– Твои родители пролы, – как-то бросила Насте эта одноклассница, не сумев решить задачку, которую Настя осилила в уме, не прибегая к расчетам на бумажке или компьютере. Девочку бесило, что кто-то оказался впереди неё. – Ты в грязи живешь и будешь в грязи всегда жить. А у меня будет всё, что я захочу.

– Хм, – сказал Настя, нисколько не обидевшись на эту девочку.  – Что-что, а я не хочу, чтобы у меня в ванной вместо воды шла нефть, как у тебя. Вот от этого точно будешь грязной. Но ты красивая. У тебя и вправду будет всё, что ты захочешь, а вот мозгов у тебя не будет никогда. Но они тебе и не нужны, – закончила она, простодушно улыбнувшись.

 Одноклассница не поняла – оскорбила её Настя или нет, а от этого не знала, как реагировать на её слова. Друзьями они не стали, но эта девочка больше не видела в Насте конкурентку, потому что они шли по разным дорогам, которые вряд ли когда-то могли пересечься. Вскоре родители отправили её учиться в Лондон. Там она и осталась, поступив в Кембридж, где изучала сейчас историю культуры, ездила на беспилотном Ягуаре, украшенном стразами, и тратила кучу денег в дорогих магазинах на Бонд-стрит. Столь вульгарное демонстрирование своих финансовых возможностей веселило аборигенов. Эту девушку изредка приглашали поучаствовать в каком-нибудь ток-шоу в качестве фрика. Британия – это вообще райское место для фриков.

– У меня есть идея!  – сказала Настя.

Она отхлебнула синее пойло. Изо рта у неё пошел пар. Мне почудилось, что сейчас её кожа начнет синеть, губы и рот замерзнут, превращаясь в ледышку, потому что напиток уж слишком напоминал жидкий азот, а я ведь ещё по древнему фильму хорошо помнил, во что превращается органика, когда она соприкасается с жидким азотом. Мне очень хотелось прикоснуться рукой к её щеке и согреть.

– Они у тебя всегда появляются, – нашёлся я, что ответить. Правда. Я не знал, как реагировать на её слова, но Настя, какие бы сложные времена не настали, уж точно никогда не будет взламывать систему банка, чтобы раздобыть данные его вкладчиков.  Пусть ты и заметишь все следы, но не ровен час отправишься отдыхать куда-нибудь на Пхукет, а очутишься в Синг-Синг или Гуантанамо.

– Она может принести немного денег, – Настя сдвинула брови. – И я не про карманные расходы.

– Тогда про что? Ты написала программу, которая уничтожает любые вирусы?

– Нет. Лучше. Поехали, покажу, – сказала Настя.

– Да, – кивнул я, взглядом стал искать официанта, чтобы попросить у него побыстрее счет, но Настя меня остановила:

– Не торопись ты так. Успеем. Допивай свой кофе.

Час пик давно миновал, в вагоне метро были свободные места. Сев на лавку, Настя достала электронную книжку и начала её читать. Пока что она не собиралась ничего мне рассказывать. Я б на её месте весь извертелся.  Я очень импульсивен, и во мне иногда просыпается мистер Хайд или Джекил – я не помню, кто там в рассказе Стивенсона маньяк, а кто доктор. В таких случаях мне говорят, что у меня сносит башню. Но такое случается не часто. Не буду приводить примеры. А общаясь с Настей, я учусь держать себя в узде.

 Мне не оставалось ничего другого, как тоже достать гаджет и попробовать пройти очередной уровень в шутере.

 Да и вправду, ну о чём мы могли сейчас говорить? Когда вагон мчится в туннеле между станциями, собеседника услышишь, лишь если он склонится к самому твоему уху.  Из-за этого всегда трудно знакомиться в метро с девушками. Разговор затихает сам собой, когда собеседница не расслышит нескольких фраз и не захочет их переспрашивать, а в общении вы ещё не добрались до той стадии, когда можно кричать собеседнику на ухо, и это не будет считаться оскорблением, или молчать, но всё равно ехать вместе. Вы сидите рядышком, уже не обращаете друг на дружку почти никакого внимания, и ждете – кто выйдет первым, чтобы попрощаться.

