вместе с его родителями она являлась активным членом «Общества автоспорта Тапиола». В самом начале международной карьеры Кими именно Кикка писала для Информационного агентства Финляндии новостные обзоры.

– Собственно, это Стив Робертсон заставлял Кими звонить мне после каждого заезда. Парень делал что приказано, но, когда я поднимала трубку, оттуда слышалось только: «Здрасте, это Кими», а потом он сообщал, что победил. Если у него спрашивала, кто пришел вторым, он говорил, что не в курсе, – на этом разговор заканчивался. Остальное приходилось чуть ли не додумывать, – вспоминает Куосманен.

Мне повезло: мое первое интервью с Кими оказалось более продуктивным. Обеспечить попадание в команду ему удалось благодаря двум успешным тестовым заездам в Муджелло ранее, в сентябре того же года, когда за четыре дня заездов пилот сумел улучшить свое время почти на четыре секунды.

Он только сменил картинг на более серьезные машины, однако, не успев набрать даже и двадцати заездов, записал в свой послужной список победу в Formula-Renault 2.0 Британии и чемпионство в Еврокубке.

В самом начале интервью он дал такую характеристику осени, перевернувшей его жизнь:

– В начале сезона я жаждал попасть на тесты «Формулы-1», потому что приз в двадцать кругов был обещан победителю в Formula-Renault. Свалилось как снег на голову, что менеджеры сумели пробить меня на тесты Sauber. Повезло, что я уже раньше участвовал в заездах на автодроме Муджелло, так что место было немного знакомо. Уже первый круг прошел на ура, ясное дело, скорость чувствовалась, но думал, что будет сложнее. Должен поблагодарить Мику Сало за дельные советы, что требуется от пилота «Формулы-1», и, конечно, Дэвида и Стива Робертсонов, что позаботились обо всем и сумели найти к Sauber правильный подход.

По голосу чувствовалось, что Райкконен был доволен произведенным на тестах впечатлением.

– В Муджелло найти нужную скорость получилось, а ведь трасса считается не из самых простых. Дальше следующая задача: проехать все 300 км в соревновательной скорости, но, думаю, справлюсь.

В промежутках между квалификациями «Формулы-1» в сентябре 2000 года Кими впервые посетил с визитом автодром в Спа-Франкоршаме, ставший впоследствии его любимым, где продемонстрировал свое умение и выиграл заезд еврокубка.

– На тех гонках, ведь я уже получил опыт управления болидом на тестах «Формулы-1», на удивление оказалось затруднительно обратно втиснуться в маленькую машину. В Муджелло на Sauber было иначе. По идее, настройка машины – она одинаковая во всех «формулах», где есть крылышки, но в «Формуле-1», разумеется, куда больше всяких тонкостей, компьютеры позволяют увидеть все, что угодно, – высказался Кими.

Годом ранее Робертсоны подняли Дженсона Баттона с уровня «Формулы-3» до пилота Williams. На момент подписания договора Баттон был на год младше Райкконена.

В качестве наставника для юного приобретения Sauber поставил опытнейшего бельгийского автомобильного инженера Джеки Экеларта, поддержавшего руководство команды в выборе в пользу финна Кими Райкконена. На противоположной чаше весов находился бразилец Энрике Бернольди, поддержку которому оказывал главный спонсор Red Bull.

В паддоке Sauber за исключением самого пребывающего в перманентном полусонном состоянии молодого гонщика волновались все: и команда, и руководство, и прибывшие родители с друзьями, и Дэвид и Стив Робертсоны, уговорившие Петера Заубера на тесты, – все же предстоял решающий с точки зрения будущей карьеры Райкконена заезд.

Позже Матти Райкконен утверждал, что тот момент был апогеем его мечтаний.

– Само по себе то, что Кими участвует в квалификационных заездах «Формулы-1», – уже невероятное достижение. Для такой, в общем-то, перебивающейся с хлеба на квас семьи, как наша, это вообще полное безумие. Я будто пребывал в тумане. Надо понимать, что у Кими на тот момент опыт был не то чтобы великий, а ему предложили подобную возможность. В любом деле все меряется по заслугам.

Посмеиваясь, Матти сказал, что с началом заезда он почувствовал, как у него жжет в заднем кармане брюк – там, где хранится кошелек.

– Мы знали, что каждый круг на «Формуле-1» стоит порядка тридцати тысяч финских марок. Наблюдая, как Кими наезжает круги, я только приговаривал: «Вот ушла наша машина, вот ушел участок, вот ушел дом», – хотя и не мы оплатили это удовольствие.

После первых нескольких кругов Кими сказал родителям, что на «Формуле-1» не так страшна скорость, как торможение. Болид останавливается как вкопанный, если нажмешь на педаль, поэтому тормозной путь оказывается длиннее, чем на всех тех машинах, которыми он управлял ранее: «Когда на болиде тормозишь, возникает ощущение черепахи – панцирь встал, а шея продолжает тянуться вперед».

Уже в первый день заездов, 12 сентября 2000 года, за Райкконеном записали 29 кругов с наилучшим результатом прохождения – 1.30,008, что не могло не произвести впечатления. Шедший на титул чемпиона мира Михаэль Шумахер оказался всего на восемь десятых секунды быстрее Райкконена. В итоге Шумахер был поражен, команда Sauber была поражена, поражен был и менеджер новичка из Финляндии Стив Робертсон.

– Мы знали, на что Кими способен, что он справится с любой машиной, но я не мог поверить своим глазам, насколько уверенно и спокойно Кими вел себя на трассе, начиная с самых первых кругов. К такому заранее подготовиться было нельзя, хотя мы и устроили для Кими пару квалификационных дней на болиде на «Формуле-3», на автодроме «Пембри» в Уэльсе.

Удивительное совпадение, но день в день двадцать лет спустя, 12 и 13 сентября, Кими участвовал в заездах на время в «Формуле-1» и в воскресной гонке в Муджелло, правда, Sauber сменился на Alfa Romeo. Но в самом начале компромисс между Sauber и командой Кими состоял в том, что первый согласился продлить на один день заезды, но само количество заездов было сделано минимальным, чтобы снизить вероятность травмы шеи гонщика.

После победы Кими в Бразилии в 2007 году Стив Робертсон впервые рассказал мне, что если бы им не удалось заполучить тогда соглашение с Sauber, то Кими попал бы на стартовую решетку, но годом позже и вряд ли в составе Sauber. К нему проявляли интерес Фрэнк Уильямс и Эдди Джордан, но в их команде Кими пришлось бы в 2001 году начинать с роли тестового гонщика. Так что смелое решение Петера Заубера определило карьеру будущего чемпиона.