Яздан, сойдя к Давуду с небосвода,

Сказал: «Открой перед лицом народа:

Ушли цари Аджама, но потом

Весь мир их поминает лишь добром.

Они огней Зардушта не гасили,

Но справедливость в мире утвердили,

И под щитом их правого суда

Народ не угнетен был никогда.

Хозяева рабов не изнуряли,

Законы справедливость охраняли».

У СЧАСТЛИВОГО ШАХА ВОЗНИКАЕТ ЖЕЛАНИЕ ИМЕТЬ СЫНА

Вот, по советам мудреца и пира,

Стал царь Юнана шахом полумира.

И с благодарностью помыслил он,

Как высоко он счастьем вознесен.

По воле промысла, а не иначе,

Дается смертному халат удачи.

И он всего достиг, чего хотел,

Всего.. но только сына не имел,

Наследника величию и силе,

Преемника при царственном кормиле.

И это всё сказал он мудрецу,

Наставнику, духовному отцу.

Мудрец ответил: «Властелин вселенной,

Желание твое благословенно!

Дитя... ребенок — что сравнится с ним?

Он лишь с душой бессмертною сравним.

Ведь сын, ребенок — ответвленье жизни

И после смерти — продолженье жизни.

Он светоч твой, он чистый твой родник,

Умрешь, он — в головах твоих цветник.

Он в старости твоей опорой будет,

В беде тебя один он не осудит

Любуясь им, душою обновлен,

Его поддержкой будешь ты силен!»

РАССКАЗ ОБ АРАБЕ-КОЧЕВНИКЕ, КОТОРЫЙ СВОИМ СЫНОВЬЯМ ДАЛ ИМЕНА ХИЩНЫХ ЗВЕРЕЙ, А СЛУГАМ — ИМЕНА ТРАВОЯДНЫХ ЖИВОТНЫХ

Муж истины, бродя тропой пустынной,

Как гость был принят в куще бедуина.

И вот, в кругу сынов его воссев,

Узнал, что имена их Волк и Лев.

А слуг, что за обедом услужали,

Барашком и Ягненком называли.

И странник вопросил: «О вождь племен!

Я не слыхал досель таких имен».

И шейх в ответ сказал такое слово:

«Я сыновей воспитывал сурово,

Дабы врага могли они громить,

А слуги за столом должны служить.

Быть воин должен волком, львом бесстрашным,

Привычным к смерти, к схваткам рукопашным,

А чтоб от слуг не ждать ни зла, ни бед,

Ягненок должен подавать обед».

В ПОРИЦАНИЕ СЫНА-ВЫРОДКА

О верных сыновьях сказал я слово,

Нерасторжимых со своей основой.

Но, недоброжелательный и злой,

Прямых врагов опасней сын дурной.

Коль, закоснев во зле, неисправим он,

Пусть будет лучше для тебя чужим он.

Ведь и у старца Ноя сын был Хам —

Заносчив, низок в помыслах, упрям.

И предал старец Ной его проклятью,

И отчуждения заклеймил печатью.

Молись, слезами коврик ороси,

У бога сына доброго проси!

Чтоб воли злой не видеть проявленья

И не молить у неба избавленья.

РАССКАЗ О ЧЕЛОВЕКЕ, ПОПРОСИВШЕМ У ОДНОГО ВЕЛИКОГО МУДРЕЦА ПОМОЩИ В РОЖДЕНИИ СЫНА И СНОВА ОБРАТИВШЕМСЯ К ТОМУ ЖЕ СТАРЦУ ЗА ПОМОЩЬЮ ИЗ-ЗА ЗЛА, ДОСТАВЛЯЕМОГО СЫНОМ

Был опечален некий человек,

Что без потомства доживал свой век,

И он к святому старцу обратился:

«Ты за меня молись, чтоб сын родился!

Моей взращенный глиной и водой,

Меня утешит тополь молодой.

Сказать ясней — увижу благодать я

В тот день, как первенца приму в объятья».

Так долго он тревожил мудреца,

Что молвил тот: «Не искушай творца!

Во всех делах один он только знает,

Где зло тебя, где благо ожидает».

А тот: «Я раб желанья моего!

Молитвой же добьешься ты всего.

Так не лишай меня расположенья,

Проси осуществленья и свершенья!»

Шейх отошел и на молитву стал,

Воздел персты — ив цель стрелой попал.

Сын старику, как царский конь в отгоне,

Был пойман им в степи потусторонней.

Сын родился... И стал, когда подрос,

Причиной огорчения и слез.

И день и ночь с друзьями пировал он,

В бесчинствах диких удержу не знал он.

На крышу рядом влез однажды в ночь

И у соседа обесчестил дочь.

Муж дочери бежал — в стыде, в обиде, —

Кинжал в руках у пьяницы увидя.

Явились стражи, услыхавши крик,

Но откупился золотом старик.

Несчастье сына вскоре повсеместно

Всем людям стало в городе известно.

Он на увещевания плевал,

На стыд и наказания плевал.

Отец же, откупаясь, разорился,