И я до сих пор не понимаю, почему. Почему она отказала? Что ее не устроило?

Я знаю, что красив. Но кроме смазливой рожи и накачанного тела во мне есть то, что как магнитом притягивает всех баб – сила, власть, деньги. С подросткового возраста они сами на меня вешались, только успевай выбирать. И никогда с этим не было проблем. Я привык брать то, что мне нравится, не напрягаясь. Я привык платить за удовольствие и не всегда это были деньги. Иногда дорогие подарки, иногда возможность прикоснуться к красивой жизни, иногда просто охерительный секс, которого от меня ждали.

Что дать ей? Той, которая ничего от меня не хочет, и своим сопротивлением будит во мне моих внутренних бесов. Рядом с ней я схожу с ума. Рядом с ней у меня срывает чеку, и я становлюсь в несколько раз хуже. Еще большим мудаком, чем есть.

Девка не понимает намеков и снова прижимается ко мне, в нос бьет приторным резким запахом духов. Я морщусь.

– Иди погуляй, а? У меня нет настроения.

– Почему? – в глазах у этой вселенская обида и непонимание. – Ты же позвал меня. Сам!

– Передумал.

– Тимур, – она вдруг прижимается совсем близко и шепчет выразительно мне на ухо, – я ведь все понимаю! Я могу, как захочешь, тебе сделать. Хочешь, в туалет пойдем?

Я хмыкаю. Кажется, эта богатая девочка из хорошей семьи готова прямо сейчас мне отсосать. Возле унитаза.

Оглядываю ее еще раз: сиськи и правда зачет, у меня глаз-алмаз, а в остальном далеко не высший сорт. И вроде какая разница, рот у нее неплох, да и личико милое, но у меня в штанах даже не шевелится ничего от ее грязного соблазнительного предложения. А ведь совсем недавно член рвался в бой только от одного запаха той сладкой детки.

– Не интересует, – спокойно говорю я и отстраняю ее от себя. – Иди на занятия лучше, эээээ…

– Милана, – обиженно подсказывает она. – Я же тебе говорила.

Бля! Считаешь, я тебя слушал? Тогда ты еще глупее, чем показалась на первый взгляд.

– Пока, малыш! – шутливо чмокаю ее в щеку, чувствуя на губах неприятную липкость то ли от крема, то ли от пудры. Хер знает, чем они там мажутся, чтобы выглядеть лучше. – Думаю, ты найдешь, кого обрадовать своим ротиком!

– Мудак! – кричит она мне вслед, но я кривлю губы в ухмылке. Как будто я этого не знаю.

На учебу идти неохота, ничего нового я там не узнаю. Мой английский соперничает с английским преподов, я тоже говорю без акцента, как и они, потому что закончил старшую школу в Сан-Франциско. И до этого меня всегда обучали носители языка. Отец не жалел денег на мое образование. И я бы учился дальше в США, в университете, который давно себе присмотрел, но внезапное расширение компании… И я нужен отцу здесь. Этот университет как компромисс, но, бля, для меня тут реально ничего нового. Меня воспитывали как наследника империи, как бизнес-проект. С пяти лет обучали горным лыжам, рафтингу, фотографии, основам продаж, бизнес-коммуникации и системе вознаграждений. Как меня могут здесь научить бизнесу, если я и так все уже это знаю? На практике, бля. С конкретными цифрами.

– Соболь, ты рано чего-то, – окликает меня Ник Яворский. Обмениваемся с ним рукопожатиями. Он и Влад Багров – зачетные пацаны. Сразу видно тех, кто уже чего-то добился в жизни, а не просто прожигает папочкино бабло. Ник круто шарит в сфере блокчейна и криптовалюты, нехило на этой теме зарабатывает, а у Влада вообще богатых родителей нет. Он из какого-то поселка областного, выбился в звезды сам. С четырех лет в хоккее, самородок, бля. Видел я, как он играет – реальная ракета. Размазывает всех по бортику на раз.

– Да дела были, – туманно отвечаю я Нику. – А ты чего?

– Тоже дела были, – усмехается он.

– Что-то с этим, – я морщу лоб. – Ну этим фондом твоим? Как он, блин, называется?

– Фонд по предоставлению ликвидности на децентрализованных биржах, – напоминает Ник, и коротко ухмыляется. – Слишком сложно для тебя, да, Соболь?

– Отъебись, умник! На пары идешь?

