Вот стерва… Она решила не бросаться пустыми словами и почти сразу заняться нашим разводом? Сучка. Сухов – лучший адвокат по разводам в городе. У него очень низкий процент проигранных в суде дел. Жена моя подготовилась, решила сразу достать свои козыри. Только она не учла, что с Сашей мы состоим в хороших отношениях. И если дело до развода и дойдет, то поддерживать он будет меня, а не ее.

-Саш, ерунда все это. Моя жена после родов, гормоны зашкаливают. Вот и творит всякую дичь. Мы не разводимся. Так, поссорились слегка.

-Понял. Хорошо, Вадим, тогда на связи.

-Договорились… - сбросил вызов. –Сука! – громко выкрикнул я.

-Вадим Валерьевич, здесь нельзя выражаться. Вы забыли, где Вы находитесь?

Да мне плевать, где я нахожусь. Я был раздражен и взбешен. Но уже через пару секунд я стал закипать еще сильнее, и был близок к состоянию нервного срыва. Мой ребенок только прокряхтел в ответ на мой порыв, а вот второй – заорал так, что мои барабанные перепонки могли разорваться.

Логинов долго его успокаивал. Наконец, этот маленький крикун прекратил орать.

-А почему его родители под дверью не дежурят? Мамаша что, сама не может его успокаивать?

-Нет у него никого. Отказник. Мамаша сказала, что он ей не нужен. Еще пару дней у нас побудет, а потом будем оформлять перевод в дом малютки.

-Эм… - не знал, что сказать. Этот красивый и уже совершенно нормальный мальчик беззаботно лежал в кувезе, еще не подозревая, что он никому не нужен. Его глазенки уже совершенно осознанно меня рассматривали. Его щеки имели здоровый розовый оттенок. Он был нормальным обычным ребенком. И, главное, он был мальчиком.

А рядом, в другом кувезе, лежало крошечное создание, которое пугало меня своими размерами и внешним видом.

-А может… - осознание пришло моментально. Я ведь могу одним махом решить все свои проблемы. Надо ведь всего лишь забрать мальчика. –Может, перейдем в Ваш кабинет, Борис Брониславович. У меня к Вам есть очень важный разговор, не терпящий присутствия лишних людей, даже таких маленьких.

С врачом проблем не возникло. Это человек, любящий деньги и с которым можно легко договориться. Я об этом был наслышан и раньше. Но теперь убедился окончательно. Правда, за свои услуги он потребовал очень приличную сумму. Но я был уверен, что эти вложения окупятся в скором времени, потому согласился на его условия.

Только надо было решить вопрос с Алисой. Делиться с ней наследством я не собирался. Если ее признают психически невменяемой, а я оформлю опекунство над ней, то тогда я сам смогу всем распоряжаться. С этим опять проблем не возникло. Деньги позволяют решить множество насущных вопросов.

Только, увы, нотариус оказался падлой принципиальной. И на него мои методы оказались бессильными. Он настаивал на том, что в права наследования может вступить только Алиса, потому что этот пункт, оказывается, тоже был в завещании. Савин, пусть ему земля будет цементом, все наперед продумал.

Потому пришлось в срочном порядке менять свой план и снова становиться хорошим мужем. А дальше я бы что-то обязательно придумал.

Но все опять испортил этот противный Левицкий. Будь он проклят…

Две недели спустя

Сережа

-Я одного понять не могу! У тебя и так ведь денег столько, что ты мог бы в монетах золотых купаться. Зачем тебе это наследство? Из принципа?

-Тебе не понять, Серый. Я поставил цель… А поставив цели, я предпочитаю их добиваться. Иначе, какой смысл в этой жизни.

-Это все жадность, Совин. Что бы ты ни говорил… И как? Тебя совесть не замучила? От собственного ребенка отказался.

-Пусть лучше в детдоме, чем с таким отцом, как я. Поверь, Левицкий, отца из меня бы не вышло. Не было примера, на который равняться. Да и не хотел я детей никогда. Если бы не это завещание, я бы ни за что не решился на продолжение рода.

-Примера не было? Твой отец к тебе с теплотой относился. Я сам видел.

-Да что ты видел-то, а? Один раз меня домой пьяного отвез. Видел он… Мой отец умел изображать добродетель на публику. Зато, когда мы оставались одни, в нем просыпался зверь. Даааа. Что я перед тобой тут распинаюсь. Ты ведь все равно не поймешь. С детства был залюбленным ребенком. Родители тебя на руках носили. Ты разве можешь представить, что у кого-то могло быть иначе.

