– М-да, у нас тут немного не прибрано, – смущённо почесал затылок Виктор, перехватив мой заинтересованный взгляд. Лучше не смотри туда

– Ты шутишь?! – рассмеялась я. – У вас замечательно! Я обожаю вашу комнату! Неважно – прибранную или нет. – Внезапно я заметила на кресле ещё один инструмент. Подошла к нему ближе, коснулась пальцами струн. – Это что, укулеле? Твоя?

– Нет, Марка, – пояснил Виктор, продолжая возиться с закусками. – Подарил ему, как узнал, что он подумывает научиться играть на струнных.

– А почему не гитару? – удивилась я.

– Гитара – это инструмент для настоящих мужчин, – глубокомысленно заявил Виктор. – Пускай этот неженка сначала разберётся, что делать с укой.

Я сдавленно хмыкнула, покачала головой. Потыкала пальцем парившую над кроватью своего ухажёра водную сферу. Она мгновенно пришла в движение: начала увеличиваться в размерах, раскручиваться в огромную водяную спираль, по которой плыли иллюзорные рыбки.

– Забирайся на кровать, – оторвал меня от их созерцания Виктор. – Сейчас придвину к ней стол, и мы перекусим.

Полчаса спустя ненасытная я, уничтожив первое и второе, принялась уплетать за обе щеки ароматный салат с морковичей, ветчиной и сухариками.

– М-м-м… Вкуснятина. Не могу оторваться, – пробормотала я, энергично орудуя ложкой. – Может, Анги права, и со мной что-то не так?

– Всё с тобой так, Лисёнок, – лениво отозвался Виктор. Он устроился в кресле с гитарой и в перерывах между глотками горячего кофе неспешно перебирал пальцами струны, загадочно поглядывая на меня. – Ты набираешься сил.

Надеюсь, ты прав. Будет обидно, если эти изыски отложатся в килограммы, а не в ресурс.

– Если случится такая трагедия, я охотно помогу согнать тебе лишнее. Совместными физическими упражнениями, – произнёс Виктор, понизив голос до будоражащей хрипотцы, и мне подмигнул.

Я немного смутилась, пытаясь понять, что именно он имел в виду: файеры или… Отставила тарелку в сторону. Интимная обстановка комнаты, наш тет-а-тет… Всё это неожиданно оказалось, каким-то вымышленным, нереальным, созданным не для меня…

– Что с тобой?

– Ничего. Просто… Я до сих пор не могу поверить в то, что всё это правда. Ты и я. Вместе…

Виктор прислонил гитару к стене и медленно подошёл ко мне. Я подтянула колени к груди, и он присел на кровать.

– Если не веришь, можешь меня потрогать.

Я заглянула в его удивительные голубые глаза, одухотворённые, магнетические, с едва заметными огненными искорками на радужках и потянулась кончиками пальцев к чёрным жёстким волосам. Осторожно коснулась их, нежно скользнула по скуле. Внезапно вспыхнуло пламя – и я испуганно отдёрнула руку. Виктор рассмеялся.

– Прости, не смог устоять…

Я метнула в него укоризненный взгляд, но не сдержалась и прыснула.

– Виктор Штельм, у тебя отвратительное чувство юмора! Признайся, тебе просто нравится пугать ни в чём не повинных людей!

– Не спорю, – невозмутимо парировал он, и я рассмеялась.

А наше общение снова стало лёгким, непринуждённым. Внезапно поймала на себе его огненный в прямом смысле взгляд. Оценила застывшую мимику и растерялась. Вопросительно вскинула брови.

– Что?

– Ты так светишься, что мне сносит крышу… – хрипло, неспешно, как зачарованный, произнёс он. Поморгал, улыбнулся, возвращаясь в реальность, и погасил пламя. – Иди сюда, мой золотистый Лисёнок. Я весь день этого ждал.

Виктор попытался меня крепко обнять, поцеловать, но я, подчиняясь порыву, вывернулась. Весело вскрикнула:

– Что? Как ты меня назвал?

Виктор отстранился немного. Ласково провел костяшками пальцев по моей щеке.

– Лисенком, а что?

– Нет! – возмутилась я, сгорая от любопытства и трепетного восторга. – Ты не так сказал!

Виктор окинул меня ироничным взглядом и ухмыльнулся. Видимо, догадался, к чему я вела.

– Хорошо, я назвал тебя золотистым Лисёнком. Довольна?

