В ранние годы своего ученичества при общине Уильям познакомился с азами арифметики, а также читал Библию и жития святых. Книги в то время стоили очень дорого, поэтому обучение сводилось к тому, что ученики заучивали наизусть то, что они под диктовку учителя записывали с помощью стилусов на вощеных дощечках. На уроках царила строжайшая дисциплина в духе той, за которую ратовал святой Венигн Дижонский, он предписывал: «Если мальчик совершает какой-либо проступок… следует безотлагательно заставить его снять рясу с капюшоном и подвергнуть его наказанию – битью в одной рубашке»[25]. Уильям не только выжил в таких условиях, но и произвел должное впечатление на своих наставников, поэтому примерно в 1305 году, когда ему было около двадцати лет, его отправили учиться в ближайшую школу ордена францисканцев – «Грейфрайерс» (англ. Greyfriars, что значит «серые братья»), studium generale[26] в районе Ньюгейта в лондонском Сити, где он смог продолжить образование.

В то время Ньюгейт представлял собой район на юго-востоке старого Сити, в непосредственной близости от Ньюгейтских ворот, одних из семи ворот в крепостной стене, окружавшей город. Путешествие из Оккама или Гилфорда до новой школы заняло бы один день, если ехать на лошади, однако Уильям, по всей вероятности, шел из своей деревни пешком, потратив на дорогу несколько дней. Старейшая в Англии и самая большая община братства, в которой проживало более ста монахов, находилась неподалеку от оживленного Ньюгейтского мясного рынка. Можно представить, как пробирался туда новичок, прокладывая себе путь локтями по узким скользким зловонным и шумным улицам и закоулкам, названия которых, вроде Блэддер-стрит[27] или Шэмблс[28], говорят сами за себя; там сновали ловкие разносчики, взрослые и мальчишки таскали окровавленные туши коров, свиней и овец или ведра дымящейся крови для приготовления кровяной колбасы, которую можно было купить неподалеку на Пудинг-лейн. Должно быть, достигнув общины, за деревянными дверьми которой его ждало относительное уединение и тишина, наш новичок вздохнул с облегчением.

Школа «Грейфрайерс», имея статус studium generale, представляла собой нечто среднее между школой и университетом, где желающий постичь разные науки мог учиться три года для получения степени бакалавра и шесть лет для получения степени магистра, после чего, если ему удавалось проявить выдающиеся способности, он мог продолжить обучение и претендовать на степень доктора богословия. Именно здесь Уильям получил систематическое образование, пройдя сначала первый цикл под названием «тривиум» (лат. trivium), который включал свободные искусства[29]: грамматику, диалектику (логику) и риторику, а затем «квадривиум» (лат. quadrivium), в рамках которого изучалась музыка, а также предметы, которые сегодня входят в программу естественно-научного цикла: арифметику, геометрию и астрономию.

Однако знания, полученные Уильямом в то время, когда он сидел в лекционном зале с каменными стенами в окружении своих товарищей в серых монашеских одеяниях и с тонзурами, как у него, и слушал лекции преподавателей по логике, арифметике или астрономии, сильно отличались от знаний современного студента. Начнем с того, что основные учебные тексты были написаны несколько сотен лет и даже тысячелетий назад.

Прежде всего мне хотелось бы отметить, что в средневековом мире наука в ее современном понимании не существовала. Само слово происходит от латинского scientia, что значит «знание». Однако ученые Средневековья понимали под ним объективное или достоверное знание, например, о том, что луна – круглая, или квадрат гипотенузы прямоугольного треугольника равен сумме квадратов катетов. Субъективное знание, вроде ответов на вопрос, кто более великий поэт, Чосер или Данте, или что является бо́льшим грехом, воровство или супружеская измена, не подходили под эти критерии. Кроме того, в отличие от современной науки scientia включала в себя «богословские истины», которые считались непреложными, такие как, например, существование рая и ада.

Помня об этом, можно предположить, что первые научные знания (в современном понимании этого слова) Уильям получил из различных трудов греческих ученых, таких как Евклид (математика) и Аристотель (большая часть всех других знаний), живших в III и IV веках до н. э., а также римских ученых V и VI веков н. э., как, например, Боэций. Во времена ученичества Уильяма Аристотель был ключевой фигурой в науке, и юноша, конечно же, изучал его сочинения, переведенные на латынь: «Физику», а также ряд сочинений под общим названием «О животных» (De Animalibus)[31], трактаты «О небе», «О возникновении и уничтожении» и «Метеорологика», книги I и IV. Наряду с другими сочинениями он мог познакомиться и с «Трактатом о сфере» (Tractatus de Sphaera), написанным в 1230 году Иоанном де Сакробоско, в котором автор в доступной форме изложил знания об астрономии, почерпнутые из трудов Аристотеля и более поздних греческих философов, таких как Птолемей. Книга Сакробоско оказала большое влияние на средневековое искусство и литературу, включая величайшую поэму Средневековья – «Божественную комедию» Данте.

Данте писал «Божественную комедию» в период с 1308 по 1320 год, Уильям тогда учился в Лондоне. Поэма Данте проникнута идеями, которые автор почерпнул из «Трактата о сфере», а также у других средневековых ученых, таких как Роджер Бэкон и Роберт Гроссетест[32], с трудами которых Уильям также был знаком; впрочем, поэт, обладавший живым воображением, привнес в поэму немало собственных идей. Хотя поэма – плод поэтической фантазии, она дает представление о том, насколько тесно были переплетены наука и богословие в средневековой философии[33], и поэтому именно отсюда наиболее уместно начать наше исследование роли бритвы Оккама в развитии науки.

В своей эпической поэме Данте проводит читателя по всем мирам средневековой Вселенной. Он пускается в странствие на Земле, откуда спускается в ад, а затем отправляется в чистилище[34]. В конце поэмы он поднимается в рай в сопровождении духа Беатриче, его возлюбленной юности. Беатриче берет его с собой в странствие по десяти обителям блаженных, где они попадают сначала на орбиты Солнца и Луны (см. цитату в начале этого раздела), а затем посещают Меркурий, Венеру, Марс, Юпитер и Сатурн. «Адамант, что солнце поразило» – это не что иное, как вращающаяся хрустальная или прозрачная сфера, на которой, как тогда считалось, должна была покоиться Луна («этот жемчуг, вечно нерушим»). На этой вращающейся сфере Луна проходила вокруг Земли, совершая месячный цикл. Подобно ей, Солнце и планеты также совершали круг, двигаясь по геоцентрическим орбитам на своих хрустальных сферах. И вот на самой нижней, лунной сфере Данте впервые встречается с фантастическими обитателями небес – он видит «лица» душ, приобщившихся небесной благодати.