– В городе появился твой подражатель. Он снимает кожу с лица жертвы – сыщик торопился, он не хотел долго задерживаться в этом месте и слушать жалобы маньяка, – Ты, случайно не знаешь, кто он такой?

Слова Приста подняли настроение Люпино. Он заметно оживился, даже попытался встать, но ноги не выдержали его веса, и узник снова оказался на грязном полу.

– Подражатель, говорите. И скольких он уже убил?

– Одного.

– Жертв будет много больше, мистер детектив. Убив один раз, ему захочется попробовать ещё разок – Люпино громко закашлял и сплюнул кровавую мокроту возле себя – Поверьте мне на слово. От чувства быть Богом не откажешься. Да, вы об этом и сами прекрасно знаете. Вы же сами в какой-то мере псих. Чтобы поймать, например, такого как я или как Стервятник, который сидит в соседнем карцере, вы влезаете в нашу шкуру, думаете как мы, пропитываетесь насквозь, до мозга костей энергией убийцы. Вы обладаете больным воображением. У вас получается засадить нас за решётку, но вы не восстанавливаетесь после перевоплощения, а остаётесь в прижившейся к вашему телу шкуре маньяка. Мистер Прист, вы не лучше меня. Вам приходилось убивать.

В голове начали всплывать дурные воспоминания, картинки из прошлого, из плохого прошлого. Люпино был в чём-то прав. Приста действительно терзали ночные кошмары, его не отпускали те, которых он лишил жизни. Призраки преследовали его. Но таков закон жизни – не сожрешь ты, сожрут тебя.

– Дьявол! Дьявол здесь! – закричал кто-то из соседнего карцера – Дайте мне воды! Я хочу затушить дьявола!

– Кто платил за твою неприкосновенность? – спросил посетитель.

– Не говори ему! Не отвечай! – не своим голосом зашипел Люпино, закрывая свой собственный рот подранными ладошками, – Ищейка не должна знать!

Прист закрыл дверь в карцер и решил всё-таки воспользоваться незаконным методом допроса, выудив из кармана нож, о котором он нарочно забыл при сдаче оружия.

– Я повторю свой вопрос, а ты постарайся заткнуть своё второе Я, и отчётливо ответить мне. Кто платил за тебя?

– Легавый! Пошёл прочь! – захрипел Эрик, громко заклацав челюстями.

Присту не понравился его ответ, поэтому оскорблённый сыщик поднял ненормального за грудки, жёстко ударив его о стену и пригрозив ножом. Люпино застонал от боли.

– Говори! – Кристофер приставил нож к его горлу.

– Мой отец – выдавил сквозь зубы заключённый, пуская кровавую слюну на лезвие Приста.

Тот немного ослабил хватку:

– Кто такой Уэст Стэнфорд? Знаешь его?

Люпино закивал, а потом в судорогах замотал головой, отрицая всё. И, поменяв голос на рычание второй личности, завопил:

– Нет! Я никого не знаю! Отпусти меня, изверг! Убирайся к чёрту!

– Дьявол! Здесь Дьявол! – закричали за стенкой.

Прист начал душить умалишённого преступника, выдавливая из него правду.

– Стэнфорд профессор химии – сипло прокряхтел Эрик – Он гениальный учёный.

– Над чем он работает? – детектив продолжал угрожать ему ножом.

– Я не уверен, но я слышал, что Стэнфорд бьётся над формулой нового идеального бальзамирующего препарата – Люпино знал намного больше, чем сообщил Присту, и больше говорить не собирался, так как раскрытие тайны грозило ему смертью.

Прист задумался. Некоторые вопросы он решил, но теперь было необходимо подтвердить свои догадки, разложить всё по полочкам.

– Где он живёт? Назови его адрес.

– Я не знаю.

– Зачем ты сдирал кожу и куда ты её дел? За что ты убил этих людей?

Люпино засмеялся:

– Мистер Прист, как вы наивны. Посмотрите на меня. Я испытал на себе все виды пыток, я прочувствовал разные степени боли, и всё же меня не сломили. Мы не сказали. А вы думаете, мы скажем вам? Ошибаетесь. А почему бы мне не убивать? Ведь сам Бог этим занимается каждый день!

– Чёртов ублюдок! – разозлился Прист, спрятав нож от греха подальше.

