— Зря ты это сделала малышка, — осипшим голосом прорычал то ли мужчина, то ли оборотень… Его оскал напоминал хищника, готового в любой момент разорвать свою добычу.

Не успеваю моргнуть, как чувствую себя зажатой между твердой поверхностью дивана и разгоряченным мужским телом, которое буквально сминает меня под собой, обхватывая крупными ладонями под коленями и максимально широко раскрывая мои ноги.

— Если будет больно, сразу говори, — последнее, что слышу перед тем как в мое лоно одним мощным толчком врывается его огромный, раздутый от желания орган.

Когда он успел раздеться? Почему я пропустила этот момент? Такие нелепые мысли так не вовремя мелькают в моей, не способной трезво мыслить голове. В следующую секунду я и этих мыслей лишаюсь, отключив окончательно мозг, доверяясь примитивным желаниям, двигаться навстречу и получать удовольствие.

С каждым новым толчком мои крики и стоны заглушало его рычание, сопровождающееся хлюпающимися звуками, которые только добавляли желания обладать друг другом.

Никакой нежности, никаких ласк, только нестерпимая животная потребность получить друг от друга такую желанную разрядку, которая сейчас необходима больше чем кислород.

Амир начинает ускоряться и спустя несколько секунд, сначала меня, а следом и его накрывает таким желанным и мощным оргазмом, который уносит нас из этого мира на пару минут. Последнее, что запомнило мое тело, перед тем как все поплыло — это мощная пульсация, сопровождающаяся бесконечным потоком белой вязкой жидкости, переполняющей меня изнутри, а затем стекающей по бедрам.

— Я люблю тебя, — первое, что слетает с моих губ, когда мозг начинает понемногу включаться в работу. И даже если никогда не услышу ответного признания, хочу чтобы он знал об этом.

Амир сгребает меня в охапку и раскладывает сверху на своем теле, одной рукой обнимая за плечи, вторую кладет на талию. Даже поднять голову сил не хватает, поэтому кладу ее на грудь любимого, чувствуя его сердцебиение.

— Признавайся, какую школу ведьм ты закончила? — усталая улыбка касается его лица. — Или ты в ней преподавала?

Неожиданный вопрос вызывает замешательство, и я молчу, не зная, что ответить. Может ему было так хорошо, что он до сих пор бредит?

— Сначала ты поселилась в моей голове, выгребая весь мозг по чайной ложечки, заставляя сходить с ума, а теперь и сердце себе присвоила, превращая мою жизнь в невозможную без тебя. Как ты это объяснишь м?

Интересно, он чувствует как я расплываюсь в широченной улыбке?

— Я бы на твоем месте не спешил радоваться, — водит пальцами по моей обнаженной спине, вызывая мурашки. — Я далеко не подарок, но у тебя не остается выбора, как терпеть меня всю оставшуюся жизнь.

— Я уже это поняла, — смиренным голосом произношу, целуя нежно в шею.

— Ты самое дорогое, что есть в моей жизни, особенно сейчас, когда носишь моего сына. — нежно целует в макушку, зарываясь в моих спутанных волосах.

— А вдруг дочка?

— Пусть будет дочка, — хрипловатым голосом отвечает. Мне все равно. О таком подарке, который ты мне преподнесла, я даже мечтать не мог.

Я не планировала плакать. Но слезы счастья сами покатились из глаз, падая на грудь самого любимого мужчины.

— Я буду беречь тебя как самый ценный бриллиант, оберегать от всех, чтобы никто больше не посмел даже взглянуть в твою сторону. Ты только МОЯ, запомни и отложи в своей красивой голове.

Не знаю радоваться мне или плакать после такого признания, но кажется и правда — выбора у меня нет…

— Отдай мне его! — нетерпеливо просит Амир. — Видишь, он руки тянет, ко мне хочет.

Тимур, стоило только увидеть папу, задергал ручками и ножками, отбрасывая в сторону тарелку с кашей, которая лужей растеклась по полу. Отучать от груди оказалось занятием совсем не из легких. Полуторагодовалый парень ни в какую не хотел расставаться с любимой едой, закатывая истерики требуя ее даже в общественных местах.

Перепачканная кашей, без капли сожаления, не выдерживаю и вручаю нашего ребенка любимому папе, который балует его как только может.

— Вот! Забирай! Кажется, он тебя больше слушается чем меня, — устало вздыхаю и иду за тряпкой.

— Иди ко мне, сын! — с гордостью произносит Амир. — Мама устала, пусть немного отдохнет, пойдет прогуляется, только не в этом платье, — между делом сканирует меня придирчивым взглядом.

Я уже смирилась со своей кармой и даже не пытаюсь возражать, бесполезно. С каждым месяцем мой ревнивый муж становится все более подозрительным. С тех пор, как родился Тимур и я обрела прежние формы, Амир контролирует каждый мой шаг, вплоть до выбора нижнего белья.

Каждый мой выход из дома, напоминает бандитскую сходку, когда за нашем автомобилем, едет еще пять бронированных внедорожников, сопровождая меня повсюду.

Мы переехали в новый дом накануне свадьбы. Амир не хотел, чтобы мне хоть что-то напоминало прошлую жизнь, где мы чуть не потеряли друг друга.

Мама проходит курс реабилитации за границей, куда Амир, сразу же как только узнал диагноз, ее отправил.

Его родители не сразу приняли меня. Узнав, что я в положении, Мурат Ахмедович потребовал генетическую экспертизу, от которой Амир не раздумывая отказался. Когда же на свет появился наш сын — копия своего отца, его родители смягчились и признали внука. Отец Амира даже принес свои извинения, жалея о том что так плохо отзывался обо мне.

Самиру я увидела только после рождения Тимура. Девушка почти все время сидела в своей комнате и не хотела ни с кем общаться. Когда дала ей подержать племянника, она впервые за долгое время улыбнулась, чем очень сильно порадовала свою семью. Сейчас мы частенько привозим им Тимура с ночевкой, зная что он в надежных руках.

Марина стала для меня очень родным и близким человеком, самой лучшей подругой, о которой я всегда мечтала. Они с Назаром живут недалеко от нас, помогают нам с Амиром в офисе и дома. Он наконец, созрел и сделал ей предложение, чему мы все безумно рады.

После свадьбы, Амир стал более трепетным и заботливым мужем. А когда родился наш сын, окружил таким вниманием, что порой даже мне хочется от него отдохнуть…

И самое главное, я знаю, что мой мужчина меня безумно любит, повторяя это в основном, в минуты нашей близости. Я чувствую его любовь постоянно, когда заглядываю в такие родные, черные как ночь глаза, которые с янтарным блеском заглядывают в саму душу, вызывая непреодолимое желание принадлежать целиком и полностью ему, отдавать себя всю, без остатка.

Назар часто спрашивает, как я терплю рядом с собой такого тирана и собственника? Ответ прост и всегда однозначен — мне до мурашек приятно быть его непослушной пленницей, периодически выводить на эмоции, видеть его порой нездоровую зависимость от девчонки, которую он когда-то себе по-варварски присвоил, без права на спасение…