От неожиданности у меня даже ноги подкосились. Надо признать, что до этого момента к идее замужества я подходила весьма несерьёзно. Ведь кто в своём уме захочет жениться на ядовитой в прямом смысле девушке? Конечно, здравомыслящий человек сразу же запросил бы развод.

Но, похоже, мой жених здравомыслием не отличался…

После его заявления, что мы по-прежнему женаты, мне вдруг захотелось самой отозвать согласие. По этому красавцу сразу видно, что помыслы у него нечистые. Разве сможет он держаться от меня на расстоянии? Конечно, нет. Он вечно будет крутиться рядом, нарываться на прикосновения и потому рисковать своей жизнью.

— Мне кажется, вы плохо подумали, — начала его переубеждать.

— Нет, подумал я хорошо, — возразил он. — Идёмте. Карета уже ждёт, — Грэгори поднялся со скамейки, на которой последний час приходил в себя, и рефлекторно потянулся к моей руке.

— Не троньте! — отдёрнула руку. — Я сегодня вся на нервах. Вы что, умереть хотите?

Он вздохнул и с сожалением взглянул на меня.

— Не умереть… — сказал он грустно, — а жить с вами. Карета ждёт, — повторил он уже не так воодушевлённо.

У храма действительно стоял экипаж, в который слуги уже успели загрузить мои сундуки с вещами. Я взглянула на них и вновь попыталась осознать происходящее. Вышла замуж. Только что в храме я по-настоящему вышла замуж и теперь должна жить с безумцем, которому даже мой яд не страшен. И на всё это безобразие у меня ушло всего два дня.

— Поехали, посмотрим на ваши хоромы, — вздохнула и пошла к экипажу, обогнав графа Олски.

Отец, опасаясь, что на кочках я случайно задену новоиспечённого супруга, бежал за мной следом и протягивал принесённую служанкой шаль. Мол, прикройся и не убей мужа раньше, чем вы доедете до дома.

— Спасибо, папенька, — улыбнулась ему натянуто и, укрыв плечи шалью, залезла в карету. — Не скучайте без меня, — помахала ему и растроганной маме рукой. — Мы всё равно скоро увидимся.

Наблюдавший за нашим прощанием супруг недоверчиво хмыкнул.

— Лучше вы заезжайте в гости, — сказал он отцу, прежде чем залезть вслед за мной в карету. — Сама она приедет нескоро.

Откуда в нём взялась такая уверенность, я даже гадать не стала. Понять моего супруга мог только такой же безумец, как и он сам. Мне это было не под силу.

Карета тронулась и застучала по мостовой, а я отвернулась к окну, делая вид, что ехала одна. Но мой затылок горел под пристальным взглядом супруга.

— Что-то не так? — повернулась к нему раздражённо. Зачем сверлить меня взглядом, если можно просто озвучить то, что беспокоило?

— Почему вы со мной холодны? — спросил он недовольно.

От такого вопроса я даже растерялась.

— А разве не очевидно? Я не разделяю вашего оптимизма и не поддерживаю это безумство. У меня к вам никакого доверия, — заявила и вновь отвернулась к окну.

— Ну и зря, — парировал супруг. — Нам предстоит и жить, и спать, — тут он нарочито сделал акцент, — вместе. Разве не лучше сразу стелить мягко?

Внезапно пейзажи за окном уже не казались такими интересными, и всё моё внимание обратилось к графу Олски.

— Вы что хотите со мной спа-ать? — протянула я удивлённо. — И как вы себе это представляете? — спросила, сильнее кутаясь в шаль.

— О, я прекрасно себе это представляю, — ответил он с мечтательной улыбкой на губах. — Но пока ты не разобралась с даром, мы… — тут он немного сник, — что-нибудь придумаем.

— Вы совсем не боитесь что ли? — спросила неверяще. — Вам жизнь не дорога?

— А давай на ты? — предложил он. — Будет странно выкать собственной жене. Жизнь мне дорога, конечно. Просто насчёт нашего брака у меня хорошее предчувствие, — ответил мой горе-суженый. — В общем, как я и сказал, придумаем что-нибудь.