Узник начал отхаркивать сгустки крови, задыхаясь от истерического хохота. Прист отпустил его, и тот рухнул на пол, смеясь до слёз.

– Ещё увидимся? – разлепив воспалённые глаза, спросил Люпино – Вы, Прист, такой забавный. Давно так не смеялся.

– На следующей неделе тебе проведут лоботомию – резко оборвал его смех гость, уже собравшийся уходить, – Папаша бросил тебя. Он обнищал или сдох. И теперь ты без защиты. Так что в следующий раз, когда мы увидимся, ты будешь пускать слюну и вести себя как овощ.

За окном загрохотал гром. Он, словно молоток в руках судьи, подтвердил приговор Приста.

– Прощай – Кристофер покинул одиночную камеру, оставив Эрика Люпино наедине со своими мыслями.

***

Как только санитар отошёл провожать детектива до выхода, палату Люпино снова отварили. В карцер вошёл охранник. Он ничем не отличался от остальных, та же форма и защитная маска на лице, но запах, говорил о том, что этот человек отнюдь не работник службы безопасности. От него разило формалином и запахом смерти. Он испытывал адскую боль.

– Здравствуй, Эрик. Как поживаешь? – спросил таинственный посетитель, запирая за собой дверь.

– Кто вы? – испугался Люпино, медленно отползая в угол.

– Я твой друг – хрипло произнёс охранник, лица которого нельзя было разглядеть из-за решётчатого забрала маски и из-за недостатка света, – Я пришёл навестить тебя.

– У тебя знакомый голос, друг – узник прищурился, в голубоватом свете сверкающих за окном молний, ему удалось заметить седые усы и взъерошенные бакенбарды гостя, а также многочисленные складки кожи в области лба и щёк, потерявшие нормальную эластичность и упругость.

– Я пришёл сообщить тебе новость об отце. Он скончался четыре дня назад – посетитель дал Люпино немного времени, чтобы тот переварил трагическое известие, и продолжил – И я случайно подслушал ваш с детективом разговор. Ты был незаменимым помощником мне и моему брату, Эрик. Ты славно потрудился. Но ты предал нас!

Эрик узнал своего гостя. Он вытаращил чёрные глаза, не веря собственному зрению, и зажал рот рукой, чтобы из него не вырвалось настоящее имя посетителя.

– Ты поступил неправильно, рассказав Присту такие подробности! – сменив дружественный тон на гневный, гость выхватил из рукава лезвие – И теперь ты познаешь мой гнев!

Эрик забился в угол и замычал, от страха намочив штаны:

– Нет! Я ничего ему не сказал. Я молчал.

– Предательство не прощается!

– Пожалуйста, не убивай меня! Ведь я люблю тебя!

Острое лезвие легко скользнуло по шее Люпино, и тот, хрипя и захлёбываясь фонтанирующей кровью, начал сползать на пол. Его дрожащие ладони бесполезно пытались зажать обширную рану, из которой импульсами брызгала кровь, образующая на влажных стенах красные веера. Он брыкался в конвульсиях недолго, вскоре агония кончилась, и его перепачканные руки опустились на грудь, которая через мгновение перестала вздыматься. Жизнь покинула измождённое тело Эрика Люпино.

– Отец всегда любил тебя больше.

***

Сумасшедший дом оказался далеко позади – Кристофер Прист ехал в бордель, которым управляла пожилая, но кокетливая мадемуазель Вирджиния. Раньше публичным домом командовал её муж, Фредерик Бёрк, который скончался от сифилиса, и бордель достался вдове по завещанию.

В столь раннее время притон разврата пустовал, и девушки готовились к вечернему наплыву клиентов.

Присту открыл дверь толстяк-вышибала, после того как детектив позвонил в дверной звонок, соблюдая определённый цикл – два коротких, один длинный, два коротких. Впускать подозрительного клиента во время ленча толстяку не очень хотелось. И рука сыщика медленно потянулась за револьвером – универсальным приглашением или ключом от всех дверей.

– Вы из полиции? – спросил он, готовый захлопнуть дверь прямо перед носом раннего посетителя.

– Впусти его, Карл, – прозвучал сипловатый женский голос хозяйки борделя – Это наш желанный гость. Прошу, проходите, милый мистер Прист.

– Спасибо, – Кристофер вошёл внутрь, и за его спиной сразу же начали защёлкиваться многочисленные замки.