И гибну я из-за разлуки с ним.

Мой друг сгорел — и я сгораю тоже,

Он принял смерть — я умираю тоже.

Мой день без друга темен стал и пуст,

Душа готова вылететь из уст.

Когда она взлетит в иные дали,

В честь мертвой расстели ковер печали

И тело, что покинуто душой,

Слезами материнскими омой.

Из непорочности мне саван сделай,

Да окровавят слезы саван белый.

Ты дымом скорби надо мной кади:

Огонь твоей кадильницы — в груди!

Ты вспомни Кайса, чья любовь блистала,

Моею и его судьбою стала.

Направь мой паланкин в последний путь;

В его могиле я хочу заснуть.

Хочу я, чтоб могильный прах разрыли,

У ног Маджнуна лечь хочу в могиле.

К его ступням приникну головой:

Да станут мне короной золотой.

Да в день восстанья мертвых, как невесте,

Дано мне будет с ним воскреснуть вместе».

Лицом к ее лицу склонилась мать

И стала, выслушав Лайли, рыдать:

«Дитя мое, отрада, свет и милость!

Как ветка, от меня ты отломилась!

Противилась тебе я, но, поверь,

Всё, что ты хочешь, выполню теперь.

Теперь не плачь в тревоге и кручине:

Ты правом выбора владеешь ныне».

Лайли утешил матери ответ,

И роза, обретя свой прежний цвет,

С улыбкой отошла неизъяснимой,

Лицом к могиле, где лежал любимый.

Рыдая, люди племени Лайли

Ее к могиле Кайса понесли.

Жемчужину в ту землю опустили, —

Да спят они вдвоем в одной могиле,

Да вихрем не разбужены лежат,

Две чистые жемчужины лежат!

Могила, окруженная пустыней,

Для всех влюбленных сделалась святыней...

Они покинули непрочный дом.

За ними вслед и мы теперь идем.

Что наша жизнь? Что свет ее летучий?

То — молния, что вдруг блеснет сквозь тучи.

На свет ее возможно ль уповать?

При нем читать судьбы своей тетрадь?

Ступай же, света вечности взыскуя:

Ты можешь обрести его, ликуя.

В тебе — сиянья вечности исток:

То сердца твоего горит Восток.

Тебе во мраке пребывать не надо,

Затем что мрак для света есть преграда.

Дороги нет во мраке неживом.

Ты лучше погрузись всем существом

В свет солнца своего, его частица,

Чтобы от черт своих освободиться.

Как ни старайся, а своих примет

Ты не найдешь, познав сей вечный свет.

Тем солнцем будет вся душа согрета,

И ты поймешь, что сам ты — солнце это.

Безлиственный, оденешься листвой

И победишь ты смерть, всегда живой.

То, что сказал я, — только лишь намеки:

Ты сам изведай жизни смысл глубокий.

368. КНИГА МУДРОСТИ ИСКАНДАРА

НАЧАЛО ПОВЕСТВОВАНИЯ

Былых времен историки для нас

Об Искандаре начали рассказ:

В тот год, как Фейлакусова страна

Над миром засияла, как весна,

Творец миров, по милости своей,

Дал сына шаху на закате дней.

Ты скажешь: это с высоты высот

Звездою новой вспыхнул небосвод.

Грядущего владыку всей земли,

Младенца Искандаром нарекли.

А на восьмом его году отец

На голову надел ему венец,

Назвал его наследником царей,

Под власть его привел богатырей.

Когда же все вельможи той земли

Присягу Искандару принесли

Служить ему на всем его веку,

Послал он сына к знаний роднику.

И с просьбой царь пред Арасту предстал,

Чтоб муж премудрый сына воспитал.

Ученому сказал: «Ни мгла, ни тьма

Не скроют солнца твоего ума.

Ты звезды отразил, как океан,

Ты знаньем озарил страну Юнан,

Ты, мудрый, как гармонию светил,

Мир меж людьми и строй установил.

И тот путями истины идет,

Кто из ключа твоих познаний пьет,

Когда б не ты — от неразумных дел

И от раздоров мир бы потемнел.

Познанья благо в людях не равно,

Природой всё не каждому дано.

Пусть к мудрому несведущий придет,

Чтоб научиться двигать жизнь вперед.

Но если неуч презрит свет наук,

Ему не даст добра небесный круг.

И если царь не будет мудрецом,

Он родину не озарит венцом.

И если царь в невежестве погряз,