До самого особняка графа Олски я гадала, что же он такое собирается придумывать. И каждая моя фантазия была более пугающей, чем предыдущая. Но хуже всего, что в конце я неизменно представляла бездыханное тело мужа, лежащего рядом со мной в постели. Если он сам не понимает опасности нахождения слишком близко ко мне, значит придётся ему как-то вменить, что я не ромашка в поле, а самый настоящий ядовитый плющ. Ну, нельзя меня ночью класть себе под бок.

— А вот и наш дом, — граф показал в окно, отвлекая меня от тяжких дум и жутких фантазий.

Особняк, где мне предстояло провести пару-тройку дней — на большее я не рассчитывала — был просторным и немного помпезным, но всё же не слишком вычурным. Пара колонн, немного лепнины, крыльцо над парадным входом. Дорога до него проходила по ухоженному саду с фигурными кустами, зелёными лужайками и красивыми фонтанами.

Вид у поместья был, мягко говоря, благополучный, что слегка меня удивило. В спешке готовясь к свадьбе, я даже не удосужилась узнать о финансовом состоянии своего жениха. Понятно, что отец не стал бы приглашать на смотрины сестры кого-то недостойного. Но всё-таки у меня никак не укладывалось в голове, как ни в чём не нуждающийся человек мог с такой лёгкостью согласиться на столь абсурдную женитьбу, а потом ещё и не воспользоваться удачной возможностью аннуляции брака? Потому, увидев поместье графа Олски, я совсем отчаялась понять его загадочную душу.

Когда карета остановилась, супруг подал мне руку и с улыбкой произнёс:

— Добро пожаловать домой, родная.

От его слов по спине пробежали мурашки, а мысли стали путаться. «Вышла замуж», — повторяла я про себя. — «Я действительно вышла замуж».

Как во сне, я следовала за супругом и растерянно кивала каждый раз, когда он показывал мне что-то в доме или представлял кого-то из слуг. Они, наверно, посчитали меня совсем странной. Хотя на самом деле странным был их хозяин, а не я.

В конце экскурсии граф Олски собрал всех слуг в парадном зале и объявил:

— Поприветствуйте Мару Гюрье, мою супругу и хозяйку этого дома. Заботьтесь о ней, исполняйте все её капризы, но постарайтесь её не… — он покосился на меня, подбирая слова. — Кхм… Пожалуйста, не прикасайтесь к ней без её разрешения. Она крайне не любит лишних прикосновений.

Наивный граф… Я невольно покачала головой. Подобные наущения слуги воспринимают как белый шум. Людям свойственно прикасаться друг к другу. Им даже в голову не приходит, что под словами «не прикасайтесь без разрешения» скрывается «ни в коем случае». Точно с такой же проблемой столкнулся и мой отец. Он искренне верил, что, если запретить людям прикасаться ко мне, они всегда буду соблюдать этот запрет. Помимо человеческой безалаберности существуют ещё и случайности. И если человек не знает, что прикосновение опасно, то не будет избегать его всеми силами.

Когда все формальности были соблюдены, граф жестом предложил мне пройти к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Ты, должно быть, устала с дороги. Да и я бы с радостью отдохнул, — сказал он, ставя ногу на ступеньку.

Поскольку я пока плохо представляла, чем ещё могла заниматься в его доме, кроме как отдыхать, то не стала отказываться от предложения. Мы поднялись наверх, прошли по коридору и граф радостно распахнул дверь одной из спален.

— Проходи, — пригласил он с улыбкой.

Я переступила порог и уже повернулась, чтобы отблагодарить его за любезность и пожелать ему хорошего отдыха где-то в другом месте, но, к собственному ужасу, обнаружила, что граф прошёл в комнату вслед за мной.

— Тебе нельзя, — запротестовала я машинально и отступила на шаг назад.

— Почему нельзя? — удивился граф. — Это моя комната. А теперь наша с тобой, — он говорил так повседневно, будто собирался отдохнуть с самой обычной девушкой. — К тому же нам неплохо бы выработать стратегию на ночь, — говоря это, он преспокойненько обошёл несогласную меня и направился к кровати.

Скинув с себя камзол, граф начал медленно расшнуровывать рубашку, ряд за рядом опускаясь вниз, пока я, не веря, что всё это происходит со мной на самом деле, пялилась на него широко раскрытыми глазами. Расшнурованная рубашка уже не прикрывала рельефный торс, позволяя мне оценить то, до чего я никогда не смогу дотронуться.