Протяжно завыл рог вражеского героя, и кавалерия противника вышла на позицию, разворачивая нас спиной к лучникам. Седой уже показал, что не дурак, и я готов был поклясться, что это ложная атака. Отправлять кавалерию на строй пикинеров — самоубийство чистой воды. Вряд ли он на такое пойдет. Но если противник все-таки пойдет на подобную глупость, у нас найдется, чем встретить врага. У меня припасено несколько сюрпризов: горшки с “драконьим огнем” и четыре мешка кованых колючек. Они же “чеснок” или “лопух” по-сербски и “василек” по-английски — штука, специально придуманная, чтобы осложнить жизнь наступающей кавалерии.

-Пики! Стрелки! — скомандовал Стрург.

Гномы мгновенно перестроились, первый ряд упер пики в землю, поднимая их чуть ниже конской груди, второй нацелил прямо в грудь, а третий на уровень всадника. Такой частокол останавливает даже рыцарскую конницу на бронированных лошадях, не говоря уже про менее защищенных противников. Остальные бойцы прикрыли своими телами спины пикинеров от обстрела.

Конница загрохотала копытами, набирая разгон, одновременно с этим лучники противника обрушили целую тучу стрел нам в спину. Острая сталь забарабанила по моей металлической шкуре, одна ударила в глухую личину прямо в зрачок, две в наплечник, три в руки, еще три в корпус и одна в бедро — фигня, не убедительно. Я сознательно изображаю из себя живой щит, но другие стрелы все же нашли свою цель: еще один пикинер ушел в чертоги отца Махала, четверо получили ранения. Нечего сказать, поймали. Я со злостью перерубил одну из стрел в полете.

Как я и предполагал, таранного удара не последовало. Всадники еще не успели опустить копья, когда снова ожил сигнальный рог, он издал два отрывистых рева, и конная лава прошла левее. Этого стоило ожидать, но пренебрегать опасностью было бы глупо. Если бы мы не перестроились, хрен бы они отвернули. Зато мы впервые смогли ужалить противника — мои немногочисленные стрелки уже давно взвели арбалеты, их поддержали пикинеры, они ловко перехватили слабосильные самострелы и дружно дали залп в кавалерию.

Промазать в такую толпу было сложно даже гномам, тем не менее, много урона болты не нанесли. Во-первых, у всадников все-таки хорошее защитное снаряжение, а во-вторых, все же сказалось «мастерство» стрелков. Но, как бы то ни было, результат оказался лучше, чем я рассчитывал, слитный залп, пусть и не убивал всадников, но калечил коней. Нам удалось ранить несколько животных.

Эх! Сейчас бы ударить в замешкавшийся фланг, но вражеский полководец отреагировал почти мгновенно, снова глухо взревел рог и всадники резко ушли еще левее. Пожалуй, используя все свои доступные ускорения, я бы смог добраться до них, но убил бы от силы двух-трех, а после остался бы один против сотни кавалерии в чистом поле. Таранный удар мой доспех может не выдержать. Да и зачем открывать перед противником все карты?

-Плотнее! Шаг! Шаг! — снова командует Стрург.

Медленно, держа плотный строй и прикрываясь от обстрела щитами и наиболее бронированными товарищами, мы пятились к подножию холма. Всадники уже развернулись и под рев боевого рога снова начали разгон.

-Пики! Стрелки! — Строй мгновенно перестроился в фалангу и ощетинился длинными пиками. Если вражеский герой думает, что сможет нас утомить такими маневрами, то очень зря, их кони устанут быстрее.

-Стрург, это будет настоящая! Стрелков по дальним, но после лобовой атаки! — кричу я десятнику и злодейски скалюсь. Десятник быстро дублирует мой приказ, а я, под неодобрительный взгляд маячившего все это время поблизости Строрри, расстегиваю пряжку забрала. Ну, давайте!

Всадники, пришпорив коней, выстраиваются в линию. Очень хочется использовать “чеснок” и другие припрятанные фокусы, но нельзя раскрывать свой план раньше времени, моя “шутка” сработает лишь один раз, значит, все должно быть сделано идеально.

