- Бывает, что, спустя недели, кошмар вдруг возвращается, - сжав ладонь Хрептовича, предупредил Трухаков. - Это большая редкость, Борис Геннадьевич, но если вдруг такое случится, не волнуйтесь, - Игорь вывел бывшего пациента из кабинета в приёмную, медсестра тут же вскочила, но врач махнул ей рукой, усаживая обратно. - Просто примите толбекс и запустите любой из приобретённых в клинике дрим-треков, и к следующей ночи всё снова нормализуется.

  - Я думаю, кошмар не вернётся! - с беззаботностью в голосе возразил Хрептович.

  - Я тоже так думаю, - согласился Трухаков, провожая бывшего пациента через всю приёмную к выходу.

  Дверь в коридор открылась, и с диванчика, расположенного напротив кабинета, поднялся мальчишка лет тринадцати - худенький, с нервным лицом и тёмным взглядом.

  - Это мой сын Саша, - сказал Хрептович. - Спасибо, доктор.

  Но доктор уже его не слушал. Мальчишка так напомнил Игорю самого себя, что он мгновенно провалился в воспоминания - так, словно под ногами вдруг распахнулся ведущий в прошлое люк.

  Он снова был подростком, с того злополучного тринадцатого дня рождения прошло полгода, и к проблемам с отсутствием результатов генной оптимизации добавились мучительные головные боли, отягощённые видениями, галлюцинациями и ночными кошмарами. Мать постоянно таскала его по медцентрам и клиникам, пока тайна того, что происходит в организме Игоря, не была наконец раскрыта.

  Он узнал обо всём на очередном медицинском осмотре, вскоре после того, как врач выпроводил его из кабинета, желая поговорить с матерью наедине.

  Усевшись на диванчик напротив двери, Игорь заметил, что между ней и стеной зияет сантиметровая щель, в низу которой торчит что-то оранжевое. Он встал и, подойдя поближе, увидел малюсенького киберпета-жирафа - он лежал на спине, беспомощно шевеля ножками. Кто-то уронил игрушку прямо в паз, по которому скользила дверь, и теперь жираф мешал ей задвинуться до конца.

  "Я не понимаю!" - голос матери раздался совсем рядом, заставив сына посмотреть в щель.

  Мать стояла рядом с дверью, спиной к нему.

  "Успокойтесь и присядьте!" - мягко призвал врач, но мать его не послушалась и принялась, наоборот, быстро и бестолково кружить по кабинету.

  "Я не понимаю! - вдруг остановившись, повторила она и стала тереть лоб с такой силой, что, казалось, хотела проникнуть под череп и надавить непосредственно на извилины. - Вы что, говорите, что мой сын... обречён?"

  К концу фразы её голос становился всё тише, так что Игорю пришлось прижать к щели ухо, чтобы расслышать последнее слово.

  "У нас есть ещё шесть-семь относительно спокойных лет, пока его мозг растёт. Заложенный генной оптимизацией повышенный объём пока позволяет компенсировать процессы разрушения новыми приростами..."

  "А потом?.."

  "А потом, когда ему исполнится двадцать, надо будет постоянно пить специальные препараты, которые помогут отсрочить неизбежные отказы органов..."

  "На сколько отсрочить?"

  "Ну, если соблюдать предписания, регулярно обследоваться и ложиться на операции, вовремя заменяя отказавшие органы на искусственные, то до тех пор, пока мозговые ткани..."

  "Сколько? - повысила голос мать. - Я вас спрашиваю: до какого возраста он может дожить?!"

  "Лет до тридцати пяти, - тяжело вздохнув, ответил врач. - Ну, самый максимум, до сорока. После сорока, если медицина не придумает, как целиком заменить мозг, никаких способов продлить жизнь уже не останется".

   Раздавшийся вдруг грохот заставил снова посмотреть в щель: мать неподвижно лежала на полу.

  "Ведь просил же присесть!" - взвизгнул врач, вскакивая из-за стола, а Игорь вытащил жирафа из паза и бросил на пол - дверь в кабинет задвинулась, отсекая звуки.

