На сегодняшний день, я, как не старался, мог сделать только деревянное острие. Зато достаточно заостренное и хорошо обожженное. Даже без каменного наконечника. Потрогал его, поцокал языком. Затупится ведь скоро. Да и острота деревянного наконечника относительная. Но за неимением гербовой будем писать на обычной. Авось рыба не стала бронированной?

Оставалось только проверить на практике. Пошел на берег. Была солнечная погода, дул умеренный ветер, море не торопясь, накатывало волны на берег. Не за что, просто из положения.

Копье как раз для рыбалки таким неопытным рыбакам из числа Робинзонов, как я. Вообще-то я привык к рыбалке с удочкой, поэтому шел с таким инструментом, как копье, с некоторой опаской. Ведь, если ты идешь на рыбу с копьем, то и эта добыча с чем-то на тебя пройдет?

И ничего, что в воде нет медведей и волков. Зато есть акулы и большие скаты. И вопрос, какой из них смертельно опасней.

Конечно, разумом я понимал, что взрослый мужчина пропадет в море с очень большой возможностью. Но чувства с легкостью перебарывал логику и трезвую рассудительность.

Тем более, море был куда больше, чем небольшая речушка. Там воды были по щиколотку, здесь, на морских просторах, даже с краю везде по шею и дальше. То и дело сам на корм отправишься с этой рыбалкой!

В общем, в душе я довольно-таки робел. До дрожи в пальцах хоть на руках, хоть на ногах. Но, несмотря на это, решительно отправился за добычей. Подумать только, сегодня вечером я буду есть настоящую рыбу в волнительном количестве! И даже, если постараюсь, мясо морских животин! Все это будет моим, если постараюсь именно я!

Географически, правда, рыбалка ограничивалась максимум десятью метров в глубину моря, да и то если не было ям и колдобин. И все, постоянно оглядывался на кромку прибоя, там, где вода постоянно боролась с земной твердью. И как-то на фоне этого противоборства, человек, в данном случае я, выглядел весьма жалко и беспомощно. Какой царь природы, какой творец технической цивилизации! Червяк, не больше!

Но все равно пролез, даже обувь снял, расхрабрившись. Хотя понимал, что не только какой-нибудь панцирный и иглобрюхий, маленькая галька может в любой момент печально окончить мою рыбалку. А что делать, вся одежда и обувь на острове оказалась исключительно в единственном количестве, и в случае выхода из строя образовывалась солидная брешь.

Подумав так, я решительно снял не только обувь, но и почти всю одежду. Нечего стыдится! Еще в начале предыдущего ХХ века, после Октябрьской революции, голые люди смело (а, может, бесстыдно) ходили по многолюдным городам с узенькими полосками с надписью «Долой стыд!». и полоски были

а ты тут на безлюдном острове боишься оголится? Тьфу, да твои дряблые прелести никому не нужны!

Я остановился и своей беспощадной самокритике, напомнив, что уже не старик, а почти опытный мужчина тридцати с небольшим хвостиком. Хотя прелести свои продавать не намерен — не женщина. Но тем не менее.

В общем, на рыбалке я был «одет» в два листка — на голову и на прикрытии мужских сокровищ. Листки были не фиговые, а приличного размера, державших па только на силе притяжения, но и за счет растительных веревочек, если так можно выразится. Проще говоря за стебли паразитирующих растений. Достаточно крепких, но легких.

Надеяться на защиту листков было неблагоразумно, но, по крайней мере, от любопытных взглядов и от палящего солнца точно будет защищать. Единственно, что меня беспокоило в этой, так сказать, одежде, даже не голая задница. В конце концов, может С.Л. Логинов, российский кандидат исторических наук, ходить в безлюдной местности при соответствующих условиях?

Гораздо больше меня беспокоило остальной тело, тоже ничем не прикрытое. Ой сгоришь, Сергей Леонидович до белых косточек! Местное светило давало такого жару, одежда аж дымилась. А уж интеллигентная моя шкура обгорит на раз, два и, может три.