-Да, Вадим, мы жили в достатке. Меня любили. Но отец держал меня в строгости. Ко мне всегда предъявляли завышенные требования. И, не поверишь, отец часто ставил в пример тебя. Такой хороший мальчик, сам учится, сам старается, сам, сам… А я… Отец считал так же, как и ты. Что без его бабок я ничего не стою. Ты думаешь, почему мы с Веней в выпускном классе пахали, как проклятые. Нам денег не хватало? Нет… Мы не хотели зависеть от кого-то. Да, у меня была материальная поддержка родителей, но себя я сделал сам. Ты тоже сам себя сделал. Только уродом и последним дерьмом. Алиса не была ни в чем виновата. А ты поступил с ней так жестоко. Зачем это было надо? Зачем было говорить ей о смерти ребенка? Доводить ее до сумасшествия? А потом этот спектакль с комой?! Такое придумать мог только конченый психопат.

-А ему обязательно здесь находиться? – Вадим небрежно спросил у следователя, бросив на меня злой и недоуменный взгляд.

-Обязательно, - огрызнулся я. –Я представляю интересы истца, Абрамовой Алисы Марковны. У меня есть на это право.

-Пффф, тоже мне. Заплатил, небось. Вот тебя и пропустили. Права у него… Бесхребетный навозный червь. Без денег твоих родителей – ты ноль.

-А мы сейчас не обо мне говорим. Не тебе меня судить, Совин. Ты, прежде чем о других трепаться, за собой следи.

-В жопу иди, чмо! – как же он меня бесил.

-Дмитрий Сергеевич, а мы можем на пару минут остановить запись? Думаю, Совин сказал уже достаточно, - следователь кивнул. Это был хороший друг моего уже покойного отца. Знал он и меня, потому я без проблем мог с ним договориться. –И можете оставить нас на минутку?

-У тебя ровно минута, Сережа. Я буду за дверью.

Поблагодарив дядю Диму, я проводил его взглядом.

Наконец, мы одни, тварь. Как же давно я хотел это сделать. Схватил это чучело в дорогом костюме за пиджак. Тот пискнул, как девчонка.

-Значит так, ублюдок. В том, что ты сядешь, можешь не сомневаться. Я об этом похлопочу. И срок ты получишь максимальный. Не только за Алиску. За все, понял? –Совин кивнул. –И Венька будет против тебя свидетельствовать. Мы уже вышли на киллеров, которых ты нанял. Они тебя сдали, урод.

-Погоди, Абрамов жив? – я сразу заметил, как переменилось его лицо. На нем повисла нервная ухмылка, а глаза стали пустыми-пустыми и практически почернели от злости. –Говно в воде не тонет?

-Тебе об этом лучше знать, урод… - отпустил его. Потому что даже прикасаться к этому дерьму не хотелось. Его место – в параше. Тот самый случай, когда кусок говна решил, что он «право имеет».

-Я был уверен, что он сдох. Вот ведь…

-Слава Богу, жив. Уж точно не твоими молитвами. Ах да. И еще - только вздумай приблизиться к Алисе или детям, я тебя в асфальт закатаю. Понял?

-А что значит, детям? – пропищало это ничтожество.

-Не твое дело, скотина. Пока ты будешь на нарах гнить, мы будем счастливо жить. И кому ты своими действиями хуже сделал, а? Думай об этом… Я не прощаюсь. Увидимся в суде.

-Я найму адвоката, который размажет тебя в пух и прах.

-Ха! На какие шиши, Совин. Все твое имущество арестовано. Все твои активы заморожены.

-Хоть одна хорошая новость. Этой курице ничего не достанется.

-Курица она для тебя, петух ты недоделаный. А со мной она будет королевой. Ни ей, ни детям от тебя ничего не надо. Я могу обеспечить свою семью. Сам… Законно… Без махинаций и преступлений.

-Ненавижу! Тварь. Проклятый мажор. Все тебе легко. С детства! Потому что был богат немерено. И сейчас богат, скотина. Ненавижу.

-Да, Совин, я богат. Но клал я на деньги. Богатство вовсе не в них. У меня есть любимая женщина и двое прекрасных детишек. А ты так и будешь один, никому не нужен. Потому что ты это заслужил, ты к этому шел, и ты этого добился.