 Игра не шла. Я не мог сосредоточиться. Меня убивали раз за разом, не давая пройти и нескольких шагов, поэтому, когда мы доехали до нужной станции, я остался на том же уровне, что и в начале поездки. Эти тридцать минут совершенно бестолково для меня канули в вечность. Больше пользы было бы рассматривать людей, ехавших в одном со мной вагоне. Настя хоть успела прочитать пару десятков страниц.

 По части хакерства Настя приобрела уже приличный опыт. К ней обращались с предложением заняться промышленным шпионажем, но и от этого она отказывалась. Всё-таки спокойнее спишь, когда ты никому ничего не должен и не боишься, что к тебе на улице подъедет черная огромная машина с тонированными стеклами. Из неё выскочат крепкие дядьки в темных костюмах, сграбастают и увезут неведомо куда – выяснять, как же тебе удалось обойти защиту банка, какую информацию ты похитил и кому слил.

Поступив в университет и переехав в съемную квартиру, Настя уговорилась с родителями, что больше с них денег брать не будет, хотя они настойчиво предлагали оплачивать и съем квартиры, и обучение, и ещё подкидывать дочке на мелкие расходы. Она начала приводить пример с тем, как учат плавать, – бросают неумеху в воду, и он должен сам выгрести.

– Вот если не выгребу, тогда будете меня кормить и содержать, – сказала им Настя, – до тех пор, пока я не найду богатого старичка, выйду за него замуж и тогда уже он меня будет кормить и содержать. Я куплю себе маленькую собачку, которая повсюду будет гадить. Шума от неё будет куда как больше, чем от огромной псины. Я буду нервировать своего старого мужа постоянными придирками, чтобы он поскорее умер и оставил мне богатое наследство, а я… я пущу его на то, на что не смогла заработать своими мозгами.

– Ой-ой, – родители плескали руками. Они, конечно, не верили, что дочь может так поступить.

Она подрабатывала мелкими заказами, оформляла сайты, занималась графическим дизайном, участвовала в интернет-аукционах, покупая антиквариат вместо коллекционеров, которые хотели оставаться инкогнито. И хотя Настя не гонялась за дорогими шмотками и была равнодушна к еде из-за своих атрофированных рецепторов на языке, доходов от такой деятельности иногда не хватало, чтобы свести концы с концами.  В таких случаях, когда подходило время платить хозяйке за аренду, Насте каким-то образом удавалось буквально за считанные минуты раздобыть недостающую сумму. Как уж она добывала эти деньги – я не знал. Она уверяла, что закон не переступает, а я ей верил на слово. Она не могла меня обмануть.

Настя снимала квартиру в спальном районе. По утрам после праздников здесь полно добродушных подвыпивших зомби. Вечерами в будни они тоже совсем не агрессивны. Но всё-таки я всегда переживаю за Настю, когда она одна поздно возвращается домой.

– Со мной ничего не случится, – успокаивает она меня.  – Я знаю, как отбиться от любых зомби.

– Как же?

Она сняла чехольчики с вязаных перчаток, обнажая пальчики с выкрашенными в черное ногтями, поиграла ими, разминая, как пианист перед тем, как опустить на клавиши.

– У меня под ногтями выдвижные лезвия. Каждое острее опасной бритвы. Тот, кто на меня посмеет напасть, сам будет этому не рад.

– Ой, ну что ты мне такое говоришь? – на моём лице проступило разочарование. Я думал, что Настя и вправду расскажет что-то стоящее, а она описывает героя из какого-то комикса, поэтому я даже не прошу продемонстрировать выдвижные лезвия. Знаю ведь, что у неё их нет. Ещё нет.

– Ну, – Настя надувает недовольно губки. – Ты мне не веришь?

– Верю, – киваю я. – Как я могу тебе не верить? Хорошо тебе. Тебе и нож на кухне не нужен, потому что ты и хлеб, и колбасу, и овощи с фруктами сможешь порезать своими выдвижными лезвиями.

– У меня нет дома ни овощей, ни фруктов, ни хлеба с колбасой, – вспомнила Настя.

– Пойдем что-нибудь купим по дороге, магазин-то под боком.

– Я вспомнила. Пицца есть. Замороженная. И ещё чего-то, рис кажется с курицей.

– Хорошо, – говорю я, чувствуя, что Насте не хочется идти в продуктовый магазин. – Но чем ты и вправду будешь защищаться, если вдруг встретишь на темной улице зомби?