Новый день — новые заботы

С этим и пошел. На теле два лопуха — листка, на плече и груди заплетенная буквально сегодня сумка из дикого льна (или нет?), но плетется растение замечательно даже в моих не очень-то опытных руках. Сделал у костра на сегодняшнее утро. Подумал, не получится, даже упоминать не буду. Ан нет, не плохо вышло. А то ведь плохонький пакет и пластиковая корзина — не та база, на которой можно модернизировать самостоятельную счастливую жизнь.

В руке самодельное же копье. Не баское, но в меру острое. В принципе, его надо было назвать просто — деревянный, кое-как обструганный ножом кол. В далекой небольшой деревне, в отдаленном участке огорода, где и хозяин бывает редко, а разные уважаемые и неуважаемые гости никогда, самое ему место. А тут аж статус копья. Не жирно будет?

Но с другой стороны, как-то это будет называться — пошел на рыбалку с колом. Глушить, что ли? Копье еще ладно, от копья до остроги два шага. И пусть физически это будет та же заостренная палка, но хотя бы для себя называется прилично.

Подпрыгнул мысленно, сделал круговое движение копьем. Хмыкнул. Какой я вчерашний интеллигент Сергей Леонидович Логинов? Голодный дикарь из людоедского племени Мумба-юмба к вашим услугам. И вас бы съел, если бы дотянулся (шутка). Я еще не такой голодный, чтобы на всех бросаться.

Ну ладно рассуждать. Ткнул копьем в воду относительно большую — в две ладони — рыбу. Так началась моя знаменательная рыбалка. Разумеется, рыба легко ускользнула и даже далеко не уплыла. Любопытная, что ли такая? Или, может, ждет подношения? Вот ведь наглая женщина! Хм, может и дождется.

А вот работать с копьем надо помягче, плавно вводить в воду. Иначе я всех хозяев напугаю. Они же на дне все смотрят в самую нужную сторону — в данном случае вверх. И если я буду виден плохо из-за специфики воды и зрения водяных жителей, то появившееся копье мгновенно напугает всех. Пусть они даже и не знают, что это. Но, наверняка, чувствуют, что опасно.

Я взял копье за заднюю часть копья и постарался перемещать его медленно и как можно плавнее.

Стайка рыб величиной чуть больше моей ладони насторожилась, но осталась. Я же замер, не двигая ни копьем, ни телом. С высоты моего, пусть и неопытного тела, было видно, что к этим водным овцам подкрадывается местный волк. Тоже, ясень пень, рыба, но побольше размером, — наверно, в пять. С такой плотоядной мордой, что я только порадовался, что я много больше.

Пока я отвлекал рыб — жертв, этот волк выбрал выгодную позицию, определил первоочередную добычу и, не затягивая надолго, атаковал.

Молодец! Неужели понимал, что его временный союзник — сухопутное существо, огромное для него, но уж слишком несуразное для море, — слишком нетерпеливое и ждать не может.

«Овцы» в панике разбежались, при чем некоторые прямо в меня, чуть ли не на копье. Оставалось только сделать четкий рывок и рыба уже трепыхается на копье.

По правде говоря, добыча была слишком небольшой для такой «остроги». но не очень. Я поспешил перетащить его в сумку, из которой он точно не сможет удрать. Добыча, очевидно, думала также и немного пошевелившись в ткани, замерла. Жертва от природы, станешь очередной ступенькой в биологической лестницей, пройдя путь от рта до прямой кишки.

Между прочим, — рассуждал я, — великое дело человеческое принуждение. Сегодня мы со своим неизвестным другом убили две рыбки. «Фу!» — сказали бы гуманисты и обругали бы нас кровожадными захватчиками, разбойниками и грабителями природы. А потом, между прочим, отравили бы все море.

Итог — мы съели две рыбки и оставили всех остальных. Люди же уничтожили не только всех рыб, но и всю обстановку со всем живым. Гуманисты клятые!

Рыбки — и овцы и волки мне остались неведомыми — удрали. Я получил приз — рыбу в двести грамм примерно. Первое же ощущение было — маловато будет. Посмотрел, оценивающе потрогал. Подумал, что точно мало. Со своим-то 70 кг весом да двести, пусть триста грамм рыбы? Да ни за что, даже с черепашьими яйцами? Фига ли!