  Игрушка была такой маленькой, что система самоочистки пола посчитала её мусором и принялась медленно, но неумолимо засасывать в своё пласткетовое нутро. Жираф пытался выпрыгнуть из "трясины", но пол был сильнее, и вскоре киберпет уже не мог дрыгаться, а только смотрел чёрными, печально блестящими глазами на мальчика. Когда глаза скрылись под пласткетом, Игорь подошёл и наступил на то место, где ещё виднелись микроскопические жирафьи рожки.

  - Игорь Кириллович! - донеслось откуда-то сзади.

  Трухаков очнулся, стоя в коридоре перед пустым диванчиком. Хрептович с сыном ушли.

  - Игорь Кириллович!

  Он обернулся.

  - Вас ждут на консилиуме, - напомнила медсестра.

  - Да-да, - кивнул Трухаков. - Уже иду.

  Глава 3

  "Летучка" в подразделении "Дзетт-фактор" не была регулярным мероприятием, Аркулов созывал её, когда в голову взбредёт, но всегда срочно и сразу же требовал отчёты от кого левая нога захочет, поэтому никто не имел возможности заранее подготовиться. Всё это бешено раздражало Кривочука, как, впрочем, и то, что такой подход главы подразделения к организации рабочего процесса и отчётности больше никого не возмущает.

  "Да бросьте, доктор, вам что, нравится тратить лишнее время и заранее корпеть над докладами?" - рассмеялся Петсаркин из второй лаборатории, когда Кривочук высказал ему своё недовольство.

  Нет, не понимают они! Молодые ещё... Пороха никогда не нюхали, вот и не понимают: дело-то ведь не в том, что корпеть, дело в порядке!

  "А по-моему, отличная творческая атмосфера! - это был уже Савушко из первой. - Все в тонусе и нет тухлой рутины. Аркулов - гений!"

  "Гений, мать твою, - думал Кривочук, с ненавистью глядя, как все, открыв рты, внимают "новым, нестандартным идеям", только что осенившим начальника "Дзетт-фактора". - В беспамятстве провалялся, пока мы с Беркутовым жизнью на Дзетте рисковали, потом буфер свой спокойно на зачищенной станции отсидел, и за это, стоило ему только на Землю вернуться, - руководитель всего подразделения! Какого чёрта? Почему не я?! Он, что ли, тут больше полугода из кожи вон лез, помогая генералу "Дзетт-фактор" формировать? А старый генерал вместо благодарности чуть вообще меня без должности не оставил: дзетт-люди у меня из-под контроля вышли, видите ли! И что? Я, что ль, эту херню придумал: дзетт-фактор в человеческие эмбрионы внедрять?! Сволочи! Даже если на Дзетте я в чём-то и ошибся, так я все свои ошибки кровью смыл, спросите полковника!.. Хорошо, здесь, на Земле, есть умные люди, которые понимают! Есть кому заступиться... старые связи помогли... Но стать всего лишь одним из замов Аркулова, даже не первым - разве это справедливо?! Можно подумать, "гений" этот - звезда прям без греха! Да он, вообще, такое с дзеттоидом - Майей этой своей чёртовой - наворотил, что ему самое место в тюрьме, а не на руководящей должности!"

  Забывшись, он аж подпрыгнул на стуле, и Аркулов, заметив это, спросил:

  - У вас возникли новые мысли, доктор Кривочук? Идеи? Предложения?

  "Почему он всегда это делает?! Специально, стервец, дураком выставляет!"

  - Нет, - через силу ответил он.

  - Что ж, тогда, - Аркулов наклонил голову и окинул подчинённых взглядом поверх очков, - после того, как вы поняли, кто и чем конкретно будет в ближайшую неделю заниматься, осталось чётко прояснить последний немаловажный момент...

  "Начинается!" - Кривочук заёрзал на стуле, верхняя губа дёрнулась вверх, как у собаки, собравшейся зарычать.

  - ...который, - мазнув по нему взглядом, продолжил Аркулов, - состоит в том, что каждый, кто захочет произвести какие-либо не входящие в его прямые обязанности действия с лабораторными объектами, должен сначала спросить об этом у меня. Прошу всех запомнить и впредь соблюдать это требование неукоснительно.