Он смотрит куда-то за мою спину, а потом вдруг резко говорит:

– Нет. Не иду. Нахер. Поехали погоняем лучше.

– А ты на Макларене сегодня?

– Ага.

– Ну давай.

– А вечером что? Планы?

– Никаких, – честно отвечаю я.

– Зависнем?

На языке Ника «зависнуть» – это сесть в дорогущем баре с самими красивыми девками нашего города. Отборными. Его интересуют исключительно длинноногие модели, отвечающие всем самым хитровыебанным стандартам красоты. И я всегда всеми частями своего тела за такие предложения, но сейчас почему-то молчу.

Мне… странно сказать… не очень хочется?

– Соболь? – теряет терпение Ник.

– Херня вопрос, – ухмыляюсь я как можно шире. – Конечно, зависнем.

И пусть я и не очень хочу, но надо. Мне нужна породистая девка высшего сорта чисто для того, чтобы мозги на место встали. В терапевтических, так сказать, целях. А то я со вчерашнего дня сам на себя не похож. Эта нежная детка с невинными глазами и порочным ртом сбила мне все настройки. И это бесит. А еще больше бесит то, что не перестаю о ней думать.

Оля.

Идиотское, тупое имя. Сельское какое-то. Простое, как трусы на веревке. Но почему-то оно у меня не выходит из головы.

И пока я гоню свою красную красавицу по трассе, почти нагнав Ника, в мыслях словно колокольчики звенят. О-ля, О-ля, О-лень-ка. Чертова проклятая детка. Сладкая, как мед. ***

Ник проиграл в гонке, так что сегодня платит он. Я имею в виду, закрывает счет в баре, потому что с девочками, ясное дело, каждый из нас сам решает вопрос. А они хороши – Ник сегодня как будто особенно постарался. Все трое модели: высокие, фигуристые, ноги от ушей, да и упакованы так, что слюнки текут. Брюнетку Лизу я знаю, мы с ней уже как-то трахались. Было, кстати, неплохо. Остальных двух вижу в первый раз: и веселую рыжую по имени Эля и загадочную, с восточными миндалевидными глазами, Амину.

Ник сразу хватает Амину и по-хозяйски пристраивает себе под бок. Я хмыкаю и шепчу так, чтобы девочка не заметила: «Что, на экзотику потянуло?»

Ник закатывает глаза и показывает мне средний палец.

Брюнетка Лиза сегодня в супер-коротком алом платье, которое показывает ее товар лицом: и километровые ноги, которые отлично смотрелись на моих плечах, и аппетитные сиськи. Вот только я уже раздевал эту девочку и прекрасно знаю, что половина этого объема – заслуга не природы, а ее навороченного лифчика. Без него там и полапать особо нечего. Беда многих моделек, что они плоскогрудые как доски. Я против воли вспоминаю, что у детки с этим как раз полный порядок. И аж зудит внутри, как хочется разорвать на ней ее скромненькую, как у учительницы начальной школы, блузочку, а потом содрать белье и обхватить ладонями пышную упругую грудь и погладить большими пальцами соски. Какие они у детки, интересно? Нежные и розовые, как ее губки?

Сука! В штанах все твердеет и тяжелеет, и я незаметным быстрым жестом чуть ниже натягиваю рубашку. Это не ускользает от внимания Лизы, она многозначительно округляет глаза и самодовольно хмыкает, относя мое возбуждение на свой счет. И тут же, на правах старой знакомой, прижимается всем своим длинным телом, елозит по мне бедрами, а потом чмокает меня в губы и томно просит принести ей коктейль. Кажется, на сегодня она меня застолбила. Да и похуй. Мне они все не особо нравятся, так что пусть будет Лиза.

Рыжую Элю, которая обманчиво скромно хлопает наращенными ресницами, забирает себе Влад. Ему еще больше похуй, чем мне. Кажется, бабы его интересуют чисто для того, чтобы слить напряжение, а любит он только свой чертов хоккей. Из нас троих он самый мрачный и молчаливый, и девчонки его немного побаиваются.

Но эта рыжая вроде норм, тут же пристраивается к нему и хищно обхватывает яркими губами соломинку коктейля, будто показывая, на что способна.

Мы чокаемся стаканами и пьем за хороший вечер. У Ника лонгайленд, у меня односолодовый виски, и только один Влад выбивается со своим безалкогольным пивом.

– Давай один коктейль, а? Ну ром с колой хотя бы, – подбивает его Ник. – А то пьешь эту бурду и мучаешься.