Я счастливо улыбнулась, нетерпеливо заёрзала на кровати и, закусив губу, осторожно спросила:

– Про кого «Симфония»?

Виктор окинул меня загадочным взглядом и молча вернулся к своему любимому креслу.

Начал с нарочито сосредоточенным выражением лица возиться с гитарой.

– Эй, подожди! Не смей уходить! – возмущённо вскрикнула я и припустила следом. – Виктор Штельм, ты что, написал про меня песню и ничего не сказал?!

– Надеялся, что ты догадаешься…

– Но как?! Я была уверена, что она про Селесту или про какую-нибудь красотку-модель! – Виктор сдавленно хмыкнул и принялся снова перебирать струны. А в моей голове за пару мгновений свершилась настоящая интеллектуальная революция. – Погоди! А про кого «Я влюблён в твою магию, детка»?

Вместо ответа Виктор снова хмыкнул.

– Но мы же тогда даже толком не познакомились! – продолжила сокрушаться я на потеху безмерно довольному собой и происходящим хитрому ящеру.

– Турнир волшебников, Мири. Вспомни. Я же говорил, что твоё яркое выступление невозможно забыть.

Внезапно в дверь постучали – и на пороге, закрывая ладонью глаза, показался Марк.

Светлые волосы были взъерошены, из кармана серого пиджака торчали какие-то артефакты. – Я не смотрю… Не смотрю…

Он сделал пару шагов, но споткнулся о вывалившиеся из шкафа коньки – и запрыгал на месте, заохал, задёргал руками, чтобы не упасть.

– Неженка… – прокомментировал это эффектное появление Виктор. – Снова сломал нам весь кайф. Есть будешь?

– А то как! – Марк расплылся в довольной улыбке, а мой взгляд невольно скользнул по укулельке.

В памяти всплыли слова Виктора.

Я закусила губу, чтобы не рассмеяться, потупилась. Но Марк тотчас сообразил, что к чему.

– Ладно, смейся. Я разрешаю.

– И как успехи? – весело поинтересовалась я.

Марк потянулся и с гордостью заявил:

– Выучил пару аккордов.

– Всего-то, – ехидно вставил Виктор. – Я же говорю неженка. Рано тебе о гитаре мечтать.

Марк недобро прищурился, подобрался и с нажимом сказал:

– Аккордов я знаю пока что немного. Но песню сыграть смогу.

– С двумя аккордами? – хмыкнул Виктор. – Не знаю таких.

– А я сочинил. Про одно чудовище. Огненное. Не только ты в нашей группе поэт.

Виктор обернулся. Чёрные брови иронично поползли вверх.

– Неужели? О-о-очень интересно услышать…

– А ты присаживайся. Не стесняйся. – Марк указал другу рукой на кресло. Сам взял укулеле. С размаху ударил по струнам и со вселенской тоской в голосе объявил: – Песня-драма. Посвящается всем жертвам драконьей благотворительности.

Я прыснула в кулак, а Марк наконец заиграл:

Разлетайтесь! Расползайтесь!

К нам летит дурной Дракон.

Подкрадётся, вас поймает,

Чуть услышит кашель он.

Караул! У него зелье!

Пакость эта ещё та…

Вам – позор, ему – веселье.

Злобный ящер, вот так да!

Марк резко остановился, явно не соображая, что дальше можно придумать. А Виктор ухмыльнулся.

– Ну что же ты перестал? Продолжай.

– А я и продолжу! Не отвлекай!

Музыка заиграла снова, а вместе с ней пространство комнаты огласил страдальческий голос Марка.

«Не хочу! Отстань несчастный!»

Зверя это не проймёт.

Попытаешь отбиться –

Зелье выльет силой в рот.

А потом штаны достанет…

И начнёт… ремень снимать!..

В голосе Марка зазвенели отголоски давней обиды, и он осёкся. Чёрная бровь Виктора поползла вверх.

– Я само внимание. Очень хочу услышать концовку…

– Остальное не для слабонервных, – с достоинством произнёс Марк и отложил инструмент в сторону.

– Браво-браво! Какой глубокий посыл, какой изящный слог! – принялся его троллить Виктор. – Признайся, Марк, ты открыл в себе талант стихоплёта, вдохновившись примером Чахнущего Росточка? – Я хмыкнула, не сдержавшись. Бедный Сэм… Кажется, после бала это прозвище к нему прилепилось навечно. – Ты вообще в курсе, что здесь даже рифма не особо прослеживается?..