– Понимаю, – вздохнула я и потянулась за “Цереусом перуанским”. – Вот, этот вам подойдет.

– Благодарю. Но он слишком маленький. Сможет ли он поглотить все излучение? – засомневался Бузикин, глядя на горшочек с кактусом.

– О, не сомневайтесь, Геннадий Викторович. Это именно то, что вам нужно, уверяю, – равнодушно ответила я и приняла оплату.

Бузикин периодически наведывался в мой магазин и покупал то герберы в день рождения своей мамы, то кактусы в аудиторию, то две гвоздики для своей давно покойной бабушки. И каждый раз это сопровождалось сомнениями: точно ли он все делал правильно? Даже за те несколько минут, что Геннадий Викторович находился рядом, мне становилось невыносимо. Неудивительно, что он в свои тридцать шесть был еще не женат и до сих пор жил с мамой, которая каждый раз собирала ему с собой на работу контейнер с пирожками и котлетами. Сегодня же Бузикин, вероятно, будет обедать пирогом с капустой, которым от него и пахло.

– Спасибо, Танечка, за ваш совет, – приторно улыбнулся мужчина и, держа в руках кактус, наконец покинул мой магазин.

– А этот кавалер явно к вам подкатывает, Татьяна Сергеевна, – хихикая, выглянула Вика из подсобки.

– Сплюнь, – отмахнулась я. – На кой черт он мне сдался? Мне мужик нужен, а не сынок.

– В вашем возрасте я бы так не говорила, – выдала Викуся. – Выбор-то у вас невелик.

– Вика! Делом займись! – рявкнула я. – Я лучше одна буду жить, чем с тем, кого никогда не полюб…

Не успела я договорить, как за моей спиной раздался оглушающий звон. Я едва успела обернуться и увидеть, как наша уличная витрина покрылась трещинами и осыпалась на пол мелкими осколками, до смерти перепугав меня и мою помощницу.

Высунувшись из-под прилавка, первым делом я увидела молоденькую белокурую девушку, испуганно прятавшуюся за спиной высокого светловолосого парня.

– Извините, пожалуйста, мы не специально. Честное слово! – произнес парень и поднял с пола не разбившуюся стеклянную бутылку. – Я в урну хотел бросить, но промахнулся немного.

– Не надо, Никит, – перебила его девушка. – Это сделала я, – призналась она и виновато опустила взгляд. – Простите нас, пожалуйста.

Я осмотрела место происшествия и убедилась, что, кроме витрины, никто и ничто больше не пострадало, потому решила, что раз молодежь признала свою вину, то разберусь сама, связавшись с их родителями. Но, видимо, кто-то другой уже вызвал полицию, потому что к магазину вскоре подъехала полицейская машина.

А дальше все происходило, как в замедленной съемке красивого кино: дверца автомобиля распахнулась, и я увидела Его. Высокий мускулистый мужчина в полицейской форме направлялся в мою сторону с очень важным и суровым видом. Я окинула взглядом его симпатичное лицо, густые темные волосы. А как он двигался! Его вальяжная и уверенная походка однозначно покорила меня.

«Это точно настоящий полицейский? Может, это стриптизер?» – промелькнуло в моей голове. Хотя нет, они улыбаются. А этот глядел так, что то и гляди кого-нибудь пристрелит.

– Капитан полиции Вишневский Егор Макарович, – пробасил мужчина и махнул перед моим лицом раскрытым удостоверением. – Что здесь произошло?

– А я никого не вызывала, – растерянно захлопала я ресницами, но взгляда с мужчины так и не отводила.

– Это я вызвала, Татьяна Сергеевна, – за моей спиной подала голос Вика.

– А, значит, вызывали, – улыбнулась я. Надо же, как оперативно. Нашего Воронцова по пол дня ждать приходилось.

 Мужчина с важным видом осматривал помещение, пока моя помощница рассказывала в подробностях детали происшествия. Но ее голос я практически не слышала. В моей голове лишь раздавался хруст стекла под ботинками широкоплечего мужчины, и звук трения кожаных деталей ремня и кобуры на этом полицейском. Он взял у юноши бутылку и положил в прозрачный пакет. Неужели он и орудие преступления сразу распознал?

