— Подменили резиновую прокладку. Зачем? — хрипло спросил полковник.

— А вот зачем. — Горин жестом фокусника достал из кармана сверточек, развернул его и протянул полковнику резиновую прокладку. — Вот капа. Она, как видите, изготовлена из эластичной резины. В ней можно сделать небольшую прорезь, в которую легко вставить стеклянную или пластиковую капсулу с ядом. Резина надежно скрывает капсулу и не раздавит ее. Но стоит боксеру получить удар в челюсть, капсула лопнет и яд со слюной попадет в пищевод. Именно так Мюллер и отравил своего подопечного Рудольфа Бауэрса. До шестнадцатой минуты Бауэрс не пропустил ни одного удара в лицо. Потом этот злосчастный апперкот. Очевидно, Бауэрс удержался бы на ногах и продолжил бой, но спустя буквально несколько мгновений у него началось стеснение дыхания, участилось сердцебиение, и Бауэрс упал. Жить ему оставалось полторы минуты, в течение которых Мюллер успел подменить капу, а доктор Джавадов — напоить боксера из своей бутылки и навлечь на себя подозрение в убийстве.

— Погоди, Лев Борисович. А следы яда на стенках бутылки?

— Ложный след, по которому нас пытался пустить Мюллер. После смерти Бауэрса в раздевалке он подобрал бутылку доктора Джавадова. У себя в номере Мюллер растворил в воде еще одну порцию яда и заполнил вновь бутылку. Спустя несколько часов он вылил отравленную воду в раковину и отнес бутылку Эндоссе, только что вернувшемуся со вскрытия. Затем бутылка попала к Шахбекову и стала фигурировать в качестве вещественного доказательства виновности доктора Джавадова. Ход, несомненно, хитрый и, по мнению Мюллера, дающий ему стопроцентное алиби. Он не учел одного: следы яда остались не только на внутренней стороне бутылки, но и на внутренней стороне сифона под раковиной в номере Мюллера. Это обнаружили наши химики, и это стало еще одним подтверждением виновности Мюллера. Впрочем, когда мы нашли в его чемодане то, чего не должен был видеть Бауэрс, Мюллер и отпираться перестал.

— Контрабанда?

— Примерно. Только целенаправленная. Вот список. — Горин пододвинул полковнику несколько листочков. — Наркотики, советские деньги, кстати, пластиковые ампулы с ядом, одной из которых и был убит Бауэрс. Мюллер рассказал, что провезти все это в Союз его попросили друзья. Разумеется, не бесплатно. Он и соблазнился. Эти же друзья помогли сделать в чемодане двойное дно. Через границу Мюллер вез это хозяйство в тайнике. В Москве посчитал дело сделанным, часть груза отдал, а остальное не стал даже прятать в тайник. Сложил в чемодане. До Ташкента, где должен был отдать все. Когда Бауэрс в аэропорту по ошибке взял чемодан Мюллера и, приехав в гостиницу, открыл его, он понял все сразу. Боксер бросился к Мюллеру, требуя уничтожить весь груз. По словам самого Мюллера, Бауэрс кричал, что не позволит никому, ни единому человеку пользоваться доброжелательностью таможенников к спортивной делегации и проворачивать грязные делишки. Мюллер едва уговорил его не поднимать шума, но пообещал уничтожить груз сразу после матча на глазах Бауэрса. Да, видно, испугался своих шефов, а может, просто деньги не хотел терять. Решил убрать Бауэрса.

— Так, так. А что с получателями груза Мюллера?

— Я поставил в известность КГБ. Они сами свяжутся с Москвой и Ташкентом.

— Значит, Лев Борисович, попытка Гасанова договориться с Бауэрсом не имеет никакого отношения к убийству? А как вы объясните тогда посылку для Эндоссе?

— Очень просто. Когда Гасанов не договорился с Бауэрсом и отказался от дальнейших переговоров, отец Ахундова, человек упрямый и недалекий, решил действовать самостоятельно. Он отправился прямо к Эндоссе с просьбой воздействовать на боксера. Тот, желая отделаться от Ахундова, сначала делал вид, будто не понимает по-русски, но когда Ахундов пообещал привести переводчика, Эндоссе сказал, что поговорит с Бауэрсом. Конечно, с Бауэрсом он не говорил. Ахундов же после победы сына решил на всякий случай отблагодарить Эндоссе. Позвонил и назначил ему встречу. Эндоссе не пошел. Тогда Ахундов притащил коробку с подарками в гостиницу. Вот и вся загадка.

Горин захлопнул блокнот. Собственный доклад показался ему легковесным, а все дело об убийстве Бауэрса совсем не таким сложным, каким казалось утром в понедельник.

Шахбеков бежал по приморской аллее, старательно дыша в нос. Он пошел уже на пятый полукилометровый круг, когда его окликнули.

— Ариф!

Капитан оглянулся. Его догонял сосед в новеньком спортивном костюме.

— Привет!

Шахбеков кивнул.

— Слышал, этот боксер, которого нокаутировал Ахундов, умер.

— Ну да? — бросил Шахбеков.

— Точно. Мне такие ребята говорили, они врать не станут. А еще говорят, что его в раздевалке убили. Кто-то из наших тренеров. Не слышал?

Шахбеков, не сбавляя хода, качнул головой.

— Эх ты, — упрекнул сосед. — В таком месте работаешь… Постарайся сегодня узнать. Интересно, за что его.

— Узнаю. Узнаю и вечером расскажу, — выдохнул капитан и перешел на шаг.