Грохот копыт и лязг металла все усиливается, сверху падают стрелы, но все это пока лишь прелюдия к основному действию. Когда расстояние между нами сократилось до сорока метров, я поднимаю боевой рог. Протяжный злой вой, что полторы недели назад звал на битву дракона, легко заглушает жалкую “дудочку” Седого. Звук моего рога глуше, но сейчас, когда на всадниках шлемы, а вокруг бряцает железо, грохочут копыта и кони рвут удила, сложно отличить один от другого. Всадники вновь должны были уйти в сторону, но из-за моего обмана почти половина отряда продолжила атаку. Вражеский герой увел только часть центра и левое крыло кавалерии. Моя ставка сыграла как надо, все же у них слабая выучка, которая значительно уступает рыцарской. На полном скаку всадники опустили копья, готовясь к тараному удару, но пики пехоты длиннее.

-Казад ай мену! — Древний боевой клич подгорного народа вырвался из полусотни луженых глоток.

Первое граненое лезвие гномской стали уперлось в конскую грудь, мгновение позже нижний ряд вспорол мягкое подбрюшье. Затрещали от напряжения древки пик и мышцы на руках гномов, но сталь тверже плоти. Третий ряд пик довершил дело. Некоторым всадникам “повезло”, граненые острия прошли мимо, но резкие рывки насаженных на наконечники животных выкидывал их из седел. Кони падали, пронзенные пиками, метались от боли и давили раненых. Крики людей и животных слились в чудовищный вопль боли.

А вот теперь пора! Лучшего момента, точно не будет. Броском я отправил камень питомца в первые ряды убегающей кавалерии врага. Бар — земляной элементаль уже давно не был похож на маленькую гротескную куколку, еще в воздухе он стал разрастаться, быстро превзошел человеческие размеры, но и на этом не остановился. Через секунду на головы врагов рухнул гигант двух с половиной метров ростом и порядка тонны весом. Каменная туша моментально погребла под собой троих всадников и покалечила их лошадей. Жалко, что вражеский герой ушел из-под удара.

Сразу вслед за Баром, прямо на бегу, я отправил в полет три пилума. Заморачиваться и выцеливать всадников я не стал. Зачем? Извините, лошадки, лично к вам я не испытываю злости, просто вы более удобная мишень. Пилумы пробивают лошадиные туши насквозь, окровавленные наконечники на целую ладонь выходят с другой стороны. Кони брыкаются, падают, давят своими телами всадников и мешают остальным, и, самое главное, отступление вражеской кавалерии застопорилось. Я пробежал еще пару метров, а затем использовал “рывок” — второй мой навык, который позволял быстро сократить расстояние.

И вот я уже сбоку от замешкавшейся кавалерии, и мой меч бьет из “гневной позиции”. Клинок со свистом разрывает воздух, легко перерубает крепкое древко кавалерийского копья, и на глубину локтя распарывает лошадиную тушу от хвоста до самой груди. Нога всадника по пути клинка не стала для него препятствием.

Лошадь начинает опасно заваливаться на меня, но я, используя инерцию предыдущего удара, выношу меч высоко вверх — в полдень и резко опускаю вниз. Лезвие тяжелого меча разрубает визжащего всадника, седло, хребет и разваливает животное на две части. Внутренности падают на землю, кровь оседает на моих доспехах, тонкими ручейками течет по забралу, превращая выгравированное на шлеме лицо в демоническую гримасу.

Призрачные тени, души тех, кого я убил, замелькали в воздухе, наводя ужас на окружающих, большая часть из них была крысоподобными скайвенами и недалекими троглодитами, но хватает и других: рыцари и рабы, гномы и орки, темные эльфы и их собратья светлые, гноллы, тролли и даже один черный дракон. Они окружают меня со всех сторон. Я — Мясник из Бар-Шамуни и пляска смерти началась!

-Барук Казад! — вырывается из моей груди древний боевой клич, отчего люди бледнеют, а лошади в панике скидывают всадников.

Прыжком я выкидываю свое тело вперед, у меня не хватит ловкости балансировать на лошадиной спине, зато достаточно силы и веса, чтобы уронить невысокого степного коня. Удар бронированного плеча ломает животному ребра, заставляя его покачнуться. Мои ноги упираются в землю, вздуваются толстые канаты мышц — конь падает на бок, погребая под собой всадника и освобождая мне место для замаха.