– Мне все понятно, – произнес он, обводя взглядом всех присутствующих. – Прошу проследовать за мной, – услышала я его грубый голос и чуть было не кивнула, готовая пойти, куда бы ни указал этот мужчина, – в отделение полиции, – договорил Вишневский, чем привел меня в чувства. – Оформим заявление там.

Сесть в его машину ни я, ни молодая парочка отказываться не стали.

– Так, Виктория, остаешься за старшую, пока я не вернусь, – отдала я распоряжение помощнице и нырнула в автомобиль с мигалками.

***

Вишневский вел нас по уже знакомому мне мрачному коридору отделения полиции. Молодая парочка плелась позади меня, о чем-то перешептываясь, а я опустила взгляд и… отметила упругие ягодицы идущего впереди мужчины.

– О, Ковылина! – отвлек меня от созерцания прекрасного знакомый голос. – И почему я не удивлен видеть вас в стенах нашего заведения? – съязвил наш участковый. – Что опять случилось?

– Здорово, – мимоходом пожал Воронцов руку нашему провожатому.

– Приветствую, Степан Вениаминович, – отозвался Вишневский. – Гражданка Ковылина – потерпевшая сторона.

– А она всегда потерпевшая, хотя терпеть ее приходится всем остальным, – недовольно пробубнил он, бросил на меня осуждающий взгляд и потопал дальше.

Вишневский никак не отреагировал на слова коллеги, только столь же уверенно, как и раньше, направился в кабинет. Меня даже разочаровала его незаинтересованность.

– Проходите.

Я вошла в логово брутального мужчины и вздохнула от разочарования. На единственном окне висели пыльные занавески, на столе стоял старенький компьютер, а к стенке в ряд прижимались четыре хлипеньких стульчика.

– И это ваш кабинет? – сморщила я нос, позабыв о вежливости.

– А что вы здесь ожидали увидеть? – непонимающе ответил мне Егор Макарович. Я же в мыслях обрисовала то, каким бы могло быть это помещение: темные стены, увешанные портупеями и оружием, приглушенный свет, проникающий сквозь решетки на окнах, и непременно кожаная мебель.

– Можно я матери позвоню? – внезапно отозвался светловолосый паренек, выдернув меня из фантазий. – А то она волноваться будет.

– Да, конечно, – ответил Вишневский и махнул рукой на стулья. – Присаживайтесь.

– Гражданка Ковылина, вы будете писать заявление? – сухо спросил капитан, ища что-то в своем столе. – Или вас устроит возмещение причиненного ущерба?

Я посмотрела на молодежь. Белокурая девочка, юная совсем, искренне сожалела: это было видно по ее испуганному виду и хлюпанью носом. Я вспомнила, как она уверенно признала свою вину и взяла ответственность, и поняла, что это были неплохие ребята. Быть может, они и правда случайно разбили витрину.

– Я не против денежной компенсации, – ответила я, кивнув.

Парень не стал теряться: тут же достал из кармана телефон и набрал чей-то номер.

– Лель, тут такое дело… – протянул он. – Не могла бы ты нас из ментовки забрать?

– Что?! – услышала я женский крик из трубки. – Что случилось?

– Да ничего страшного. Так… А еще мне деньги нужны. Можно договориться без заявы. Просто ущерб возместить и все, – пояснил кому-то парнишка. – Лады, жду.

Пока мы ожидали родителей молодежи, я наблюдала за мужчиной напротив. Он заполнял какие-то бумаги и периодически хмурился своими густыми бровями.

«Какой злой полицейский», – дразнила я капитана про себя.

А Вишневский словно услышал мои мысли и резко поднял на меня взгляд. Я даже растерялась и начала бегать глазами, чувствуя, будто полицейский поймал меня за преступлением. К счастью, меня спас раздавшийся стук в дверь.

– Входите, – громко бросил Егор Макарович так, что я буквально подпрыгнула на месте.

– Здравствуйте, я опекун Марии, – уверенно заявил вошедший в кабинет мужчина. Я осмотрела его: высокий и широкоплечий брюнет, сорока лет на вид. Он был в строгом, дорогом костюме.  – Сансаров Андрей Витальевич.

Я схватилась руками за сиденье стула. Так вот, где оказывается настоящие мужики водятся! Если бы я раньше знала, не стала бы тратить свое время на детские ссоры во дворе, а сразу начала бить витрины.